Пётр Власов: «Культура форматирует людей и наше будущее»

Где во Владимире говорить о культуре? В «Палатах», конечно. Антураж под стать: музейные интерьеры, экспонаты, картины… Собеседник — российский журналист и писатель, главный редактор газеты «Культура» Пётр Власов. Во Владимире он и гость, и хозяин: Пётр Васильевич — наш земляк. И потому значительную часть разговора заняла тема сохранения культурного достояния Владимирской земли.

ХРАМ ПРИТЯЖЕНИЯ

Пётр Васильевич, вы родились в Юрьев-Польском. Сколько лет вы там прожили, часто ли туда приезжаете и остались ли там родственники?

Я только что со встречи выпускников — собирались в Юрьев-Польском с бывшими одноклассниками. Так что, как видите, связи с малой родиной не теряю. А вообще, у меня классическая советская история: окончил школу в родном городе, поступил в вуз, сначала возвращался домой каждую неделю, потом раз в месяц. Летние каникулы проводил с родителями. Но со временем, естественно, наезды становились реже и короче, я стал работать в столице. Тем не менее Юрьев-Польский время от времени посещаю, там живёт моя мама. Скоро, возможно, отношения с родным городом станут ещё более тесными: есть намерение помочь в сохранении главной его святыни — Георгиевского собора.

Возведённый ещё до монгольского нашествия, он сейчас испытывает очень большие сложности: есть проблема с отводом грунтовых вод, с другим негативным воздействием окружающей среды — словом, храм нужно спасать. И есть энтузиасты — они вышли на меня, — готовые заняться этой темой, привлечь к ней внимание властей. У меня тоже есть желание подключиться, это может быть тем малым вкладом, который я обязан сделать для города.

Этому памятнику как-то не везёт: он и разрушался, и реставрировали его не слишком удачно.

Да, в XV веке значительная часть Георгиевского собора обрушилась, и при его восстановлении в 1471-м пропорции здания изменились, а белокаменные блоки с рельефами положили в другом порядке. Это уже седая история, а вот то, что теоретически храм может ещё раз рухнуть — это реальность. И с этим надо что-то делать.

Пётр Васильевич Власов, российский журналист и писатель. Работал в новостном агентстве ИТАР-ТАСС в Лондоне. Создатель и первый главный редактор делового журнала РБК и деловой газеты РБК daily. C ноября 2019 года главный редактор газеты «Культура». Как писатель дебютировал в 2015 году, когда вышли две его книги для детей — «Приключения эрмитажных котов» и «Путешествие за край Земли». В 2016 году издана совместная с Ольгой Власовой книга для подростков «Драуген. История мальчика, который стал звездой», а затем — романтическая «Сказка о потерянной осени». Выпущенный в 2018 году роман-антиутопия «Московская стена» попал в лонг-лист литературной премии «Ясная поляна».

Вообще, дело здесь не только в храме, задача стоит шире — в целом повысить туристическую привлекательность Юрьев-Польского, но без приведения в порядок главного исторического объекта сделать это невозможно. А город на самом деле имеет большой потенциал, и туризм, как отрасль, сейчас на подъёме. Люди всё больше путешествуют по родной стране, посещают интересные места, и Юрьев-Польский может стать точкой притяжения. Там всё очень компактно, удобно, всё в шаговой доступности. Представлено белокаменное зодчество, есть местный Кремль, торговые ряды и вообще историческая часть города довольно привлекательна.

Однако нельзя сказать, что сейчас город переживает наплыв туристов. Хотя он, кажется, входит в «Золотое кольцо», и поэтому там должен быть большой турпоток.

История включения Юрьев-Польского в «Золотое кольцо» довольно запутанная. Он, как шарик у Пятачка, то входит, то выходит, но дело-то не в статусе, а в том, что сейчас в городе элементарно некуда вести туристов. Я, прежде всего, имею в виду инфраструктуру — общепит, отдых, развлечения и, конечно же, состояние исторических памятников: часть их в лесах, часть в неприглядном состоянии.

Между тем создание привлекательной среды в Юрьев-Польском — это не какая-то чёрная дыра, куда просто улетят деньги. Отдача обязательно будет. Посмотрите, многие малые города сегодня живут за счёт туризма. Во Владимирской области это Суздаль, а можно назвать ещё Углич, Мышкин, Плёс и много других мест. Их «раскрутили» буквально на наших глазах, это реально работает.

Развивать наши исторические города, в том числе Юрьев-Польский, необходимо не только из экономических соображений. Это важно для формирования самих людей. Мы говорим — культура, а что это такое? Это ведь не только какие-то деятели искусств, мероприятия, институции — это среда, в которой мы живём. Она складывается из очень многих факторов: культуры поведения, культуры взаимоотношений, даже, если хотите, культуры потребления алкогольных напитков. То есть, это некая система, в которой существует человек. И архитектура, пространство — это тоже часть системы.

