Кадры по-прежнему решают все

Моя родственница, любительница ток-шоу с героями «из народа» как-то подметила: «Все там или менеджеры, или консультанты, или администраторы. Ни одного слесаря или инженера». А ведь правда — нет в телевизоре работяг. И если бы только там! О нехватке квалифицированных рабочих и инженеров я слышу все свои годы в журналистике. 86% наших компаний вопиют: квалифицированных кадров — жуткий дефицит! «Грызуны» и люди нового формата Директор Института проблем глобализации Михаил Делягин как-то объяснил проблему «уничтожением среднего и высшего технического образования и трудовой мотивации». Дескать, в СССР любой честный труд почитался, а во времена дикого рынка жизненный успех стал приносить не труд на производстве, а игры с финансами на грани и за гранью закона. У многих топ-менеджеров — психология временщиков эксплуатации заводов «на убой». И, увы, она переносится на новые производства. Один из крупных владимирских чиновников как-то назвал таких топ-менеджеров «грызунами». Они не ведут модернизацию и не готовят будущие кадры. Они даже нынешним работникам не платят достойно. Когда директор в костюме за $2 тысячи и с часами — за пять «тонн» евро с серьезным лицом говорит, что зарплата в 15 тысяч рублей — «достойная» — это смешно. К счастью, не все директора такие. Но от нехватки кадров страдают все, даже успешно развивающиеся компании. И дело не только в деньгах. Спецы подтверждают — спрос на научные и инженерные кадры, на НИОКР в промышленности очень велик. Ректор МГУ Виктор Садовничий на II Экономическом форуме во Владимире заметил: раз мы строим новую экономику, то и люди нужны нового формата: — Периоды развития определяются иннонаукой, иннотехнологиями — одно время это был атом, потом компьютеры… Теперь нано- и биотехнологии. Образование должно предвидеть смену укладов, а не плестись за ней. Предвидеть надо еще и демографические нюансы, уверен Садовничий. Численность землян растет, и не за счет развитых стран. По расчетам, к 2025 году число студентов в мире достигнет 265 миллионов. И большая их часть будет из Азии. — К этому надо быть готовыми, — уверен он. Не переселять, конечно, ведущие университеты на другой материк, а, например, активнее развивать филиальную сеть и дистанционное обучение. Но вот чему учить? Заколдованный круг Ректоры ведущих вузов дружно выступают за фундаментальное образование. Более близкие к реальной экономике люди, соглашаясь, что фундаментальное образование — основа всего, обозначают проблемы. Например, Андрей Трапезников, зампред Правления РОСНАНО, говорит, что в Стратегии развития страны прописано, какие и кому нужны инновации. Но на деле в России лишь 9% организаций их внедряют, эти инновации. В Восточной Европе таких компаний 25-30%, а в Западной — половина. Заколдованный круг: потребители не знают об инновационных продуктах и не формируют спроса на них. Значит, производителям внедрять их невыгодно. Зачем тогда изобретать? Генеральный директор завода «Гусар» Александр Березкин говорит, что изобретать и внедрять все равно надо: не сегодня, так завтра инновация сработает. Но без государственного участия в деле внедрения инноваций не обойтись. По мнению Трапезникова, у нас «обкатывать» инновационную продукцию должны прежде всего госкорпорации. Быстрее одной большой компании объяснить, как продукт хорош, чем долго и упорно пиарить его на всю страну. — Чтобы пробиться с новым продуктом на рынок, прежде всего нужен доступ к структурообразующим компаниям… Но это нам по силам к ним пробиваться, — признает представитель РОСНАНО. — А обычным компаниям такой лоббизм не по силам. Впрочем, Трапезников отмечает: у губернатора Светланы Орловой влияния очень много, и нашим производителям очень повезло. Кстати, в нашей области в сотрудничестве с РОСНАНО успешно реализуются два проекта. Один из них — довольно известный проект «РМ-Нанотех» по выпуску мембран. Продукция востребована — во всех отраслях