Жизнь с нуля

Владимирская область приняла уже более 5 тысяч украинских беженцев. Большинство приезжали в составе организованных групп, кто-то выбирался с охваченного войной Юго-Востока Украины самостоятельно — ехали к родственникам, знакомым… Что ищут эти люди в России? Что бросили в стране родной? И самый главный вопрос — как собираются жить дальше? Поиски ответов привели нас в Гороховец, где нашли приют около 30 вынужденных украинских переселенцев. Все лучшее — гостю Местом временного жительства в Гороховце для украинцев стала гостиница (она же — общежитие промышленно-гуманитарного колледжа) на улице Братьев Бесединых, 12. От центра города 5 минут ходьбы. Словом, не выселки какие-нибудь. И условия проживания сносные. На крыльце гостиницы два крепких карапуза 5-6 лет о чем-то спорят, а потом убегают, сверкая пятками. Внутри — бдительный вахтер. Он проверяет мои документы, записывает данные в журнал. Улыбчивый полицейский (раньше здесь поста не было. — Прим. авт.) в процесс не вмешивается, но служебное удостоверение рассматривает с любопытством. Большинство прибывших живут в номерах «повышенной комфортности» на третьем этаже. В комнатах все необходимое. Скромная, но современная мебель, удобства — в номере, но кухня — общая. Студентов здесь не селили — для них отведен первый и второй этажи, с панцирными железными кроватями и санузлом «а-ля вокзал» в конце коридора. Так что «из-за беженцев» студенты не пострадали — на «люксы» они и так претендовать не могли. Да, колледж на сдаче номеров в аренду частным лицам зарабатывал, но теперь доходы пойдут по бюджетной линии. За беженцев заплатят из казны. Стучимся в комнату № 39. По словам вахтера, там живет некая «блондинка Оля» — она у жильцов якобы за старшую. Ей 20 лет, на руках — годовалый сын Марик. — Проходите, — приглашает Оля. — Спрашивайте. Мы и сами хотели к вам обратиться — поблагодарить людей, которые нас здесь принимают… «Собрались за два дня» Оля Иголкина с мужем Александром и сыном Мариком — из Свердловского района Луганской области. Из дома уехали два месяца назад, в Гороховце — с 17 июля. Ее соседка Наталья Стефанишина с 5-летним Егоркой приехала из Мариуполя. Ее муж ушел в ополчение. До войны супруг работал на стройке в Москве. Дома остались 19-летняя дочка Настя, свекор со свекровью — ехать в Россию они наотрез отказались. Познакомились женщины во время вынужденного путешествия, сдружились, вместе оказались в нашей области. — Собрались за два дня. Все, что можно, продали — и поехали, — рассказывает Ольга. — Мама осталась. Вчера звонили — она еще кухонный уголок продала, на гарнитур покупателя ищет. Как продаст, тоже к нам приедет. Пенсию в Луганске последний раз давали 12 июля — жить скоро будет не на что. Только имущество остается распродавать. Кто же покупает в такой ситуации? Ну, это как всегда. Кому война, а кому — мать родна. — Деньги у людей есть. Кому-то на руку все, что на Украине происходит, — рассуждает Наталья. Добирались до Гороховца женщины вкругаля: через Крым… — Условия были жуткие, по 15-20 человек в одной комнате, — рассказывают беженки. — У детей началась кишечная инфекция. Заболевших на самолет не пускали. Нам повезло — попали на борт до Иванова. В самолете было 100 человек. Когда выгрузили, то были готовы списки кто куда поедет. Наталья на Украине работала в колхозе, потом — почтальоном. В последнее время до работы добиралась через блок-пост украинских силовиков. Маршрут был опасным: «Все ж вооружены, часто пьяные… Что им там в голову придет? А у меня — дети». Наталья не стесняется в выражениях в адрес военных и властей в Киеве: бандеровцы, правосеки, нацисты, фашисты… Рассказывает совершенно жуткие истории о гибели и ущемлении прав русскоязычных жителей, вплоть до зачисток роддомов и продажи «на органы» младенцев. Правда, сама она свидетелем хотя бы одной «страшилки» не была. Пострадавших лично не знает. Но в достоверности фактов уверена. Муж Натальи в ополчение ушел «чисто из патриотических взглядов». — Он мне сказал: «Я вас иду защищать!», — говорит Наталья. — Сейчас он уже в России. Их туда из Ростова самолетом переправили. Это я настояла! Сколько же можно за него бояться?! Пригрозила, что разведусь, если в Россию не уйдет. Вчера созванивались. Он уже несколько дней в Пензе. Денег, чтобы добраться к нам до Гороховца, не было. Клич бросил, собрали добрые люди… Сейчас знакомые на Украине сыновей и мужей прячут любыми путями: мобилизация же на Украине. Мальчишек хватают прям на улицах и — на фронт. — Я своего мужа ни за что б не отпустила в армию, — вступает в