Далила Бараташвили: «Выступление в суде присяжных сродни мастерству артиста»

Можно ли сохранить чуткость и добросердечие, годами участвуя в судебных процессах, порой по ужасающим преступлениям? Ответы удалось узнать в беседе с ветераном областной прокуратуры Далилой Шотовной Бараташвили. В дружном коллективе УСО Далилу Бараташвили пригласили на работу в прокуратуру в далеком 1984 году. Она стала прокурором отдела по надзору за рассмотрением уголовных дел в судах, старшим прокурором. Спустя 20 лет, в 2004 году, была назначена на должность начальника отдела управления по обеспечению участия прокуроров в рассмотрении уголовных дел судами. В общей сложности в прокуратуре она трудилась более 23 лет! — В прокуратуре области для краткости нас называли уголовно-судебным отделом, — рассказывает Далила Шотовна, — сокращенно УСО. Отдел был очень дружным. Не только в работе, но и в общественной активности, и на отдыхе. — УСО всегда вместе! — удивлялись коллеги. Даже детей друг друга сотрудники помогали воспитывать, пока та или иная мама-прокурор (в отделе преобладали женщины) задерживалась на судебных процессах. Но главное — это все-таки работа. — Мы давали заключения в кассации по судебным решениям, вынесенным судами первой инстанции — районными и городскими, — говорит Далила Шотовна о работе своего любимого отдела. — В наиболее сложных случаях мы сами поддерживали обвинение, когда уголовные дела рассматривались по первой инстанции в областном суде. А это самые серьезные и большие дела. Особо трудными для прокурора, да и для всех сторон в суде, я считаю процессы с участием присяжных. — В чем же главная сложность? — В уголовном судебном процессе обычно так: следствие ищет доказательства и доказывает вину человека. Стороны — адвокаты и прокурор отстаивают свою правоту. Окончательное решение принимает судья. С присяжными система более тяжелая. Выступая перед присяжными, прокурору надо быть немножечко артистом. Иначе трудно убедить их в своей правоте. Эти 12 человек в коллегии присяжных, условно говоря, люди с улицы. У них разные профессии, разный кругозор. И выступая перед ними, надо сделать так, чтобы каждый поверил тебе, надо доказать, что именно ты прав. Когда в суде были народные заседатели в советское время — они предварительно смотрели дело. С присяжными все начинается в суде с чистого листа! Дело об убийстве детей Вот что рассказала Далила Шотовна Бараташвили только об одном из сложных процессов с участием ее — прокурора — и присяжных: — Ярко запомнилось мне дело о жестоком убийстве двух детей в Александрове. Оно рассматривалось в областном суде, с присяжными. Вкратце события были такие: жила в Александрове семья, переехавшая из Азербайджана, на съемной квартире. Шли майские праздники, но родители работали: оба старались заработать на свой дом. Накануне отец продал старенькую машину и принес вырученные деньги домой. Да так в кармане пиджака и оставил. Дети, девочка 9 лет и мальчик 12 лет, были воспитанные: никому чужому никогда бы не открыли дверь. Но тот человек, по фамилии Мамедов, который и оказался на скамье подсудимых, был их знакомый. Он пришел за деньгами. Дети открыли ему, а он их убил. Причем зверски. Было множество ножевых ранений… Шнуром от утюга он их связывал… Не буду пересказывать подробности. Фотографии с места преступления были кровавые, страшные. Детей похоронили на родине, в Азербайджане. Отца после этого ужаса парализовало. На суде была только их отчаявшаяся мама, надеявшаяся на адекватное наказание… — Процесс был очень долгим. Рассматривал его судья Сергей Миронович Иванкив, — вспоминает Далила Шотовна. — И вот особенность работы с присяжными: фотографии с места преступления показывать в суде нельзя. Говорить присяжным, что подсудимый был не раз судим, тоже нельзя. Честно говоря, я боялась за это дело. Доказательства были только косвенные, они убедили бы юристов, как убедили нас. Но убедят ли 12 присяжных? Не исключался оправдательный вердикт. Я должна была в своем выступлении отстоять правоту обвинения, а в нем мы не сомневались. Тревога усиливалась, так как перед этим рассматривали другое дело, где у следователей были «железные» доказательства. А вердикт присяжные вынесли оправдательный! — Я была уверена, что если вынесут оправдательный вердикт, у нас могут быть еще два трупа — отца и матери убитых детей, — говорит Далила Шотовна. — И вот старшина присяжных встал и сообщил, что на вопросы, имело ли место преступление и виновен ли подсудимый, все присяжные решили ответить единогласно «да». Я поняла, что моя задача выполнена. А мать погибших детей была на таких эмоциях, что даже потеряла сознание, ей вызывали «скорую помощь»… Я просила для убийцы 25 лет лишения свободы, судья назначил 24 года. Владимирская семья Бараташвили — Далила Шотовна, вы давно живете во Владимире. Не удержусь от вопроса: а откуда у вас грузинские отчество, фамилия? — От отца, конечно, — улыбается Далила Шотовна. — Мой папа Шота Заалович Бараташвили был военным. Он прошел Великую Отечественную войну, начинал лейтенантом-артиллеристом. И встретил мою маму, русскую, ленинградку Лину Андреевну Сидорову. Так по отцовской линии я грузинка, а по маме русская. Они поженились в 1945-м, я родилась в 1946 году. После войны отец-артиллерист участвовал в становлении ракетных войск. Завершил службу в 60-е годы командиром полка в Казахстане. Для жительства тогда мы выбрали Владимир. К сожалению, родителей уже нет в живых. Рано не стало и моего младшего брата — скончался, когда ему было всего 53 года. Владимир Шотович Бараташвили был тоже очень известен во Владимире. Особенно как руководитель транспортных предприятий. Несколько лет возглавлял Владимирское троллейбусное управление. Медаль Далилы Шотовны «Ветеран прокуратуры» — это признание верности профессии и замечательных результатов работы, а также прекрасных человеческих качеств. Ведь за многие годы Далила Бараташвили воспитала много молодых прокуроров. Вроде бы прокуроры люди суровые — работа такая. Но Далила Шотовна остается оптимистичным и очень душевным человеком. Она убеждена: — Я думаю, что суровый, бесчувственный человек не сможет правильно понять, оценить уголовное дело и вынести по нему верное заключение.