Спустя 72 года жительница Владимира нашла отца-коммуниста, расстрелянного фашистами

Женщина увидела знакомую фамилию в списке «Живых мишеней гестапо».

Народный союз Германии по уходу за военными могилами передал в редакцию «Комсомолки» список погибших в концлагере Дахау. Попросили опубликовать. Немцы готовили к 70-летию окончания Второй мировой войны большую экспозицию, надеясь на то, что отзовутся родственники наших пограничников.

Со всех уголков страны посыпались письма со словами: «Там был мой отец…». Увидела скорбный список в газете и жительница Владимира — Ирина Алексеева (в девичестве Бушкова). Своего отца она искала всю жизнь и, наконец, нашла.

Назовите дочь Иришкой

Ирина Леонидовна встретила нас на пороге своей уютной квартирки.

— Не разувайтесь, прошу вас. Проходите на кухню. Сначала чайку попьем, а потом и побеседуем, — улыбнулась гостеприимная хозяйка. — Расскажу все, что знаю. Правда, знаю немного — ведь отца я ни разу не видела…

Дрожащим от волнения голоса женщина начала свой рассказ. Леонид Николаевич Бушков родился в городе Иваново. Окончив школу, поступил в медицинский институт, но проучился там недолго — всего два года.

— Коммунистом он был яростным. Может поэтому его и призвали на курсы политруков. Если бы не это, может и не сгинул бы он в плену, — задумывается на минутку Ирина Леонидовна, а потом продолжает. — Во время учебы он и познакомился с мамой. После комсомольского собрания были танцы. Мама рассказывала, как в зал вошел молодой человек, одетый с иголочки, с фотоаппаратом на плече. И она тогда подумала: мне б такого. И вдруг он подходит к ней и приглашает танцевать. С тех пор они не расставались.

На сохранившихся черно-белых фотографиях — статный парень и черноволосая девушка. Оба улыбаются и смотрят друг на друга с необычайной нежностью. То они — за семейным застольем, то на природе, то танцуют. Но везде вместе, влюбленные и неразлучные.

— Видите, какие они здесь красивые и счастливые, — с любовью рассматривает черно-белую фотокарточку дочь.

В 1939 году Леонида Бушкова отправили служить в Белосток. Молодая семья сняла квартиру у польки. Жили дружно и весело. В 1941 году супруги ждали ребенка. Все оборвалось 22 июня. Пришла война. Началась бомбежка.

— Отец прибежал домой, чтобы успокоить маму. Сказал ей, что это учения. Потом обнял ее и попросил назвать дочку Иришкой, — улыбнулась моя собеседница. — Больше его мама не видела.

Пропал без вести

Вместе с другими офицерскими женами Анна Бушкова села в поезд и поехала в Советский Союз. В вагоны то и дело попадали снаряды. Бомбы разносили их в щепки. Раненые женщины и дети с криками и слезами бежали за уцелевшими вагонами.

— Ночевать приходилось в болотах, есть непонятно что. Жуткое было время. До сих пор не представляю, как мама смогла это пережить. Из девяти вагонов более-менее целыми остались только два. Как только мама приехала в Иваново, она сразу пошла к свекрови. Та открыла дверь и не узнала ее, приняла за цыганку — настолько прокопченная она была, — с содроганием говорит Ирина Леонидовна. — В августе родилась я. А вскоре маме пришло сообщение, что отец пропал без вести.

Семья пыталась найти его следы, но все было тщетно. А зимой 1946 года в дверь постучали. На пороге стоял мужчина. Он попросил не зажигать свет, а просто выслушать его.

— Он рассказал, что был в плену в Ченхостове, где познакомился с отцом. Их держали за колючей проволокой. Три раза они пытались бежать, два раз их ловили. Причем, во второй избили до полусмерти. Поняв, что бежать вместе не получится, они решили разделиться. Незнакомцу повезло — ему удалось вырваться из плена. Что стало с отцом — неизвестно. Мы подумали, что он утонул в болотах, — сказала Ирина Леонидовна.

Время шло, в 1948 году мама Ирины вышла замуж. Но искать следы первого мужа не переставала. Просила помощи даже у племянника, который имел большие связи и работал при Ельцине. Однако он помочь не смог — только попросил прекратить поиски, мол, все равно ничего не узнаете.

№ 43

Вести о пропавшем отце пришли, спустя 72 года, когда уже не ждали.

— Подруга купила «Комсомолку» и увидела имя отца под номером 43. Это был такой шок. И не только потому, что он, наконец, нашелся. 20 января у меня умер муж. У меня просто не было сил куда-то ехать, делать визы… Ведь нас с сыном сразу пригласили в Германию, — объясняет Ирина Алексеева.

Олег (сын) занялся оформлением всех необходимых документов. 1 мая семья была уже в Дахау. Всех родственников привезли на стрельбище Хебертхаузен, что в полутора километрах от концлагеря Дахау.

В годы войны эсэсовцы пристреливали здесь оружие. Мишенями были военнопленные. Их приковывали наручниками к пяти столбам и выцеливали кто локоть, кто колено. Только за первый год войны, до июля 1942-го, здесь были расстреляны 4000 военнопленных.

— Евреев расстреливали сразу, а вот политруков страшно мучили…В той нише, где лежали тела, я рассыпала владимирскую землю. Специально привезла ее с собой, — рассказала Ирина Алексеева.

Сейчас о былой трагедии в Дахау напоминают стенды и мраморные стелы с именами погибших, положенные на специальную дорожку.

— Теперь нам нужно связаться с Подольском. Именно там хранятся карточки военнопленных. В них все данные — время смерти, место расстрела… И тогда, наконец, я смогу со спокойной душой поставить точку в поисках моего отца. Большое спасибо, «Комсомолка», за доставленную радость — радость со слезами на глазах.