разговор Ольга. — Это что ж, если он погибнет, я в 20 лет — вдова? Ребенок — без отца? Должна быть ответственность у мужика за семью прежде всего. Мы вовремя уехали. Мама рассказывала, что на днях наш сосед погиб — молодой мужчина — от шальной пули. Ехал с работы — и зацепило. Что со статусом? В Гороховце не стреляют. Но вот Егорка Стефанишин нет-нет да посмотрит на небо: «Мама — самолет! Низко! Бомбить, что ли?». Эта детская непосредственность, будничное свидетельство военного времени перепахивают. Стою, носом хлюпаю… А пацан уже опять убежал к закадычному дружку. Не стреляют же, не бомбят — что время терять? И меня снова обволакивает ленивый жаркий воскресный гороховецкий день. Местные на огородах, на речке. Заботы будничные, каждодневные, далекие от забот беженцев. А у них первостепенная задача — оформление документов. Сейчас украинцы в Гороховце, по сути, на птичьих правах. — Поначалу думали, что едем ненадолго. Мол, переждем войну — и вернемся. Сейчас настроение такое: хотим остаться здесь жить, — убеждена Наталья Стефанишина. — У нас только одна семья из Донецка хочет вернуться. Остальные думают закрепиться в России. Мы хотим работать, платить налоги. Лишь бы мир… Может, они думают, что у нас тут все «шоколадно»? — А зачем нам «шоколад»? Когда у тебя есть работа, ты не боишься за жизнь ребенка — это уже благо. А то, что здесь цены выше, так на Украине они уже давно российские перегнали из-за войны. И зарплаты у нас маленькие были. На российские деньги я последнее время получала 3,5 тысячи, — рассуждает Наталья. — У меня муж пять лет отработал в шахте. Зарплата — 3,5 тысячи гривен — это на рубли 10-11 тысяч, — рассказывает Ольга. — Мужику 25 лет, он готов на любую работу, чтобы семью прокормить. И я пойду на работу! У меня специальность есть, с компьютерами дружу. Но у нас статуса нет! В Гороховце представитель УФМС с переселенцами встречался. Провел беседу. Сказал, что все вопросы с документами решать нужно только с ним ‑, но на две недели свинтил в командировку. Хорошо, что через 10 дней приехал ответственный специалист миграционной службы «с области» — документы удалось подать. — Я уже ходила в администрацию, чтобы нам дали юриста по правам беженцев. А то мы ж ничего не знаем. На что имеем право? Какие у нас обязанности? — говорит Наталья. Ей и в голову не приходит, что в райцентре просто нет таких специалистов. — Я родилась в СССР. Мне будет проще получить вид на жительство. А пока ждем справку, в которой будет прописано, что предоставлено временное убежище и что работать разрешается. Справку, говорят, дадут в четверг, 7 августа. А со статусом беженца в течение двух лет гражданство получим. Работа — главная забота Пока разговариваем, Ольгина комната наполняется детьми. 9-летняя Маша Бутова прибежала нянчиться с Мариком. Они с мамой Наташей — из Славянска. Там Маша ходила в школу, а Наталья Юрьевна работала воспитателем детского сада. — Мама скоро придет. Она сейчас на работе, — говорит Маша. Как на работе? Ведь работать по закону РФ, не имея разрешения, иностранцам нельзя. И неважно, при каких обстоятельствах они покинули свою страну. Но, как выясняется, уже сейчас почти все беженцы, живущие в Гороховце, работают. Нелегально. Миграционная служба на это пока закрывает глаза. Обещают, что не накажут. Но не все работодатели согласны рисковать. Штраф за найм каждого иностранца без разрешения — до 800 тысяч рублей. Для гороховецких предпринимателей эта санкция означает закрытие дела. — Я рисковать не буду, — признается индивидуальный предприниматель Николай Квашенников. — Наш отдел кадров ООО «Слобода» подавал заявку в Центр занятости. Требуются официанты, бармен, разнорабочие. Но пока не будет разрешения на работу, оформлять никого не будем. Да у меня еще большой вопрос: хотят ли сами беженцы идти на работу? Зарплаты у нас небольшие, а я слышал, что уровень их притязаний — зарплата от 30 тысяч рублей. У нас в районе таких вакансий нет! Мнение бизнесмена комментируют украинцы. — А что плохого в том, что люди хотят зарплату побольше? — пожимает плечами Ольга Иголкина. — Мы уже ориентируемся в здешних ценах. На 10 тысяч человеку, которому нужно и жилье снять, и одежду к зиме купить (у нас же ничего нет!), в Гороховце не прожить. Нам сказали, что из гостиницы нас не выгонят, но скоро — учебный год, приедут студенты. Здесь будет шумно. Мне, например, с маленьким ребенком надо будет искать другое жилье. Сейчас мы готовы браться за любую работу, чтобы иметь хоть немного наличных. Кто-то распускает сплетни по городу: дескать, зачем этим беженцам