Погорельцы из Петушинского района: «Вы власть — вы нам должны!»

«КП» попыталась разобраться, почему люди часто ждут помощи от властей, вместо того, чтобы что-то сделать самому.

Я сорвался в командировку по очередному отчаянному звонку:

— Моя семья осталась без жилья, власти не помогают!

Дом Ольги Храбрых сгорел еще в 2010 году, однако нормального жилья погорельцы из поселка Сушнево-1 Петушинского района не получили до сих пор. Насмотревшись «суровой российской действительности», я ожидал банальную картину — бедные старики в жалкой покосившейся лачуге доживают свой век, а местное начальство только разводит руками, мол, извините, денег нет. Однако на месте выяснилось, что история здесь неоднозначная.

КОМНАТУШКА НА ЧЕТВЕРЫХ

Во-первых, Ольга оказалась молодой энергичной женщиной, а не пенсионеркой-инвалидом. Дом, в котором она жила с ребенком и родителями, вспыхнул ночью — говорят, из-за неисправной проводки. Огонь поглотил все — вещи, документы и саму постройку. Теперь на месте старого жилища — три кирпичных стены и груда обломков.

Сгоревшее жилье было муниципальным, поэтому погорельцам местные власти выделили комнату — одну на четверых. Оставив в ней пожилых родителей, Ольга с маленькой дочкой перебралась в Костерево.

Комнатка, доставшаяся родителям, конечно, не хоромы: потолок разваливается, по стенам плесень. Однако полы целые, стены кирпичные. Нормальный ремонт — и можно жить. Но, как ни странно, отнюдь не старые (даже не пенсионеры) родители Ольги не жалуются. Их все устраивает.

А что же не устраивает Ольгу? Почему она, вместо того чтобы с отцом на пару отремонтировать потолок, звонит в газету?

— Я просто хочу хоть где-нибудь получить нормальное жилье, — говорит девушка. — Сейчас мне приходится снимать квартиру, потому что вчетвером в одной маленькой комнате не проживешь.

«КРЫША СГНИЛА? ВПЕРВЫЕ СЛЫШУ!»

Чтобы выяснить, почему одинокой маме не дают жилье, отправляюсь к главе Пекшинского сельского поселения Татьяне Перегудовой. Выяснилось, что Татьяна Перегудова предлагала Ольге перебраться в комнату общежития, но та отказалась.

— Конечно, ей с ребенком тяжело, — вздыхает Татьяна Перегудова. — Предлагали хорошее общежитие в поселке Труд, газовая котельная, водоснабжение. Детский сад, школа — все там есть. Я ей говорю: «Оля, там люди живут не с одним ребенком, а приличные многодетные семьи. И живут по несколько лет». А она в ответ: «Я не хочу в общежитие» — и старается во все инстанции писать.

Со слов Перегудовой, эта комната — пока единственное, что она может предложить. Другого нормального жилья во всем поселении просто нет.

Спрашиваю, почему не ремонтируют сгнившую крышу в комнате родителей. Татьяна Перегудова искренне удивляется:

— Что? Крыша сгнила? Впервые слышу! Почему же они заявление не написали? Завтра же туда отправится наш сотрудник, составит смету, и сделаем ремонт, — решительно заявила глава поселения.

СИНИЦА В РУКАХ

Странное дело — девушка просит «хоть какое-то жилье хоть где-нибудь». А от комнаты в благоустроенном общежитии отказывается. Ее родители четыре года живут в развалюхе и не только не пытаются сами привести ее в порядок, но и у властей помощи не просят. Почему-то в голове всплывает неуместное сравнение. На прошлой неделе я писал репортаж о беженцах из Украины. Там люди, вырвавшись из ада и приехав к нам, уже через пару дней обустраивались, находили работу. Начинали жить, а не ждать.

Так, может, хватит жить по принципу «мне все должны»? Не пора ли, вместо бесконечных жалоб, начать действовать самостоятельно? Я и сам живу в общежитии. Утром просыпаюсь под разноголосые детские кричалки — семьи собирают своих малышей в садик. И так — на всех этажах. И никто даже не думает жаловаться и не считает жизнь в общежитии чем-то унижающим достоинство. Уж лучше синица в руках, чем журавль в небе.