Датский принц как чудо сценографии

Владимирский академический театр драмы представил публике премьеру — спектакль «Гамлет» в постановке Петра Орлова Шекспир для постановки легкий и одновременно сложный автор. Легкий, потому что признанный гений, а значит, нет вопроса «зачем ставили?». Этот драматург в своих пьесах как высшая сила — от расплаты у него не уйдет никто, даже условно невиновные. Так что внимание «шекспировскому» спектаклю обеспечено априори. А сложный, потому что, во-первых, у каждого есть свое мнение, «как надо ставить Шекспира». Во-вторых, слишком много «материала» для сравнений — англичанин до сих пор самый популярный в мировых театрах драматург. Тем более если речь идет о «Гамлете», о котором, как и о создавшем его авторе, слышали даже те, кто не прочел ни одной пьесы классика британской драматургии. Над нашим, владимирским «Гамлетом» масштабной проекцией на огромном полотнище веял дух Высоцкого в роли Гамлета — кто был на премьере, тот поймет, что я имею в виду. Не знаю, уместный ли это был штрих, но лично меня он тронул. Роль датского принца досталась в спектакле одному из самых популярных у публики актеров нашего театра Антону Карташову. Некоторые уверены, что эта популярность вкупе с симпатичной внешностью автоматически делают его поверхностным актером. Я бы поспорила — свой груз ответственности «на плечах» от масштабной роли Антон щедро разбавляет явным удовольствием от вживания в столь неоднозначный, сложный, мятущийся образ. Его Гамлет буквально грызет себя изнутри, боясь признавать, что у него нет будущего. Потому что не может ни простить близких за их предательство, ни порадоваться мести. Дальше, за постепенным осознанием этого скорого конца — отчаянная решимость камикадзе… Гнев на Офелию (как он яростно мутузил ее — роль Наташи Демидовой — по сцене!) — по крайней мере, у Гамлета-Карташова, продиктован именно тем, что она, славная любящая девушка, олицетворяет собой иной путь и тем вносит смятение в уже смирившуюся душу. Ведь если решил «выжигать землю» вокруг, пробивающиеся через пепел цветочки только бесят… Юрий Круценко с блеском исполнил двойную роль — бледной тени отца Гамлета, которая настраивала принца не оставлять его убийство безнаказанным, и короля — отца Гамлета в его воспоминаниях. Кстати, я крайне редко видела в спектаклях использование флэшбэков. Сложный прием, учитывая, что на сцене не «состаришь кадры» как в кино. Но Орлову с выбранными артистами флэшбеки удались на славу. Однако (да простят меня актеры) главное достоинство владимирского «Гамлета» — это совершенно изумительная, фантазийная сценография. Художнику Дмитрию Дробышеву — однозначное браво. Таких странных и одновременно красивых декораций, становящихся еще прекраснее от продуманной игры света и теней, я, по-моему, вообще за всю свою жизнь ни в одном театре не видела. Дробышев умудрился на одной сцене создать все: готический замок и морские просторы, лодки, словно сошедшие с полотен с викингами, и огромные сугробы с морозным туманом. Иллюзия дикого европейского севера в определенных сценах была совершенной. Совсем как в блистательном сериале «Игра престолов» с его главным ожиданием лютых холодов и приходящих с ними кошмаров. Но только там снимали на натуре (то есть с реальными снегами, горами и деревьями), потратили миллионы долларов и неизвестно как долго монтировали. У Орлова и Дробышева таких возможностей не было, тем ценнее то, что им в итоге удалось.