Писатель обличал «гнилое правительство», а потом мечтал вернуть старый мир

6 сентября 1874 года родился известный писатель русского зарубежья Иван Федорович Наживин. Он автор более 90 литературных произведений, которые были запрещены в Советском Союзе, но очень популярны в других странах. Европейские критики утверждали, что роман «Распутин» Наживина — это энциклопедия русской жизни начала XX века. Литературное наследие писателя, десятилетиями хранившееся в «спецхране» Российской государственной библиотеки, в библиотеке Ясной Поляны Тульской области, в архивах и книжных собраниях русского зарубежья ныне переиздается в общем потоке возрождающейся литературы. Владимирская областная научная библиотека выложила оцифрованные книги Наживина на своем сайте.

Но не только поэтому мы должны знать это имя. Иван Наживин — наш земляк, его родное село — Буланово нынешнего Собинского района. Возможно, и потребность писать он испытывал, в первую очередь, благодаря тому, что был безмерно влюблен в эти просторы. Он был настолько привязан к этому месту, что позднее даже подписывался литературным псевдонимом «Булановский». Потому так глубоко переживал за судьбу своей родины в период революционных потрясений и мечтал вернуть тот, любимый в детстве, «старый» мир.

Храм иконы Владимирской Божьей Матери в селе Буланово. Фото: lubovbezusl.ru

Родовое гнездо

Писатель Иван Федорович Наживин родился в 1874 году, по всей вероятности, в Москве. В раннем детстве он остался без матери, и отец отправил его к бабке и деду в деревню Буланово. Федор Миронович Наживин разбогател на торговле лесом. Занимался строительством домов в Москве, прокладывал железные дороги на юго-востоке страны. Фактически он прошел путь от простого крестьянина до московского купца. Меценату и благотворителю Буланово обязано многим.

Называться селом оно стало после того, как здесь в 1895 году была построена кирпичная церковь. Возвели ее двоюродные братья Федор Миронович Наживин и Владимир Михайлович Тарасов. Церковь с отдельной звонницей находилась в здании школы. Саму школу купцы построили несколькими годами раньше. Они приплачивали учителям за каждого выпускника, поэтому попасть в нее работать было нелегко. Односельчане учились здесь бесплатно 5 лет. Недалеко от школы — дом священника и больница. Позднее в 1911-м. Владимир Тарасов при участии Федора Наживина выстроил храм с высокой каменной колокольней в византийско-русском стиле. Назван он был в честь иконы Владимирской Божией Матери.

Иван Федорович называл Буланово «родным гнездом». «Я сын мужика, выросший среди народа», — подчеркивал он в автобиографии. В юности был заядлым охотником. Публиковаться стал в 18 лет. Первый его рассказ «Агапыч» был напечатан в начале 1890-х годов в журнале «Природа и охота».

Первые университеты

Наживин учился в реальном училище, но, не окончив его, в течение двух лет занимался, как и отец, торговлей лесом. Благодаря материальной поддержке отца он с 1892 года подолгу жил за границей, в основном во Франции и Швейцарии. Иван Федорович слушал лекции в университетах Европы, постоянно занимался самообразованием и литературным творчеством. Он активно переписывался со Львом Николаевичем Толстым, находился под его влиянием.

Произошло и личное сближение с кумиром детских лет и недосягаемой звездой в юношестве, обаяние личности и этическое учение которого оставят глубокий след в произведениях Наживина. Толстому как учителю жизни посвятит он позже книги «Дедушка Толстой», «Из жизни Л.Н. Толстого» (1911), «Неопалимая купина: Душа Толстого» (Тяньцзинь, 1936).

В 1902 году Наживин женился гражданским браком на некрещеной еврейской девушке, студентке Лозаннского университета Анне Ефимовне Зусман. После окончания ею университета Наживины приехали в Россию. Жили сначала в Полтавской губернии, затем в лесном домике на Волге.

