Зло конечное

Зло конкретно. Его можно чётко выразить: пытка, насилие, убийство… Даже менее зримые оттенки этого понятия — боль, душевные муки, предательство — легко понять, представить, почувствовать. Добро абстрактно. Оно только угадывается за словами, большей частью такими же образными: счастье, любовь, вдохновение…

Что такое счастье? Голос ребёнка, завершённая картина, объятие близкого человека, покой? Но всё перечисленное — и миллионы оставленного за скобками — понятно в самом общем виде и не поддается конкретике, поскольку при этом теряет смысл. Например, покой. Что это значит? Ну, пусть дом, тишина, уют. А что такое уют? Диван, кресло, торшер, книга…

Получается, счастье — диван? Торшер? Да нет, они только помогают достичь нужного душевного состояния. То есть особая душевная атмосфера (абстракция) отождествляется со счастьем (абстракцией), а уж это, наверное, и можно приравнять к добру (абстракции же), да и то не всегда. Бывает, люди счастливы, насолив другому.

Какое слово — выражение добра? Поцелуй? И покойника в лоб целуют. Помощь? И в плохом деле помощников немало… Даже не знаю, что придумать. То ли дело зло: пытка, насилие, убийство. И неважно, чем пытать — щипцами или раскалённым железом, неважно, как убивать — садистски долго или безболезненно ядом, — всё одно зло.

Может, потому и говорят «добро побеждает зло», поскольку зло, как действие конкретное, имеет начало и конец. Оно вроде бы проходит — в какой-то одной форме в каком-то месте на определённом временном рубеже: совершено преступление — преступник наказан, творится несправедливость — виновные осуждены (через год, через десять, через век). Геноцид признают геноцидом, фашизм объявят вне закона — жертв не вернёшь, но зло «здесь и сейчас» искоренили. Оно проявится, но будет другим, новым, конкретным.

А добро не имеет ни начала, ни конца, оно есть всегда и везде. В локальном же смысле оно только сбивает с панталыку. Скажем, человек щенка приютил — значит, добрый, хороший. Но ведь и Гитлер собак любил. Или вот ты бабушку через дорогу перевёл… Впрочем, об этом уже «Квартет И» шутил в первых мужчинах.

То есть, подытоживаю, зло по причине своей конкретности легче идентифицируется хоть в малых формах, хоть в больших. Сквернословишь почём зря — зло, душегубство допустил — зло, миллионы на бойню пошли — зло, зло, зло. А добро можно только почувствовать. Интуитивно. Часто не умом даже — сердцем…

Хотя вот тоже. Человек, может, зло сделал и мучается, кается — он как, на светлой стороне или на тёмной? Да что там абстрактный человек, когда на себя взглянешь — одни полутона. Пятьдесят оттенков всякого. Серо-буро-малинового с продрисью.