работать? Им по 800 рублей в день на человека выдают! Да еще и кормят бесплатно! Никто нам на руки не дает ни рубля! Все средства, как нам говорят, уходят на оплату гостиницы и закупку продуктов. Продукты привозят централизованно. Да еще добрые люди помогают. Вот и весь наш доход… Но как раз централизованной закупкой продуктов и полным отсутствием денег на руках беженцы недовольны. И это понятно. Взрослые люди не любят быть иждивенцами. Ведь порой чего-то вкусненького хочется себе и детям, и прическу надо бы сделать, и элементарно колготки и средства гигиены купить. Полная зависимость — оборотная сторона бюджетной помощи. Поэтому в среде беженцев тоже не все гладко: ссоры по поводу дележа «гуманитарки» уже возникали. Мир не без добрых людей Безналичье заставляет крутиться, не сидеть сложа руки. Но не все переселенцы бросились трудоустраиваться. Тем более среди них дети, пенсионеры, инвалиды, мамаши с малышами. Две беженки уже встали в Гороховецкой больнице на учет по беременности, и им в принципе не до работы. Из всех новых жителей Гороховца остро нуждаются в трудоустройстве человек 10-12. — Всем прибывшим гражданам Украины предоставлена подробная информация о нахождении Центра занятости и его услугах, — рассказала заместитель директора Центра занятости населения Гороховца Людмила Дубовикова. 23 июля на бирже труда организовали встречу украинцев и руководителей предприятий района. ООО «Русджам» дало вакансию «контролер стекольного производства». Зарплата — 14500 рублей и помощь в получении разрешения на работу. Частный предприниматель из поселка Пролетарский пригласил на работу продавца в продмаг. Зарплата — 6000 рублей в месяц и служебное жилье — трехкомнатная квартира. В поселке Галицы также требуется продавец. Зарплата — 10000 рублей, жильем обеспечат. Никто из переселенцев вакансиями не заинтересовался. Отказ мотивировали низкой зарплатой. А на «Русджаме» еще и ночные смены, это не подходит женщинам с детьми. Самая высокая зарплата по предоставленным вакансиям в Гороховецком районе — 15 тысяч рублей, а прожиточный минимум по области для трудоспособного гражданина уже — 8616 рублей. Так что отказ работать «за копейки» по-человечески понятен. — Мы делаем все, чтобы люди быстрее нашли свое место в жизни, — говорит Дубовикова. — На 5 августа при содействии нашего Центра занятости трудоустроено четверо: один мужчина работает в кафе охранником; еще двое — на запчастях на авторынке у физлиц; одна женщина пошла сиделкой. Дело пойдет быстрее, когда будут все необходимые документы. На «Элеватормаше» готовы принять рабочих, но без разрешения не возьмут. Переселенцы могут и сами поискать вакансии в других регионах России через Интернет — его мы им провели. Рынок труда в Гороховце не так уж обширен, у нас многие местные не могут найти работу. Что дальше? Работники Центра занятости — на свои деньги — оказали беженцам гуманитарную помощь. Почти каждый день заходят простые гороховчане, несут продукты, одежду, средства гигиены. При мне в комнату Ольги такая вот добрая душа принесла продукты. Симпатичная женщина средних лет гороховчанка Ирина старательно уворачивалась от фотокамеры. — Не снимайте меня, — просит она. — Я же просто так пришла, не для прессы. Девочки, тут блинчики — поешьте, пока горячие. Здесь — белье новое. Я сама из Казахстана в свое время приехала, знаю, каково это из дома уехать, все бросив… Ирина советует в Гороховце не задерживаться. Если есть возможность — устроиться в другом месте: «Работы здесь мало, зарплаты мизерные». И тут же предлагает Ольге — когда муж оформит документы, обратиться к ней по вопросам трудоустройства. — Нашей организации люди нужны. Заработать можно тысяч 20, если, конечно, хорошо работать. Для Гороховца это хорошие деньги, — говорит Ирина. — Да и для женщины можно поискать вакансию. Оля обещает подумать. Наталья Стефанишина говорит, что уже определилась: «Мы люди сельские — нам в колхоз надо». Вот дождется мужа, а потом они махнут в соседнюю Нижегородскую область — уже созвонилась с СПК в Ильиногорске. Присоединяются к нашему разговору Наталья Бутова и Евгения Химочка из Славянска. Они пока останутся в Гороховце. Наталье — дипломированному специалисту — обещали место в детском саду. Ей, матери-одиночке, и работа подходит, и график. Женя трудоустроиться по специальности даже не пытается. Она — психолог, а в последнее время работала директором магазина. Таких вакансий в Гороховце нет. Уповает на мужа, на его золотые руки и трудолюбие. Но в любом случае все они связывают свое дальнейшее будущее исключительно с Россией.