нужна качественная очистка воды. Вот только 95% мембран идет на экспорт. — А где огромный российский рынок? — риторически спрашивает Трапезников. И сам объясняет: — Создав производство, мы пока не создали технологию внедрения продукции на рынок. — Объединить систему образования с рынком труда помогут профессиональные стандарты и их обязательная сертификация, — считает ректор Плехановки Виктор Гришин. — Тогда повысится и уровень трудоустройства выпускников, в том числе на новые высокотехнологичные рабочие места. Кто платить должен? Оксана Деревянко, руководитель департамента бизнес-программ телеканала Russia Today, частичное решение проблемы нехватки инженерных кадров видит в создании корпоративных университетов. Но не каждой отрасли и не каждой компании это по силам. А те вузы, что есть, запросы экономики пока не выполняют. И производственники, и банкиры на нашем экономическом форуме прямо и резко говорили: «Люди, которых мы получаем с дипломами, абсолютно не квалифицированы». Павел Захаров, директор института экономики и менеджмента ВлГУ, так ответил на упреки в адрес вузов: — Это серьезная проблема, когда бизнес сам по себе, а образование само по себе. Обидно, когда нет спроса на выпускников. Но мы ждем запросов от бизнеса. С запросами пока напряг. На форуме я говорила с бизнесменами: почему бы им не оплачивать обучение нужных им инженеров? В ответ звучало: «Знать бы, что с моей компанией будет через 3-4 года, когда выпустится этот инженер. К тому же он нужен сейчас, а не через несколько лет». Ректор Томского государственного университета Эдуард Галажинский видит в нынешней ситуации «окно возможностей», уверяя, что как раз сейчас открываются огромные перспективы для привлечения инвестиций в образование. С ним косвенно согласен и ректор РАНХиГС Владимир Мау: — Мы сейчас находимся на стыке осмысления принципов человеческого капитала. В успешном обществе траты на образование всегда растут. Причем речь не только о госзатратах, а и о частных вложениях. Мау говорит, что лишь ¼ выпускников наших школ поступает в хорошие вузы. Остальные «идут в разные». И что лучше: имеющаяся ситуация? Или надо позакрывать эти «разные» вузы, чтобы те люди, кто не пробьется в хорошие, шли к станкам? — Не пойдут они к станкам, — уверен Мау. — Думаете, они, не попав в вуз, займутся чем-то полезным? Нет! Скорее всего, они будут заниматься чем-то бесполезным… Мау не просто утверждает, что вузов должно быть много. Он говорит о постоянстве и непрерывности образования. Чтобы постоянно учились и взрослые, и даже возрастные люди, специалисты любых профессий, а не только финансисты и айтишники. Директор института экономики РАН Руслан Гринберг идет дальше. Он говорит, что образование должно быть доступным всем чуть ли не пожизненно: — Люди с университетским образованием «наглые» в хорошем смысле слова. Они быстрее приспосабливаются. А это важно с учетом неопределенности будущего и быстрого обесценивания профессий. Нужно вкладывать деньги в образование людей. Во многих европейских странах — учись бесплатно сколько хочешь. И это на самом деле не глупость. Это очень правильно. Это шанс для любого человека. А человек по жизни ведет себя иначе, если знает, что у него есть шанс. А когда хорошее образование доступно только детям богатых — это не та страна, в которой хочется жить. ПРЯМАЯ РЕЧЬ Руслан Гринберг, директор института экономики РАН: — Инженеров нет — долго спроса на них не было. А сейчас почему нет платных инженерных факультетов? Потому что лучшими видами бизнеса стали нефть, финансы и чиновничество. Туда и стремятся. Виктор Садовничий, ректор МГУ: — России нужна настоящая технологическая революция. И вузы должны этому требованию времени соответствовать. Михаил Делягин, директор Института проблем глобализации: — Либералы образование рассматривают как бизнес. И в целом система образования нацелена на подготовку не тех, кто нужен экономике, а тех, кого выгоднее готовить.