Общепит, который мы потеряли

Цикл публикаций о 70-летии области как-то незаметно перерос в сборник городских легенд, которыми живет каждый уважающий себя населенный пункт. А поскольку пункт населен людьми, которым надо где-то питаться, большая часть легенд посвящена именно местам общепита. Мы, люди из 70-х, посвящаем эту серию натуре советских точек общепита, уходящей вместе с «Блинчиками». Ностальгия У многих на дачах до сих пор есть тарелки с небольшим болотно-зеленого цвета логотипом на ободке — «Общепит». Они перекочевали на дачи из рабочих столовок, хотя надписи специально и наносились, чтобы граждане не растаскивали фаянсовую социалистическую собственность по коммуналкам, «хрущевкам» и садовым домикам. До войны на тарелках писали еще жестче: «Украдено в Нарпите!», чтоб уж точно было стыдно поставить дома на стол. Не помогало… Видно, и впрямь есть сегодня что-то волшебно-притягательное в этих гнутых алюминиевых вилках, «хлебных» котлетах, макаронах калибра 7,62 мм, «суточных» щах… И в обязательном компоте из сухофруктов, разлитом по граненым стаканам дизайна легендарной Веры Мухиной… Говорят, сегодня за звание «родины граненого стакана» отчаянно спорят Гусь и Анопино. А что — бренд… Все мы вышли — только не из гоголевской «Шинели» — из столовок, пельменных, рюмочных и кафе-«стекляшек». Это тоже наша история — и подчас весьма интересная. Вот такие «Пироги»… Незаметно — то ли в начале этого года, то ли еще в конце прошлого — в центре Владимира сгинули легендарные «Пирожки». Заведение, десятилетиями кормившее советским фастфудом прохожих, было напротив тоже закрытого сегодня кинотеатра «Художественный». У пирожковой был даже свой «филиал». Через дорогу, там, где закругляются Торговые ряды, стояла за синим, обитым жестью ящиком на колесах вечно закутанная тетушка, которая торговала навынос. Мы больше всего любили самое, как оказалось теперь, вредное — пирожки с мясом, жареные в масле. Цена — 13, что ли, копеек. Домашние пироги — из духовки, с качественной начинкой — такого аппетита не вызывали. Так же как и те самые уличные пирожки, которые остывали, когда их несли домой. Разогретые, они были уже не то… В последние годы «Пирожки» пережили скучный евроремонт. Там появился плоский телевизор, а в меню былые два десятка видов пирожков потеснили обычные первые-вторые блюда. Зато это был единственный в центре общепит, который работал с 8 утра, что выручало особо голодных или похмельных горожан. В дни открытия выставок в соседнем «Центре изобразительных искусств» пирожковая гостеприимно принимала богему, желавшую продолжения банкета. Сейчас помещение заперто на замок, а вывеска бесследно исчезла. Кстати, поблизости тогда работала еще одна точка для тех, «кто в теме», — рюмочная в удивительно глубоком подвале магазина «Рыба». Этот дом — уцелевший до наших дней обломок дореволюционных еще Северных Торговых рядов. Сейчас там крохотный супермаркет, а в подвале — кафе с названием мультика про приключения ежа в условиях плохой атмосферной видимости. Что подтверждает: место явно творческое, недаром когда-то в рюмочной можно было встретить основателя владимирской школы живописи Кима Бритова (рядом — его мастерская) и режиссера театра кукол Владимира Миодушевского. Последний блин — комом? Неравнодушная «общественность» нынешней осенью даже назначила день театрализованного прощания с «Блинчиками», которые ожидает вынос на зады Театра кукол, в бывший Комсомольский сквер. Но из-за плохой погоды и наступившего понимания, что снос откладывается на неопределенный срок, шоу отменили. Так что «Блинчики» переживают уже третью молодость. Ведь сегодняшний вид: с железными колоннами, фонарями и полукруглой, как у старинных лавок, вывеской, они получили сравнительно недавно. Изначально их построили в виде голого стеклянного параллелепипеда. Вписывать временное летнее кафе в историческую среду никому и в голову не приходило. С той поры