Легендарный полярник Владимир Стругацкий: байки «из-за края географии»
«Расскажет о своих приключениях» — очень блеклая фраза, отнюдь не отражающая того фантастического рейса в другую реальность, который ожидает всех гостей «Географической солянки». Вице-президент общества полярников, исследователь Арктики и Антарктики, журналист и кинематографист Владимир Стругацкий в свои 69 лет — как портал в другой мир, в который он перенесет вас с сумасшедшей энергией на полтора-два часа, это уж как повезет.
«Географическая солянка» — один из традиционных проектов владимирского информационного центра по атомной энергии. На этот раз в рамках научного фестиваля ИЦАЭ «Бесконечность» она пройдет в Палатах. Вход бесплатный, по пригласительным, которые можно получить в кассе музея. Накануне Владимир Стругацкий встретился с владимирскими журналистами и рассказал им крошечную часть своей бурной биографии. Вот несколько историй от Стругацкого — просто для того, чтобы вы имели представление, что можно будет услышать на «Географической солянке». Они не передают фантастической энергетики и обаяния этого человека — это надо увидеть самим.
Я сам организовывал себе авантюры
Я из такой семьи: мой отец говорил, что мой дед, когда был адвокатом, собаку держал на золотой цепи. Не в смысле богатый, а в смысле успешный. И родители хотели, чтобы я избрал солидную профессию. Мама мечтала, чтобы я был диктором, папа — историком. Такой интеллигентный мальчик, который занимался во Дворце пионеров и читал наизусть 150 стишков в день.
Владимир Стругацкий. Сайт Русского географического общества
И когда я стал самостоятельным, первое, что я решил — я никогда в жизни не буду пай-мальчиком. Я стал журналистом, и решил, что буду заниматься тем, что связано с авантюрой, с риском. Я всю жизнь организовывал себе события, придумывал авантюры на свою голову.
Когда я пришел работать в молодежную газету «Смена» в Ленинграде, редакция находилась на Фонтанке, а напротив был институт Арктики и Антарктики. И я туда пришел и там остался больше чем на 40 лет.
Я пришел брать интервью у директора, академика Алексея Трешникова, которого называли начальником штаба двух полюсов — Арктики и Антарктики. Я его уговорил отправить меня на Северный полюс, потом — в Антарктиду, и с тех пор я на Северном либо на Южном полюсе бываю каждый год.
«Угробишь академика — убью»
Я сделал об академике Трешникове несколько документальных фильмов, и в каждой своей книге, а их более 10, я обязательно пишу об этом человеке. Для своего последнего фильма, снятого при его жизни, я уговорил его отправиться на Северный полюс вместе со мной, хотя ему было уже за 70. Жена его не отпускала, сказала — если ты полетишь с таким авантюристом, как Стругацкий, я не знаю, что сделаю. Но я клялся и божился, что я его ни в одну историю не втравлю. И мы полетели на станцию на Северном полюсе. А ученик Трешникова Николай Корнилов, легендарный полярник, начальник отдела экспедиций арктического института, который тоже с нами полетел, при посадке в самолет мне сказал: «Если академика угробишь — убью!»
Академик Алексей Трешников. Кадр из фильма «Полярное счастье»
А мне для съемок нужен был такой кадр, чтобы Трешников сел за вездеход «Буран» и проехал по станции. Корнилов мне сказал: «Ты что, с ума сошел? По льдине? А если там трещина до конца географии?» Я сказал: «Хорошо-хорошо»… А вечером, когда все собрались в кают-компании и смотрели фильм, я толкнул академика локтем: «Пока никто не видит, на „Буранчике“ прокатимся? — Надо? — Надо».