Человек, который вырос, например, в Бутово, и человек, выросший в городе с древней красивой архитектурой — они ведь несколько разные, поскольку сформированы иными средами. Всё на нас влияет, всё форматирует. Так работает культура: каждое наше соприкосновение с внешним миром, с чем-то красивым оставляет свой отпечаток в сознании. Вот сейчас мы находимся во Владимиро-Суздальском музее-заповеднике, увидели прекрасные картины. Казалось бы, ничего не произошло, мы просто походили-посмотрели. Но на самом деле мы уже другие. Ведь каждый творец, создавая своё произведение, закладывал в него свою энергетику, и она передалась нам.

Наличие такого памятника, как Георгиевский собор — возвратимся к теме моего родного города — это очень важная вещь для нашей ментальности, ментальности россиян. Все мы дети послемонгольского периода, скажем так. А древнерусский период — он для нас большая загадка в том смысле, что тогда жили другие по мироощущению, по культуре, по жизненному укладу люди. И белокаменные храмы — это соединительная нить с тем периодом, когда мы были другие.

Вот итальянцы, к примеру, всё время пытаются провести линию с древними римлянами, хотя имеют к ним очень и очень отдалённое отношение. Но эта связь поднимает их собственную значимость. И для нас очень важно, чтобы мы чувствовали себя народом, чья история пролегла от древней Руси к нынешнему дню, включив домонгольский период, период объединения русских земель, процветания империи, советское и, наконец, сегодняшнее время. Это потенциал, с которым мы можем двигаться дальше.

И поэтому, конечно, отношение к Георгиевскому храму нужно менять, понимая: это уникальный памятник мирового значения! Его нужно показать на этом уровне. Раскрыть по-новому. Помните, Баха ведь тоже мало кто знал, пока его творчество не начал популяризировать Мендельсон. Вот и к идее сохранения памятника в Юрьев-Польском надо так подходить: не то что мы клянчим денег — дайте на реставрацию, нет, мы говорим: у нас здесь мировой памятник, давайте сделаем его таким.

РАЗВЕДЧИК ИЛИ ЖУРНАЛИСТ

Давайте о вашей биографии поговорим. Она очень интересна. Вы обучались по специальности «международная журналистика», были основателем и главным редактором делового журнала РБК и газеты РБК daily. Почему всё-таки из сферы, связанной с бизнесом, вы ушли в область культуры?

Если честно, я пошёл в журналистику из меркантильных помыслов. До этого, будучи школьником, хотел стать археологом, увлекался астрономией. А потом… Тут надо вспомнить атмосферу маленького советского города и наши подростковые желания. Хотелось — сейчас смешно об этом говорить — иметь джинсы, магнитофон, ещё что-то подобное. Но для этого — в старших классах я уже стал рассуждать практично — надо было работать за границей. То есть либо стать разведчиком, либо журналистом-международником. Разведчик из меня, скорее всего, получился бы плохой — остановился на втором варианте.

В старших классах я упорно занялся изучением иностранного языка, даже слушал западные радиоголоса, чтобы поставить произношение — словом, приложил немалые усилия для того, чтобы добиться желаемого. В итоге поступил на журфак МГУ. Правда, сразу в международники не попал — туда ребят без столичной прописки и девушек даже с пропиской не брали вообще, но, проучившись два года, я перевёлся на нужное отделение.

Впрочем, если уж совсем серьёзно, это не было голым расчётом. Мне действительно нравилось писать, и работа журналиста привлекала сама по себе. После университета я устроился в ТАСС, а потом — вот это уже в какой-то степени было конъюнктурным шагом — перешёл в деловую журналистику. Тогда перед глазами стоял пример «Коммерсанта» — это издание являлось единственным фактически в нише деловой прессы. Туда меня, правда, не взяли, но в 1995 году на рынке появился первый конкурент — журнал «Эксперт», куда мигрировала большая часть коллектива «Коммерсанта». Там я начал свою карьеру в деловой журналистике, а моим первым редактором был сегодняшний председатель Совета при президенте по правам человека Валерий Фадеев.

Проработав несколько лет в «Эксперте», я загорелся идеей создать собственный проект. Это удалось осуществить в холдинге РБК, где я запустил в 2006 году сразу два таких крупных проекта — ежемесячный деловой журнал РБК и ежедневную газету РБК-daily, став их главным редактором. Но, если быть честным, через какое-то время я потерял к этому интерес. Информация про то, что кто-то что-то продал или купил, вышел на такой-то рынок и тому подобное, откровенно говоря, не вдохновляла. Это было не моё.