в «Блинчиках» — все тот же керамический плиточный пол и огромные двустворчатые холодильные шкафы с автомобильными ручками. А главное — меню, за которое мы их так любим. Первый пункт: «Портвейн 777» — 20 руб. за 100 г. Есть кагор (80) и грузинские вина эпохи СССР: «Саперави», «Кинзмараули». И, само собой, множество видов блинчиков, которые полагается есть совершенно особым образом — двумя вилками. С икрой (128 руб.), семгой (150), сметаной (46), маслом (46), мясом (47), медом (63), вишней или джемом. Компот — как в детстве — неповторимо бледно-розового цвета. По тому же образцу — в виде стеклянных кубов — в 1970-е годы были построены «Липки» в парке «Липки» (на ее фундаменте ныне детская площадка) и «Рябинка» — на конечной остановке кольцевого троллейбусного маршрута. Превратившаяся в лихие 90-е в довольно мрачное место (один из завсегдатаев как-то принес сюда отрезанные уши бывшего собутыльника, чтобы их ему нормально приготовили), «Рябинка» обложена снаружи красным кирпичом и стала хозяйственным магазином. Но название осталось. Давно нет «Банана» — пивного бара со стояками на задах ресторана «Нерль». Того тоже давно нет — там сейчас супермаркет бытовой электроники. «Банан» получил свое народное прозвище за планировку. Он как бы огибал остаток древнего земляного вала, на котором благодарные потомки владимирских зодчих воздвигли многоэтажный кулинарный техникум. В пивной было тесно, как в троллейбусе. Пива в СССР вечно не было, и для любителей совершенно нормально было, например, съездить за ним с улицы Балакирева в Загородный парк! Там тоже была «стекляшка» с горным бронзовым козлом перед фасадом. Козла в трудный для страны исторический период ночью спилили и сдали на цветмет. Кафе «Ландыш» на Октябрьском проспекте со второй половины 1980-х годов стал отрадой и местом сбора после напряженного трудового дня для чиновников нижнего звена из только что открытого тогда «белого дома». По выходным туда часто привозили на обед экскурсионные группы туристов из соседних областей. В 1990-е «Ландыш» стал одной из столовых, где устраивали бесплатные обеды для неимущих пенсионеров. Последим — почти мифическим — оплотом былых «гадюшников», «тошниловок» и «рыгаловок» до недавнего времени оставался «Ветерок» у ж/д вокзала (за «Паровозиком», почти впритык к рельсам). Первым под ужесточением антиалкогольного законодательства пал «Стакан» — так за цилиндрическую модерновую форму называли ценители ресторан на самом вокзале. А ведь на волне перестроечных кооперативных кафе газеты с подъемом писали: «Вокзальный ресторан стал первым круглосуточным!» А вот в «Ветерок» ходили профессионалы — работники локомотивного депо. Один из них — ныне покойный поэт-авангардист Дмитрий Киреев — отчеканил в духе Маяковского: «Из всех существующих тар мне ближе граненый стакан!» Детство. «Юность». Другие «университеты» Владимирские поэты — почти поголовно студенты филфака Пед-института — собирались в «Кофейне» и «Чайной». Эти, с высокими, дореволюционной ковки крылечками, заведения располагались симметрично по обе стороны проездной арки напротив парка «Липки». Поэт Аркадий Пастернак признавался, что проводил там чуть ли не больше времени, чем в учебных аудиториях. Впрочем, все нынешние члены владимирских Союзов писателей (у нас их целых два) любили там прельщать вдохновенными строками своих однокурсниц, будущих учительниц «лит-ры и рус. яз.» А вот лучший (и по учебе — тоже, вплоть до самого скандального исключения) питомец филфака и певец электрички «Москва-Петушки» Венедикт Ерофеев по чайным-кофейням не ходил. Он предпочитал ресторан «Клязьма» и поминал его в своих записных книжках. Наицентральнейшая ресторация губернского еще Владимира была снесена в 1967 году. Теперь на том месте торговый центр с «Макдоналдсом» и стеклянной пирамидой. Кафе «Юность» — на улице Мира между парком им. 850-летия и ДК ВХЗ — часто называли «Пивбаром». Вокруг в