На литературном поприще

С 1910-го по 1917 год в Москве выход собрание сочинений Ивана Наживина. В него вошли его ранние рассказы, первая книга автобиографических записок «Моя исповедь», романы «Сфинкс», «Белые голуби принцессы Риты», сборник лирических миниатюр «Вечерние облака. Книга тихого раздумья» и сборник рассказов «Кикимора».

Отметив, что «Иван Наживин — имя довольно видное в литературе нашей», Максим Горький отозвался о «Моей исповеди» как о книге «на протяжении двух третей скучной, торопливо и небрежно написанной», интеллигенция получила в ней «возмездие в форме различных пинков и плевков». «О Наживине не стоило бы говорить, не будь он единицей в тысячах русских людей, изуродованных безобразной нашей жизнью… отчаявшихся и впавших в крикливый, а потому оглушающий молодое поколение, заразный нигилизм».

До 1917 года писатель выступал против «гнилого правительства», много лет стоял «на довольно левых позициях», но уже под впечатлением революции 1905-1907 годов эволюционировал к более умеренным взглядам. Он утверждал, что «началось великое нравственное падение русского народа», «вся страна кипела кровью и все гуще наливалась злобой».

В это время его жена с дочерью Мариам (Мирой) как не имеющие права жительства были высланы из Москвы. Анна Ефимовна приняла православие, они оформили церковный брак и переехали в Буланово. Через год уехали на Кавказ, где купили участок земли в 3,5 десятины между Новороссийском и Геленджиком. Их дочь умерла в младенчестве, и в своих в мемуарах в 1923 году Наживин написал: «Семья у меня была редкая, исключительно удачная семья, но страшный удар, смерть Мируши, точно расколол по всем направлениям эту дорогую вазу».

Новый «безнравственный» мир

Октябрьские события 1917 года Иван Наживин встретил враждебно, считая, что началось великое нравственное падение русского народа. Почти весь этот год он жил в родных местах Владимирской губернии, но бывал также и в Москве. Позднее, как очевидец, описал в «Записках о революции» события 1917 года во Владимирском крае: «Тихий, зеленый, старенький Владимир испытал общую со всеми русскими городами судьбу: он опустился и запаршивел невероятно, и, как Москва, был весь заплеван подсолнухами».

После Октябрьского переворота писателя и всех его родственников записали в «буржуи».

Иван Федорович писал: «…не успел я пробыть в Москве трех дней, как жена сообщает мне по телефону, что против меня булановцами начато дело по обвинению меня в контрреволюционности!… Оказалось, что крестьяне приступили к дяде с требованием или возвратить деревне часть своей усадьбы, или же заплатить за эту часть миру 300 рублей в год.

Усадьба и вся того не стоила, но было приказано «додушить буржуазов» и не свести на этом декрете старых счетов было бы непростительно. Дядя вышел из себя и… закричал на мирских делегатов, грозя им, что вот погодите немного, вам пропишут, а для большего веса прибавил: Иван Федорович сказывал, что и двух недель вашим чертовым советам не продержаться… Хулиганье наше обрадовалось дурацкой выходке, состряпало соответственный приговор и потребовало, чтобы все подписались, и все, даже мои приятели, даже родственники, подписывались: «плачешь, а подписываешь…» — говорили мне потом эти совсем уже оторопевшие, перепуганные люди, которых уже подхватило и несло куда-то течением против их воли…»

С началом Гражданской войны Иван Наживин примыкает к Добровольческой армии и принимает участие (как И. Бунин, Е. Чириков, С. Кречетов и др.) в деятельности Освага (отдела агитации и пропаганды при Особом совещании). В 1920 году вместе с семьей эвакуируется из Новороссийска в Болгарию, затем проживает в Австрии, Югославии (Новый Сад), Германии и с 1924-го до конца жизни в Бельгии.