Возможность заняться чем-то другим представилась только через несколько лет, которые пришлось провести в других деловых СМИ и даже в центральном аппарате «Сбербанка». Мне предложили сделать с нуля небольшой сетевой портал, посвященный культуре. Он существует до сих пор, называется «Культуромания». Занявшись темой культуры, я понял — вот что мне по душе. Это было как раз вовремя, потому что к тому моменту меня уже одолевали мысли о том, что журналистика — не моя стезя. Оказалось, надо было просто сменить нишу.

Благодаря работе над «Культороманией» и возникла в 2019 году вакансия в газете «Культура». Работа в этом издании позволила не просто писать про какие-то выставки и концерты, а дала возможность осмыслить взаимосвязь культуры с общей картиной того, что происходит с человеком. Культура, как мы уже говорили — это то, что нас формирует и в определённом смысле программирует, а с другой стороны, это то, что мы сами создаём. Исследовать эту взаимосвязь мне очень нравится, это интересно.

ГОЛОС ИМЕЮЩИЙ

Газета «Культура» на самом деле замечательная, я её читаю уже несколько лет. И, как любое общественное издание, оно откликается на то, что происходит в стране и мире. А сейчас одна из главных тем — СВО. До начала спецоперации мало кто рассматривал культуру как политическую площадку. Но сейчас это очень политизированная сфера, и высказывания любого более или менее крупного деятеля имеют большой резонанс. Как вы считаете, оправдано ли такое внимание к людям, чья популярность имеет отдалённое отношение к вопросам войны и мира?

Скажем так, оно закономерно. Просто роль «властителей дум» переходит от группы к группе, имеющей наиболее широкий выход на аудиторию. В XIX-XX веках это были писатели. Точкой творческо-энергетического выражения эпохи являлась книга. Другие сферы культуры — театр, музыка — всё же уступали, возможно, в силу своего сосредоточения в крупных городах, в то время как книги расходились по всей стране, их могли читать все грамотные люди.

В 1960-1970 годы технический прогресс изменил ситуацию — широкое распространение получили магнитофоны, и кумиром поколения стал Владимир Высоцкий, который при жизни смог опубликовать лишь одно стихотворение. Правда, и официальные литераторы сохраняли своё значение. А сейчас литература не воспринимается как рупор и как выразитель сути эпохи. Книга во многом стала редким интеллектуальным развлечением, читают люди гораздо меньше, сузился радиус влияния книг.

Зато медийные фигуры: актёры, музыканты, режиссёры и т.д. — в центре внимания. Потому что они доступнее с точки зрения технической: включил телевизор, компьютер или гаджет — они тут как тут: можно смотреть, слушать. И естественно, что их аудитория превосходит аудиторию читателей. А феномен популярности важен: людям, которых все знают, пытаются подражать, их наделяют какими-то сверхспособностями. И, само собой, обсуждают их высказывания, какими бы далёкими от истины или попросту глупыми они ни были.

Качество кумиров упало. Писатели или те же барды должны были обладать широтой мышления, идеями, умением владеть языком, чтобы выразить свои мысли. А сейчас достаточно поколебать воздух.

К сожалению, это так. Мы живём в эпоху, настроенную на волну соцсетей. Многие люди говорят лишь для того, чтобы привлечь к себе внимание, ведь популярность, как принято считать — показатель успешности. Важно хоть что-нибудь делать, при этом неважно, что. Помните, один художник свои гениталии прибивал на Красной площади к брусчатке — зачем, почему? А вот — плюсик в копилку известности, больше ничего. Про тебя говорят, значит, ты чего-то добился, пусть и таким идиотским способом.

И на тему спецоперации зачастую высказываются не от наличия умных мыслей или собственной позиции, а просто чтобы «засветиться». Порой, я подозреваю, раскрученные персоны даже не сами рожают свои «мнения» — у них есть специальные люди, которые работают на их имидж, в том числе запускают высказывания на горячую тему. Обеспечивают присутствие своей «звезды» в медийном поле.

Когда темы касаются жизни и смерти тысяч людей, это очень опасное занятие.

Мне кажется, сейчас от этого надо уходить — от эмоциональных заявлений в надежде конвертировать виртуальный капитал в реальный. Сбор лайков на фоне происходящих событий — это игры на крови. Надо прекращать истерику в соцсетях и просто заниматься делом.

За информационным шумом мы упускаем ощущение реальности. Реальность — это поступки, а не то, что ты напишешь, заявишь, выразишь протест и т.д. Тем более что изменить создавшуюся ситуацию очень сложно, даже невозможно. Нынешний конфликт может длиться очень долго, он только начался. Это как болезнь — на раз-два не пройдёт. Требуется время.

Конечно, хочется, чтобы все это осознали и были серьёзнее. И даже если кто-то озвучивает своё мнение, то продуманное, а не спонтанное, под влиянием нахлынувших эмоций: «У меня была виза во Францию, её отменили, ах, президент плохой!». Нужно же понимать причины всего происходящего.

