Ступин: «Меня предупредили, что «иноагентство» – это только начало проблем»

Адвокат, правозащитник, левый политик и депутат Московской городской Думы Евгений Ступин вынужден был эмигрировать из России из-за риска возбуждения уголовного дела после признания «иноагентом» за антивоенную позицию.

О репрессиях в России, депутатской работе в эмиграции и о «социальном путешествии» по Владимирской области Ступин рассказал в интервью «Доводу».

– В сентябре 2023 года вы публично сообщили об отъезде из России – из-за угрозы уголовного преследования за критику войны с Украиной.

– Уголовное дело, насколько мне известно, официально пока не возбуждено, у меня нет этому, по крайней мере, подтверждений. Но были угрозы, в том числе в провластных Telegram-каналах. И лично мне передавались от чиновников из мэрии Москвы [сообщения], что «иноагентство» – это только начало проблем.

Учитывая то, что этот же человек меня в свое время предупреждал о возбуждении уголовного дела в отношении Олега Шереметьева, бывшего депутата Мосгордумы, то оснований не доверять не было. К тому же, как раз одновременно с моим «иноагентством» взяли под стражу Бориса Кагарлицкого, которого тоже сначала признали «иноагентом», а потом арестовали. Первого такого знакового левого.

– Вы уже почти год находитесь в эмиграции – из-за этого вы не имели возможности посещать заседания Мосгордумы и были лишены депутатского мандата. Как это повлияло на вас?

– Понятно, что отъезд [из России], конечно, ограничил мои возможности в части работы в Мосгордуме, но, с другой стороны, их и так стало меньше, сильно меньше после начала войны. То есть чиновники поняли, что им теперь можно делать многое. И ещё сильно они уменьшились после признания меня «иноагентом». Поэтому, взвесив за и против, я понял, что рисков уже больше в случае нахождения в России, чем пользы от меня. И я решил, что просто путём огласки в своих соцсетях из-за рубежа я, наверное, буду более полезен, чем если бы меня, например, арестовали.

В начале даже войны, еще не будучи «иноагентом», я направлял много запросов, и мне удалось около 30 человек, нашей команде всей с помощниками, удалось вытащить с линии фронта. Это в основном были незаконно мобилизованные люди. Однако после того, как признали меня «иноагентом», от Минобороны естественно адекватных ответов уже не было.

– В декабре вы подписали обращение российских депутатов к Путину с требованием оказать экстренную медпомощь Алексею Горинову, отбывающему срок по делу о «фейках» про армию в колонии ИК-2 Владимирской области. Имело ли это какой-либо ощутимый эффект?

– Я подписывал тоже среди прочих это обращение, но и индивидуальные письма тоже писал. Это было важно для придания общественной огласки, и мы видим, что в итоге-то Алексей худо-бедно получил какую-то помощь там, и, по крайней мере, какая-то непосредственная опасность его жизни перестала угрожать. Поэтому считаю, что то, что было возможно, в наших силах было сделано и не зря.

– В июле прошлого года вы посетили Владимирскую область, встретились с местными активистами КПРФ и рассказали о «репрессиях» внутри владимирского обкома партии.

– Да, был во Владимирской области. Общался не только с активистами КПРФ, но и вообще с левыми в целом: с людьми из «Левого фронта», из ДЗНС [«Движение за новый социализм»]. Ну, честно говоря, как бы больше это было как такая поддерживающая товарищеская встреча, потому что понятно, что в текущей ситуации какие-то прям радикальные шаги предпринять было невозможно. Ну, вот единственное, по местным проблемам стали работать.

– Расскажите про своё «социальное путешествие» по Владимирской области. Почему именно этот регион?

– Ну, смотрите, мне на самом деле пишут, да, со многих регионов. В Московской области я выезжаю часто, в Москве, понятно. Владимирская область – она просто близко достаточно к Москве, и поэтому это как бы реально одним днем съездить и вернуться, чтобы там не тратиться на гостиницы, на всё это. Соответственно, ну и выбор был еще потому, что я почувствовал, что от моего приезда может быть конкретная польза конкретным людям. И на самом деле эта польза была. То есть в итоге нам удалось немножко помочь погорельцам, им какие-то компенсации были выплачены. И удалось, самое главное, помочь получить жилье инвалиду без ног, которая жила в аварийном доме столетнем на втором этаже. Она там много лет не выходила на улицу, у меня видео целое про это снято. И, соответственно, там активисты местные в основном работали, просто я немножко им помог, к чиновнику сходили, видео сняли, запросы депутатские сделал, и в итоге жилье выбили, слава богу, человек сейчас живет на нормальных условиях.

– В 2022 году вы поддержали владимирскую экоактивистку Елену Манько, супруг которой, священник РПЦ Сергей Манько, избивал её и попытался незаконно поместить Елену в психдиспансер. Поддерживаете ли вы связь с Еленой по сей день?

– Честно говоря, с Еленой мы давно на связь не выходили, потому что, ну, вроде все в порядке там было. То есть, она детей отсудила, было признано незаконным ее помещение психиатрический стационар. И в целом, в общем, она пришла в себя, так скажем, да. Даже по-моему, активистской деятельностью продолжила заниматься. Помощь моя больше там не требовалась, и мы так прям сильно не общались больше.