Маленькая предыстория. Перед поездой в Арктику жена Трешникова, отстояв в Гостином дворе несколько часов, купила ему зимние югославские ботинки. Советская власть, дефицит, достать такие — фантастика. И когда он сел в них за «Буран», он сунул ногу в ботинке не туда. И ботинок сгорел. Как Трешников этого не почувствовал, не знаю. Но ботинок остался на вездеходе, Трешников доковылял до кают-компании, и когда зажегся свет, все увидели, что академик в одном ботинке. Тут же достали чьи-то унты, Трешников сказал — зато я на вездеходе покатался. Самое интересное, что все эти кадры с вездеходом, которые я снял, оказались браком.
Белый медведь подумал, что его специально отравили, и пришел мстить
Белые медведи в Арктике — это отдельная тема. На них забавно смотреть с ледокола, но встреча с ним опасна. У нас на дрейфующей станции был мишка, практически ручной, мы с ним фотографировались, обнимались, но в один злополучный день доктор выкинул все просроченные лекарства на помойку. И мишка слопал эту гору таблеток — от антидепрессантов до пургена. Начался понос, и он решил что его специально отравили люди, к которым он так хорошо относился. Он ушел на 2-3 дня, и вернулся другим. Он пришел мстить людям, которые его отравили. Это был ужас. Медведь стал бросаться на людей. А на станции жить, когда ты не можешь выйти из домика, невозможно. А выходить, зная, что на тебя в любой момент нападет этот зверь…
Айсберги Северного Ледовитого океанаФото: Евгений Киндеев
Два месяца длилась переписка с Москвой, можно ли этого медведя пристрелить — он в Красной книге. Но извиняюсь, жизнь людей дороже.
А на острове Хейса на станции погибла сотрудница. Она вышла выбрасывать мусор, открыла контейнер высотой в человеческий рост и вытряхнула туда ведро. Не заметив, что там сидит медведь, он там питается. И она попала ему ведром по голове. Он высунул лапу и снял с нее голову…
Это к тому, что в Арктике белые медведи — совсем рядом. У меня есть фотография, как к нам в домик приходит мишка. Прямо в форточку лезет, просовывает морду.
Экспедиция ледокола 50 лет Победы к Северному полюсуФото: Евгений Киндеев
«Трое суток я пил спирт и записывал полярников»
Когда я был сумасшедшим молодым репортером и оправлялся под Новый год в экспедицию на дрейфующую станцию к полярникам, мне нужно было привезти что-то в подарок. Там зимовало 22 человека. Я взял магнитофон «Легенда» и объехал 22 ленинградские семьи. Тогда не было связи, нельзя было позвонить. Можно было отправить телеграмму «Люблю целую шли деньги», и все. И я сделал 22 кассеты, чтобы каждый услышал голос своих близких. На это понадобился месяц.
Это был новогодний «пьяный» рейс. На Северный полюс везут елку, подарки, водку, шампанское, и в посылки родственники тоже водку умудряются втиснуть. А я был из такой семьи, что водку даже не пробовал. И когда я прилетел, люди включали кассеты и каждый говорил: «Слушай, давай выпьем». И как я с ним не выпью?
Самолет стоял на станции три дня. Три дня я пил. Выходил на улицу, делал три глотка воздуха, там было -30, трезвел и шел со следующей кассетой. Самое интересное, что я не только прокручивал кассеты. Я включал этот магнитофон и записывал полярников. Я за трое суток привез около 40 часов записи. Ни разу не спал. Я стал их обрабатывать и публиковать в «Смене». А через полгода мне предложили собрать публикации и издать книгу.
И я издал свою первую книгу «По океану на айсберге» о дрейфующей станции СП-22. Она поставила рекорд долголетия — пропутешествовала по океану 8 лет. Представьте себе — нашли айсберг, который путешествовал вокруг Северного полюса два круга, а на нем жили и работали люди.
Современный ледокол доходит из Мурманска до Северного полюса за 4 дняФото: Анна ДЕКТЯРЕВА
Я на этой станции спустился с аквалангом под айсберг. Такую экспедицию планировал Кусто, но когда я напечатал репортаж о своем погружении, его перепечатали многие издания, и Кусто от этой идеи отказался — он хотел быть первым.
