Больная радость
Когда ребёнок заболел — это, конечно, тревожно, но вместе с тем некоторое облегчение испытываешь от того, что, занедужив, он остался дома. Не пошёл в школу, не помчался по своим делам, не уехал куда-нибудь — лежит себе в кровати, на подушках, пьёт отвары и спит-отсыпается.
Главное, чтобы болел не сильно — ну, температурка, ну, кашель, горло, допустим, першит — это пройдёт. Ничего, все болеют.
Тем более, организм молодой, растущий, что ему? И врач был — успокоил: постельный режим, сказал, пить чаще, можно водичку, можно компотик… Таблетки вот — эти утром, эти на ночь.
Если ребёнок совсем маленький — не говорит, не умеет, а только заходится в плаче — тут да, беда, горе: весь измаешься. А когда постарше — что ж…
Даже стыдно ловить себя на мысли: он болеет, а ты утешился — мол, зато дома. Не уйдёт никуда. В безопасности.
Это глупо, да? Ну ладно ещё, когда малый в школе. А вот он в колледж поступил или в вуз. И в другом городе. И живёт далеко, неделями дома не появляясь. И ты ничего; звонишь, конечно, тревожишься, спрашиваешь «Во что одет, чем питаешься?», но засыпаешь спокойно и не сказать, что ежесекундно озабочен, как там теперь твой дитятя.
Со временем звонишь реже, пишешь реже: раньше каждый день, потом через день, потом пару раз в неделю, а там, глядишь, в выходные звякнул и хорошо.
Но вот он приехал домой. Каникулы. Или просто выдалось «окно». А то и на дистанционку перевели. Тут, конечно, срабатывает родительский инстинкт.
«Куда пошёл?». «Когда придёшь?». «Поел — не поел?». «Носки тёплые натянул?». «А перчатки где?». «Шапку, шапку зимнюю надень!»
Ещё неделю назад он мотался в метро: час до учёбы, час с учёбы и сколько-то там ещё по невзрачным улицам, которые, хоть и видна с них Останкинская башня, серы, унылы и полны странного люда. Или — ещё три дня назад он пребывал в обычной общаге, интерьеры которой помнят советскую молодёжь, мечтавшую строить БАМ. И никаких вам пап и мам!
Где он ходил, в чём ходил, с кем общался, во сколько ложился спать, на что тратил карманные и стипендию — ничего этого родители не знали и чувствовали себя относительно спокойно, реализуя свой отцовско-материнский долг телефонным звонком и парой эсэмэсок.
Но вот он приехал — забеспокоились. Включили контроль. Наладили наблюдение. Начали надоедать, да ещё так, что, едва дождавшись окончания удалёнки или выходных, чадо с большим облегчением умчалось «грызть гранит науки».
А болезнь… Болезнь, она — хотя, не дай Бог, конечно — придаёт родительскому инстинкту осмысленность в сыновьих глазах и избавляет родителей от мелочной опеки. Здесь обе стороны концентрируются на главном: выздороветь!
Но, уходя на работу, ты, тем не менее, уличаешь себя в тихой радости о пребывании ребёнка дома, и тебе стыдно эгоистичного порыва, рождённого недугом близкого и дорогого человека.
Ты, конечно, никому не говоришь об этом позоре, и если бы не предательская привычка делиться своими откровениями в соцсетях с неограниченным числом людей, то многие до сих пор считали бы тебя хорошим человеком и заботливым отцом.