ОСМЫСЛИТЬ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ

Ваши размышления оформились в книгу «Московская стена». До этого вы считались автором детских книг, и вдруг — антиутопия, причём довольно мрачная. Чем объясняется смена жанра?

Конечно, книга родилась не просто так, не потому, что я захотел перейти во «взрослый разряд». Это чем-то похоже на откровение. Знаете, сначала видишь какой-то образ, картинку, потом это начинает развиваться, выстраивается сюжет и появляется целый мир. С одной стороны, ты его придумываешь, а с другой, он уже управляет твоим творчеством, ведёт тебя, диктует свои условия.

Как это работает? Вот недавно вышло продолжение моей детской книги «Приключения эрмитажных котов» -, но без котов. Мне говорят: ну нет, так не пойдёт, помести куда-нибудь котика. А я не могу, не получается там кот. Если я его вставлю, это будет уже не то.

Сюжет «Московской стены». Россия, США и Китай распались на части. В единой Европе к власти пришли ультраправые, которые пытаются сдержать миллионные потоки мигрантов и обеспечить поставки нефти и газа из погрузившейся в хаос России. Это новое Средневековье. Москва, ставшая базой для европейской армии, обнесена тридцатиметровой стеной, а подмосковные леса полны партизан. Главный герой, англичанин с русскими корнями, отправляется туда в командировку, но ему предстоит решить куда более сложные задачи, чем ставит перед ним начальство.

Что касается «Московской стены», то идея пришла ко мне в конце 2008-го, первый «драфт» был закончен в 2011. Тогда, если помните, было относительно спокойно, правда, случился конфликт с Грузией, но ощущения, что мы движемся к чему-то экстремальному, почти ни у кого ещё не возникало. Вышла же книга в 2019-м, когда всё стало намного очевиднее, однако и тогда критики говорили, что сюжет, в котором Россию оккупирует Запад, чересчур фантастичный. Сейчас, согласитесь, это не кажется совсем уж утопией. Не могу сказать, что я провидец, но ощущение того, что написанное мною имело отношение к возможному будущему, есть.

До «Московской стены» я читал «Метро 2033» Глуховского (объявлен иностранным агентом — прим. ред.) — ваша книга мне показалась мне куда реалистичнее.

Я и хотел добиться максимальной реалистичности. Кучу времени потратил на консультации. По атомной теме экспертом был специалист по ядерной энергетике. По метро — метростроевец, знаток московской подземки. По военным делам — армейские чины и так далее. Какую-то информацию я находил в интернете, но, разумеется, только из серьёзных источников. Когда подарил книгу Карену Шахназарову, он, прочитав её, написал: представляю, сколько вам пришлось изучить материала! Много.

На самом деле, работа с такой фактурой очень важна. Просто смешно листать какие-то вещи, понимая, что автор совершенно не представляет, как это устроено. Даже если книжка хорошо написана, она теряет привлекательность именно из-за фактических ошибок, нелепостей, дилетантства. Но важна не только точность описания технических моментов — это необходимое, но не главное условие. Важно, какая картина у тебя рисуется, какие мысли ты хочешь донести.

В «Московской стене» подняты темы, о которых, я считаю, надо говорить, но которые являются как бы неудобными, почти табу. Это возможные риски, их просто необходимо учитывать. По сюжету книги страна лишается лидера, начинается хаос, затем следует оккупация. Я считаю, такой сценарий можно обсуждать, но не в алармистском ключе, а спокойно. Это известный психологический ход: чтобы преодолеть какие-то явления, надо их изобразить. На пороге распада наша страна уже оказывалась — и в Смутное время, и в 1917-м, и в 1991-м. На каждом историческом этапе имелись свои причины, и в то же время было много общих. Важно понять — каких, чтобы их преодолеть.

У нас же не Швейцария, не Италия, не Бельгия. Россия — большая, здесь много народов и национальностей, и такая огромная страна имеет тенденцию к децентрализации. Избежать этого можно через творческое осмысление. Лучше пережить негативную ситуацию в кино и книгах, чем в реальности. Вот если б в Советском Союзе в конце 1980-х сняли пару фильмов о том, чем может закончиться распад страны, то, может, его и не было бы. Народ просто не позволил бы развалить державу четырём малообразованным и жадным политикам. А так — смолчали.

Не надо бояться прорабатывать вероятные сценарии, следует относиться к ним трезво. Вместо выпуска пропагандистских поделок, доказывающих, как всё у нас здорово и прекрасно, вместо ура-концертов, нужно творчески осмысливать действительность, создавая мощные, убедительные, реалистичные произведения. На мой взгляд, это одна из важных задач российской культуры.