Маленькие боги узкой аудитории покоряют мир

Есть на белом свете специалисты, которых раз-два и обчёлся. Редчайшей профессии люди. Штучные мастера. Как герой старого фильма в исполнении Будрайтиса — нюхач, дока в парфюмерии. Ноздри ваткой затыкал, чтоб, если не при деле, посторонние запахи не раздражали.

Такие уникумы для меня — загадка. С детства слышал, что профессию нужно иметь крепкую. То есть массовую, распространённую, дающую возможность приткнуться не там, так здесь.

Стал, правда, журналистом, а журналистов нынче, как собак… в смысле, каких только нету, всё одно что юристов или экономистов. Профессии массовые и не больно нужные.

А вот редкие эксперты внушают трепет и уважение. В ФБ увидел пост, как во Владимир фумелье приезжал — знаток по части элитного алкоголя. Виски привозил. Такого, поди, в «Красном и белом» или «Бристоле» не купишь, да и не больно хотелось. Но дело не в том, чтоб выпить, а в том, как всё обставлено.

Снят, представьте, уютный залец, дяденьки собрались платёжеспособного возраста, женщин мало. На столах бокалы. Обычно виски из стаканов дуют с толстым дном — tumbler называются, а здесь нет, здесь именно что nosing — тюльпановидные бокалы, для дегустации.

И эксперт — знаменитый-презнаменитый — скажем, из Москвы. Поставил на стол бутылку с номером 18 и рассказывает о тонко выраженных нотках ячменя и дыма, о приятном послевкусии шоколада и сухофруктов.

Дяденьки погрузили носы в nosing и, чувствуется, различают ячмень и дым, шоколад и сухофрукты. Это, между прочим, такое же священнодействие, как, я не знаю, поход на выставку Патрика Демаршелье или просмотр фильмов Питера Гринуэя.

Бог с ним, в виски я ничего не понимаю, хотя, если предложат, не откажусь, но меня другое восхищает — что вот является человек, которому верят безусловно, поскольку редкий кадр, и на всю страну таких, может, трое-четверо, и говорит: ребята, оно того стоит!

«И дело даже не в шоколаде и сухофруктах, и не в том, что шотландское односолодовое стоит кучу денег, а в том, что когда вы его пьёте, то ощущаете себя, по меньшей мере, успешным и состоятельным, а по большей, — великим Гэтсби»… Эту фразу он не говорит, но все и так понимают. Не с улицы пришли.

Как становятся такими экспертами? Каков их путь? Как умудряются они в деле, в общем-то, довольно эфемерном, подняться если не до небес, то до облаков нижнего яруса? Ни в вузах, ни в колледжах, ни в ПТУ тем более не учат на торседоров (умельцев правильно скручивать сигары), слушателей пармезана (ухом, шельмы, готовность сыра определяют) или титестеров (составляют чаи).

Значит, надо как-то к этому прийти, и мало того — нужно других убедить, что твоё мнение в этом — главное, эталонное, определяющее. Ты становишься, по сути, законодателем мод и пионером стиля. Твоё слово многое значит пусть и для узкой части населения. Но её можно расширить. И, начав экспертом по куриным яйцам, ты, в конце концов, можешь поставить мир на грань войны остроконечников и тупоконечников.

Эксперты — это маленькие боги в своём узком пространстве. И кто знает, так ли уж эфемерно их занятие? В древней Греции, например, была редкая профессия «вазописец» — расписыватель ваз. А сейчас, 2,5 тысячи лет спустя, огромный пласт знаний о временах Фидия и Солона учёные черпают из их картинок.

А кто знает, что останется от нас через 2,5 тысячи лет? Может, бутылка «The Macallan» с вложенной в неё запиской, которая поставит археологов в тупик: «Выпито во Владимире 4 ноября 2020 года. Пахло сухофруктами и шоколадом, а на утро трещала башка и мучил сушняк».