«Это место, где понимаешь, что земной шар круглый»
Когда я впервые попал на Северный полюс в 1977 году, самолеты нас закинули и улетели, ты стоишь и чувствуешь — вот она, Земля. И она круглая.
Самая северная точка планетыФото: Анна ДЕКТЯРЕВА
Такое же ощущение — когда мы летели в Антарктиду и увидел впереди черные скалы. А до Антарктиды 400 километров. В городе вы можете посмотреть из одного конца Невского проспекта в другой конец. А тут вы можете посмотреть на 400 километров. Вот для этого стоит ехать в Арктику и Антарктику.
Плохо, что сейчас земной шар стал очень маленьким, очень доступным. Человек временное существо на этой земле, он должен землю беречь, на ней не гадить. Мы думаем, что Земля маленькая, доступная. А в Арктике и Антарктике чувствуешь, что это не так.
«Тура Хейердала я запомнил потому, что он спал, когда я пришел»
Хейердал не любил давать интервью, мне удалось договориться через Сенкевича о том, что он мне выделит 15 минут. Я пришел к нему в гостиницу «Европейская», минут за 10 до интервью, а его помощник мне говорит: «Господин Хейердал спит». Мы с ним договорились, а он спит! Я был шокирован. А потом этот человек мне говорит — через 5 минут он проснется. Как это? Оказалось, что он в экспедициях привык так отдыхать — заснуть за 2 минуты, а проснуться через десять. Делал такие передышки.
А интервью шло часа полтора.
«Про 15 минут на интервью»
Когда мне дают на интервью 15 минут, я говорю: Окей, мне хватит. И за эти 15 минут не задаю ни одного вопроса. Я рассказываю о себе. Если вы собираетесь у человека брать интервью, вы должны сделать так, чтобы вы ему были интересны, а не он вам. Ему скучно отвечать на одни и те же вопросы: «В каком году вы изобрели атомную бомбу». Вы должны эти 15 минут использовать так, чтобы он сказал — так, я отменяю все встречи, мне надо поговорить с этим человеком.
«Я никогда не прославлял компартию»
Мне говорят: «Как ты мог работать в советской газете, прославлять компартию!» Я никогда не прославлял компартию.
Когда я работал в «Смене», мы писали о полярниках развороты — мне было интересно. Да, мы писали отклики на выступления Брежнева. Но у меня откликались только полярники. Я им звонил и говорил: «Сегодня Брежнев такую-то фигню сказал, можно я тебе твой отклик зачитаю. Он мне: ради бога, не читай, пиши, я тебе доверяю».
. Фото: Анна ДЕКТЯРЕВА
КОРОТКОЙ СТРОКОЙ
— Первое, что я спросил во Владимире — где тут хорошее нефильтрованное пиво. Мне назвали место, я тут же туда отправился, потом прогулялся по центральным улицам… Мне город понравился.
— Насчет своей фамилии я обычно отвечаю — я сын братьев Стругацких. Тем более, что ни одного ни второго уже нет, опровергнуть никто не может…
— Читаешь эту всякую ерунду, насчет того, что «национальная идея», «мы должны гордиться»… Я считаю, мы должны гордиться теми людьми, которые что-то из себя представляли, которые что-то сделали.
— Я всю жизнь сотрудничал с «Комсомольской правдой», посылал ей из Арктики и Антарктики репортажи. И я сделал целую полосу с Габриэлем Маркесом, чтобы «уесть» «Комсомолку», которая сделала репортаж «Час с Габриэлем Маркесом».
— Я журналист, то есть я свое любопытство в экспедициях удовлетворял за государственный счет.
— Чилингаров может мне позвонить вечером и сказать: «Завтра утром улетаем на Северный полюс».
КОНКРЕТНО
«Географическая солянка» с Владимиром Стругацким «Полярное счастье» пройдет 24 октября в 18.00 в Палатах. Вход бесплатный по пригласительным билетам, которые можно получить в кассе музея.
ИСТОЧНИК KP.RU