основном жили люди простых рабочих профессий. Одежду на входе они предпочитали не снимать и сразу вынимали трубочки из напитков — чтобы пить через край. Один мой друг в детском возрасте декламировал там папиным друзьям избранное из «Поднятой целины», в основном зажигательные монологи деда Щукаря. «Юность» оказалась вечной и не только пережила горбачевкие запреты. Она даже частично превратилась в интернет-кафе. С розливом во второй половине прежнего помещения. Но куда детям действительно стоило и нравилось ходить, так это в «Лакомку» — роскошное детское кафе на проспекте Ленина (остановка «Руслан и Людмила»). На втором этаже были и обычные, и низкие — для самых маленьких — столики. Проводились концертные программы, содержались морские свинки и белочка. На первом — настоящий детский бар с молочными коктейлями (их ведь делали всего в нескольких самых крупных кафетериях и культурных местах, например, в филармонии). Сюда, сэкономив на школьных завтраках, стекались пировать под коржик или ореховое кольцо издалека. Здание «Лакомки» приватизировали одним из первых — и немедленно перепрофилировали. Еще одно сказочное место — «Кафе-мороженое» приблизительно напротив кинотеатра «Мир» (и там, и там сейчас какая-то торговля). Современный по тем временам интерьер и вызывающая роскошь меню — от пломбира с шоколадной стружкой до мороженого с мятным ликером изумрудного цвета. Строго напротив «Лакомки» все было как раз совсем по-взрослому — в ресторане «Лада» под грохот ВИА офицеры владимирского гарнизона встречались со своими боевыми подругами. Контингент — военные и временно свободные дамы — и его задачи были очерчены настолько четко, что заведение получило в народе неформальное прозвание «8 Марта». В честь как будто вечно царившего там женского дня. Потом это великолепие как-то улетучилось. В годы становления рыночной экономики некий уроженец солнечной Грузии принес на кухню «Лады» гранату — чисто показать поварам в воспитательных целях. Взрывом ему оторвало руку. В «Ладе» же шли и первые корпоративы, и, скажем, для работников сберкассы в его программу запросто включали бывший тогда в новинку стриптиз. Гуляют спальные районы Первый район массовой застройки — пятиэтажные панельки-«хрущевки» вдоль проспекта Строителей — получил собственный обещепит. В духе позитивных 1960-х — огромные окна, легкий декор, полезное меню. Ресторан «Волна» в многоэтажке напротив главного корпуса Педа был исключительно рыбным. Особо впечатляли тамошние бутерброды с черной икрой — поверх ее красовались фантастически тонко вырезанные белые розы из сливочного масла. Водно-морской антураж дополнял круглый водоем с мозаичным дном. Кафе «Новинка» — остановкой дальше, уже напротив корпусов Политеха. Здание сейчас уже не совсем то — минималистичный кубик дополнили надстройками. Но студенты все так же бегают туда за пивом. Ни тогда, ни сейчас в родном «Полтиннике» не наливают. Типовой ресторан «Всполье» на Мира уже мало кто помнит, хотя там играла некая популярная эстрадная группа, название которой тоже успело забыться. В историю она вошла тем, что отважно сфотографировалась для музыкального приложения областной молодежной газеты, вылезши на козырек над входом. Это был не просто смелый творческий ход. Через пару лет козырек рухнул, к счастью, никому не навредив. В восточном районе — «Добром» — были свои радости, мало понятные жителям «старого» Владимира, — когда-то едва ли не самый большой в городе ресторан «Добросельский». И где-то там — на объездной дороге — пивбар «Садко». По слухам, там собирались настолько крутые фарцовщики, что простому человеку зайти туда — только на смех попадешь. Но мы — дерзали! И не зря, по словам того же Венички Ерофеева, пролетали «белые ночи» в ресторане старого корпуса гостиницы «Заря». Ведь сегодня с него сняли вывеску очередного съехавшего невесть куда банка, и на стене вновь проступили буквы вязью: «Ресторан». Михаил ЯЗЫНИН