Во Владимирском театре драмы состоялась премьера «Пиковой дамы»

Первый взгляд на сцену — и невозможно понять, куда ты попал. В психушку? Или это бассейн — выложенный кафелем, немного унылый и холодный? Ясно одно, маленькая фигурка, скорчившаяся на полу — почти нага и совершенно беззащитна. Божья тварь, отброшенная пинком в пустоту. Чувства и мысли загнаны глубоко внутрь. Бедный Германн. Сослуживцы-офицеры не принимают его в свою стаю. Он — чужак, немец. Причем немец без денег. А вот если бы он разбогател, тогда… Так начинается новый спектакль московского режиссера Вячеслава Тыщука, поставленный во Владимире и для владимирцев.

Оформление сцены предельно лаконично, реквизита минимум. Цветовая гамма сведена к черному, белому и появляющемуся вдруг глубокому синему. Что это? Дух, мистика? Синее платье старой графини — как голубая германновская мечта о богатстве? Клубки синих ниток в руках Лизы — это ее мысли и надежды? Синий мальчик в наполеоновской форме — это сам Германн? Его маленькая душа с наполеоновским размахом планов? Каждый волен понимать по-своему.

Привычных декораций, изображающих 19 век, нет и в помине. Есть стол и стул, есть весы, есть птичья клетка. Каждая деталь символична. Оформление цепляет и одновременно не дает отвлечься от главного — от того, что происходит в душах главных героев, от их характеров, переживаний.

Пушкинские диалоги звучат не просто слово в слово. Актеры озвучивают и сам текст повести — свои действия, побуждения. Старая скрипучая графиня в исполнении Татьяны Евдокимовой — карикатурная пиковая дама. Ее движения крайне скупы. Это живая мумия, нагоняющая ужас и… скуку на окружающих. Лиза (Анна Лузгина) — серая мышка, под властью сварливой старухи, убивающей в ней все живые порывы. Вот, казалось бы она «нашла избавителя», расцвела на глазах… и опять ничего. Германн — Антон Карташов, боящийся поверить во что-либо, кроме своих немецких божеств: «расчетливости, умеренности и трудолюбия»… А потом — как в омут с головой!

Игра всех без исключений — на очень высоком уровне. И что самое главное — это Пушкин, самый настоящий! Последнее — уже к режиссеру.