Во Владимире развернулась дискуссия о возврате смертной казни

Дискуссии о том, надо ли возвращать смертную казнь, начинаются заново после каждого особо резонансного преступления с большим количеством жертв. Наглядно эта двойственность проявилась в дискуссиях научно-практической конференции «Правовые и социальные аспекты смертной казни в России и зарубежных странах», которая прошла во Владимирском филиале РАНХиГС.

Атавизм или «работает»?

Среди участников форума— губернатор Владимирской области Владимир Сипягин, вице-спикер регионального Законодательного Собрания, директор Владимирского филиала РАНХиГС Вячеслав Картухин, зампред Следственного комитета РФ генерал-полковник Александр Федоров, депутат турецкого парламента Услу Салим, прокурор Владимирской области Игорь Пантюшин, председатель Владимирского областного суда Александр Малышкин, сотрудники правоохранительных структур, эксперты из США и Китая, студенты-юристы…

Словом, публика продвинутая и в основном профессионально разбирающаяся в проблеме. Практически все в своих выступлениях сошлись во мнении: чем более развито общество, тем оно менее жестоко, и что смертная казнь — правовой атавизм, который вообще не ведет к снижению уровня криминализации общества.

Но вот что интересно: когда участникам конференции предложили через мобильное приложение ответить на вопрос, оказывает ли наличие смертной казни влияние на криминальную ситуацию, большинство ответило утвердительно. Однако озвучить это вслух осмелились немногие. Среди них — один из самых авторитетных членов турецкого парламента Услу Салим и помощник председателя правления ООО «Чайна Костракшн Банк» Ван Цинсян.

Китайский гость рассказал, что в его стране применяется смертная казнь, но число преступлений, за которые карают казнью, сокращается. Как и количество смертных приговоров. А совсем от них отказаться в Китае не могут, пока этого «не позволяет криминогенная ситуация».

— В Турции смертную казнь отменили в 2004 году, а ее применение было приостановлено еще раньше. Мы надеялись, что это послужит улучшению отношений с Европой, а криминальная обстановка не ухудшится. Но в итоге терроризм поднял голову, — признал реальность Услу Салим. — Кто может представить себе ту боль, которую испытывают родные погибших в терактах? Да, мы призываем к миру и спокойствию, но есть люди, которые этого не слышат. Вот поэтому есть разные взгляды на смертную казнь, и, возможно, некоторые подходы к этому вопросу должны быть пересмотрены.

Доказывали «Америкой»

Соотечественник парламентария, университетский преподаватель Чипилоглу Мусафа Али тоже считает: адекватное наказание за преступление против жизни — лишение жизни самого преступника. То самое «око за око». А вот российские эксперты в основном упирали на то, что лишать человека жизни — негуманно и дико, а главное — нецелесообразно.

Однако сегодня в России сложилась любопытная ситуация: юридически смертная казнь есть, но по факту — ее нет, из-за действующего моратория на ее применение. И мораторий работает, уверен главный научный сотрудник НИЦ № 1 ВНИИ МВД профессор Виталий Квашис: дескать, отмена смертной казни ведет к снижению числа особо тяжких преступлений. А доказывал эксперт этот тезис на примере США и Японии, где смертную казнь применяют до сих пор:

— В половине стран мира смертная казнь как мера наказания не применяется вовсе. В Америке идет тенденция снижения числа вынесенных приговоров и количества казней. Так что за 20 лет число приговоров сократилось в 7 раз, а число казней — в 5 раз. И многолетние исследования подтверждают: в тех штатах, где смертная казнь не применяется, уровень убийств в 2 раза ниже, чем в тех, где она существует, — аргументировал свою точку зрения ученый.

Правда, в Японии, где смертная казнь является традицией и сохраняется, несмотря на нечастое ее применение, число убийств в 17 раз ниже, чем в США, и в 11 раз ниже, чем в России, где более двадцати лет не выносят смертных приговоров. В Индии, во Вьетнаме, в Индонезии тоже вводили мораторий на применение смертной казни, но потом отказались от него.

