Умные люди рождаются в красивом месте

«Умные люди рождаются в красивом месте!» — выдохнул мордовский пахарь газетных нив, и мы задумались. Внизу, под крутым берегом, широко раскинулась Ока, за ней — мещёрские дали, белый кораблик подкрадывался к пристани. Село Константиново, родина поэта Сергея Есенина. Мы — группа журналистов, пишущих на аграрные темы. Не смейтесь, я — тоже.

До этого была конференция, душный зал ДК. Выступил Гордеев, тогдашний министр сельского хозяйства. Похлопали. Вышли. Домик поэта. Школа. Музей поэмы «Анна Снегина». Заглянули в библиотеку. Остановились на берегу. Тут деятель из Мордовии и выдал с пафосом: «Умные люди рождаются в красивом месте!». Все замолчали.

Я вспомнил место, где родился. Оно было не очень красивым. Барак на окраине: вытянутый деревянный дом семей на десять. Мы уехали оттуда, когда мне было три года, но кое-что помню: комнату с печкой, уличную водяную колонку, пруд. И бронетранспортёры, ехавшие тушить лесные пожары 1972 года.

Потом нам дали квартиру в хрущёвке, и виды оттуда тоже были на любителя. Из одного окна — болотистый пустырь между соседним домом и детсадом: там пацаны летом охотились на лягушек (жрали лягушачьи лапки), зимой взрослые заливали каток. Из другого окна последовательно шли дорога, канава, узкоколейка, по которой возили торф, школьный двор, сама школа.

Возможно, в Мордовии умные люди рождаются в красивых местах. А у нас где придётся. У нас если уж и подводить связь под место и человека, то с поправками на ряд факторов, как то: настрой элит, отношение потомков, а лучше вообще судить не по точке рождения, а, как говорится, по прописке. В недавнем прошлом появиться на свет можно было в медвежьем углу, хоть бы и на станции Зима, а в зрелые годы обретаться в доме на набережной или на Моховой. И это куда как лучше характеризовало человека.

Чаще в Москве, но временами и во Владимире можно заметить интересную закономерность. Если видишь старый дом или добротную сталинку, то на ней с большой долей вероятности красуются мемориальные доски с именами выдающихся деятелей науки, культуры и искусства, а также партийных и хозяйственных руководителей. А на типовой застройке, на всяких там хрущёвках и брежневках, а также на современных монолитных высотках подобных табличек практически не имеется.

Оно, конечно, временной фактор: у старых домов, помнящих ещё околоточных надзирателей, просто в силу возраста набирается больше шансов застолбить за собой какую-нибудь заметную личность. Но, с другой стороны, и хрущёвкам уже под 60 лет, а ни на одной из них не видно вдохновенного лика героя в мраморе и бронзе. Почему?

Думается, в жёсткой системе распределения прежняя власть умела приблизить к себе, в том числе пространственно, нужных ей специалистов, в кои включила даже таких сомнительных для пользы государства существ, как поэты. Если сегодня пошататься по Тверской и заглянуть в примыкающие переулки, то можно увидеть окна домов, из которых выглядывали Твардовский, Евтушенко, Рождественский или Ахмадуллина в поисках рифмы, метафоры, точного слова. Да что там! Из этих окон кто только не выглядывал: писатели, художники, композиторы и великие артисты.

Разумеется, борьба за квадратные метры, да ещё в столице-матушке представляла суровый и не совсем естественный отбор, поскольку правила социальной эволюции вместо природы устанавливали люди, зачастую довольно тёмные в плане изящных искусств и словесности. Но всё же как-то они умудрялись понять ценность культуры, чего о нынешних просвещённых топ-менеджерах не скажешь. Ибо территориально им ближе совсем другие люди, постепенно заполняющие элитную недвижимость центра Москвы, — от крупных чиновников, депутатов и силовиков до финансовых воротил и прочих всплывших на гребне волны девяностых-двухтысячных.

И всё больше шлагбаумов, будок с охраной и закрытых ворот с калиткой, открыть которую могут только местные обитатели. Единственные из так называемой богемы, кто не сдал позиции и упорно обживает апартаменты внутри Садового кольца, — это модные артисты и шоумены, но дурно становится, как только представишь себе здание с гранитной блямбой по фасаду: «Здесь жила выдающаяся певица первой половины XXI века Ольга Бузова» или «В этом доме творила великая Ксения Собчак».

Хотя вполне может статься, что так оно и будет: барельефы с физиономиями Баскова или Бузовой придут на смену изображениям былых кумиров. Как в подмосковной Барвихе коттедж очередного денежного мешка вырастет на месте дачи Александра Васильевича Свешникова, известнейшего хормейстера, педагога и общественного деятеля. Дача несколько лет пустовала, ещё недавно там можно было видеть старые фотографии, вещи, записи, ноты. А месяц назад риэлтор, толкавший эту недвижимость и толкнувший-таки, отправил, надо полагать, всё добро на помойку. И дачу снесли, расчистив место под новострой.

Как же распознать умного человека? По месту рождения, что более справедливо, пожалуй, к дореволюционной эпохе? По месту жительства, которое чётко ранжировала советская власть? Или по месту захоронения, которое и сегодня многое значит (покоиться на Ваганьковском или Троекуровском — совсем не то, что лежать на Алабушинском или Перепечинском)? Да вот чёрт его знает! Надо в Мордовию ехать, там с этим делом ясность. Родился в красивом месте — молодец. Родился в бараке — не повезло. Это правда, если тот газетчик из Саранска не наврал. А вдруг наврал? Вдруг его самого в занюханном углу родили, вот он чушь и несёт. А я, недотёпа, чешу в затылке: так — не так?