Шебутные люди

Советские люди были пошебутнее нынешних. К революции относились хорошо, а что такое революция? Это не только Ленин на броневичке, это в принципе готовность выступить за идею. Это правда с кулаками.

Ведь, как ни крути, а революция была святым понятием. Воспринималась, по цитате вождя, праздником угнетённых и эксплуатируемых. Когда народная масса — творец и новатор.

И хотя к эпохе развитого социализма праздник давно перешёл в будни, фраза «Славно погуляли!» спасала от похмелья. Ценность революции как таковой, самого метода (не понравится кто — скинем на хрен!) под сомнение не ставилась.

Потому, возможно, и случались в советской державе поразительные вещи типа массовых беспорядков летом 1961-го в Муроме и Александрове, а годом позже — в Новочеркасске.

Это ж ведь подумать только: Юрий Гагарин в космос полетел, вся страна ликует, а через три месяца в периферийных городах громят милицейские участки, жгут машины и освистывают партийных бонз. С чего бы?

Принято считать, что в Новочеркасске народ бузил из-за повышения цен, а в наших райцентрах искрой стал конфликт с милицией, но это только внешний мотив. А должна быть ещё внутренняя готовность среагировать на сигнал.

Откуда эта внутренняя готовность? Да всё оттуда: если с детства тебе внушают, что деды-прадеды могли до смерти биться хоть за социальную справедливость, хоть за то, чтоб «землю крестьянам в Гренаде отдать», то это, конечно, пример для подражания и вообще гвоздевая идея: «Правду добывают в бою!»

И александровцы с муромлянами — не стреляйте, если я не прав! — так не по-детски среагировали на инцидент с задержанием милицией пьяных земляков, что в глубине сознания допускали свою возможность и своё право самим отстаивать правду с кулаками.

Случилась несправедливость — надо реагировать. Как учили. И — опять же, моё предположение — это не было выступлением против строя, правительства или идеи построения коммунизма в отдельно взятой стране — это была реакция на локальную историю: здесь и сейчас.

Люди просто «попутали рамсы». Идеология, само собой, приветствовала революционные порывы, то есть желание менять жизнь насильственным путём, но не в пределах же своего родного государства, где народная власть и лучшие в мире руководители.

Но поскольку государство не могло каждому открыто растолковать, что несправедливость там, за бугром — это действительно несправедливость, вызывающая праведный гнев, а точно такая же несправедливость здесь — это совсем другое, что нужно приветствовать или, во всяком случае, безропотно принимать, то, разумеется, у граждан иногда двоились файлы, говоря современным языком.

Последние тридцать лет переменили общественное сознание. Революция утратила романтизм и былое величие. На смену героическим морякам-балтийцам, неунывающим бойцам первой конной и одетым в кожанки интеллектуалам с горячим сердцем и холодной головой пришли совсем другие образы: пьяных, расхристанных и вечно лузгающих семечки солдат и матросов; деревенской голытьбы, грабящей мало-мальски зажиточных селян; насильников и садистов, орудующих в чекистских застенках.

И революция, как радикальный способ решения общественных проблем, уступила в этом самом сознании место и растеряла преимущество перед последовательной, позитивной и бескровной эволюцией. Мы верим, что жизнь сама всё устаканит, сама всё решит, сама сделается лучше и веселее хотя бы в силу технического прогресса. Можно в чём угодно сомневаться, но прогресс — налицо: не было Интернета, теперь он есть; не было смартфонов, теперь они есть; раньше большие пылесосы гудели, как паровоз, теперь они маленькие, мощные и тихие.

Воспитание советской закваски ещё давало о себе знать в начале 90-х, когда россияне то рвались защищать демократию, то лупили касками по столичной брусчатке, но сейчас мы с оторопью глядим на французов, ложащихся на струю водомёта грудью в жёлтом жилете, на разухарившихся греков, протестующих против коронавирусных ограничений, и даже на далёких эквадорцев, которые, видите ли, вздумали митинговать из-за роста цен на бензин.

Рождается, конечно, мысль «Ну, уж если эти норов показывают!», однако тут же одёргиваешь себя напоминанием о печальных уроках истории, о том, что эволюция лучше революции хотя бы отсутствием крови, и что рост цен ты, наверное, способен пережить, а вот депортацию зимой куда-нибудь под Магадан — это вряд ли.