В мечтах о балансе санкций и неотвратимости

Опрос, проведенный нашими коллегами с телеканала «Губерния33», на улицах Владимира показал: наши земляки в основном против применения высшей меры наказания. Этот ролик, кстати, показали перед самым началом научно-дискуссионных бдений. Люди говорили, что казнь — «это слишком сурово», «негуманно», «никто не властен вершить судьбы», «это возвращает нас в средневековье», «лучше изоляция на 20-50 лет, потому что это хуже смерти», «бывают ошибки в применении»… У сторонников смертной казни свои резоны: «преступность растет», «за некоторые преступления против детей надо применять»…

Приезжие эксперты результатами опроса впечатлились: «Я потрясен! Люди на улице оказались куда более квалифицированы, чем сидящие в зале правоохранители», — заявил профессор Квашис.

Но на самом деле вряд ли владимирцы кардинально отличаются от остальных россиян. Тем более, статистика опросов «не на камеру» обычно дает совсем другие результаты.

— Общество несколько более «кровожадно», чем жители Владимира в этом ролике. По данным исследований, проведенных с разницей в 10 лет, в 2010 и в 2019 годах, процент согласных с тем, что существуют преступления, достойные казни, остался неизменным: 64%-66% населения, — сообщил представитель ВЦИОМ Кирилл Родин. — Пожизненное — фактически долгая и мучительная смерть — тоже приветствуется большинством опрошенных. При этом тревожит то, что желание ужесточать наказание у населения растет. Возрастает число тех, кто считает, что смертную казнь стоит применять. Что еще хуже — кровожадность возрастает без очевидной инструментальной полезности. Многолетние наблюдения доказывают, что при сильных санкциях, но нулевой неотвратимости — результат тоже нулевой. А высокий процент неотвратимости даже при относительно слабых санкциях дает неплохой результат. Необходим баланс неотвратимости и объема санкций. Только правильный баланс будет работать как эффективная социальная технология, направленная на предотвращение будущих преступлений.

Почему граждане «за», а элита «против»

Родин также обратил внимание, что инструмент смертной казни соответствует социальной зрелости общества, являясь ее «значимым маркером». В не очень развитых обществах он в качестве социального инструмента работает, а в развитых — может оказаться совершенно бесполезным. Осталось только разобраться, «где телега, а где лошадь». И что ставить вперед… Об этом Родин спросил Квашиса:

— Вы привели статистику, что в американских штатах, где смертная казнь отменена, уровень убийств в два раза ниже. Так, может, все же там изначально выше уровень социальной зрелости, поэтому ниже и уровень преступности, и отменена смертная казнь? А вовсе не наоборот?

Доцент Владимирского филиала РАНХиГС Виктор Чирикин назвал вещи своими именами:

— Мы все говорим, что жизнь человека бесценна и неприкосновенна. Но как сочетать право на жизнь преступника-педофила и его 40 жертв — детей, которых изнасиловал и убил этот маньяк? Около 80% жителей России выступают за смертную казнь по отношению к педофилам. Представители органов власти, руководители силовых структур тоже неоднократно заявляли, что и они не против, но только как граждане, а не как представители власти. В результате смертная казнь и не применяется, и не отменяется. Граждане — за применение, элита — против. Не потому, что «элита» лучше и гуманнее, а потому, что хочет обозначить свою близость к «цивилизованной Европе». Отношение к смертной казни обусловлено не уровнем интеллектуального и духовного развития, а уровнем гражданского сознания, чувством справедливости, требующим, чтобы мера наказания соответствовала тяжести преступления. Отмена смертной казни (а это когда-нибудь произойдет) должна быть обусловлена внутренними факторами, а не внешним давлением, — убежден владимирский ученый.