В своих «Записках о революции» (Вена, 1921) он оценил революцию как «банкротство левых деятелей»: «Мы представляли себе нашу роль в истории, как какой-то триумфальный марш по вершинам веков в поучение всем народам. Мы ошиблись. Нам предстоит не светлое торжество победителей, а уныние и позор… и тяжелая работа по исправлению наших страшных ошибок».

Творчество в эмиграции

Книги, издаваемые Наживиным в первые годы эмиграции, носят глубокую печать лично им пережитого, что обычно акцентируется их неизменными подзаголовками: «Среди потухших маяков: Из записок беженца» (Берлин, 1922); «Обломки: Роман из жизни русского беженства» (Париж, 1924); «Фатум: Беженский роман» (Париж, 1927). Раскрывая название первой книги, Наживин писал: «Наше время… — время крушения утопизма, всякой социальной фантастики. Утопизм рухнул в пучину голода и крови»; большевизм — «это только заключительный аккорд тысячелетнего безумия». «Потухшим маяком» стали для писателя и надежды на спасительный Запад.

«Главный трагизм нашего положения, — писал Наживин, — мы не знаем, что делать, куда идти».

В эмиграции писатель создал десятки исторических романов, пытаясь осмыслить истоки событий, свидетелем которых ему довелось быть. Среди сочинений этих лет роман «Распутин», призванный доказать, что в социалистической революции в России виновно бездарное правление Николая II. Эта книга о России была переведена на европейские языки и оценена многими писателями. Томас Манн, классик немецкой литературы, писал Наживину: «Ваш „Распутин“ — монументальное произведение и был для меня во всех отношениях — в историческом, культурном и литературном — большим откровением».

Идеи «народности и православия» Иван Федорович развивал в исторических романах «Перун. Лесной роман» (1927), «Глаголют стяги… Исторический роман из времен князя Владимира» (1929), «Кремль. Хроника XV-XVII вв.» (1931). Он написал также несколько религиозных романов: «Евангелие от Фомы», «Иудей», «Бес, творящий мечту». Наряду с документальной прозой писатель издал большое число беллетристических произведений — повесть «Четверть века спустя» (1922), рассказы для детей «В деревне», сборник рассказов «Перед катастрофой» (1922) и др.

В публицистике 1930-х Наживин осуждал промонархистское движение в среде эмиграции. В книге «Национальная слава и национальный позор. О Николае II» (1933) он писал о последнем царе как о личности, «которую хотелось бы вырвать из нашего прошлого», осуждал его как виновника небывалого разорения страны, вызвавшего революцию. Более того, он приходит к мысли об общей ответственности за происшедшее с Россией, как с той, так и с другой стороны: «Психологический перевал и революции дома, и эмиграции здесь пройден уже, позади, — наступает медленная, тяжелая и страшная ликвидация безумств, содеянных нами, не одними большевиками, но всеми нами».

Неудавшееся возвращение на родину

Понимая свою бесперспективность пребывания в эмиграции, Иван Федорович стал мечтать о возвращении на родину. В 1926 году он через советского консула ходатайствовал о предоставлении ему возможности возвратиться на родину. В 1934 году Наживин с той же просьбой обращался к Сталину.

Его ходатайства не были удовлетворены, и вернуться на родину писателю так и не довелось.

На страницах романа «Распутин» есть описание места вблизи Буланово под названием Заячий Ключик, где писатель когда-то любил охотиться. Здесь он мечтал поставить дом для семьи, посадить сад, выкопать пруд. И потом упокоиться здесь же, на местном кладбище, рядом с могилами предков. Не сбылось.

Мемориальная доска на доме Ивана Наживина в Буланово. Коллаж «Призыва»

Иван Наживин умер эмигрантом в Бельгии в апреле 1940 года. Предположительно был похоронен на кладбище в секторе для бедняков. Но писатель вернулся в Россию в своих книгах. Иван Федорович — часть истории нашей области. И кто знает, может быть, когда-нибудь в селе Буланово откроется музей имени Ивана Наживина.