Почему черный цвет стал неотъемлемой частью современного искусства?

От черного цвета Венедикта Ерофеева, к черному — в мировой культуре. Впрочем цветом-то черный стали считать лишь в начале прошлого века. Отправляемся в бесконечно интересное путешествие цвета с Кристиной Ивановой. Кристина Иванова: — Черная кошка приносит неудачу, запасы на черный, тяжелый, день и черный ворон как вестник гибели. Страх человечества перед темнотой наградил этот цвет самыми мрачными ассоциациями, а ведь с него всё начиналось. Если верить священному писанию. «Земля же была безвидна и пуста. И тьма над бездною» Черный был самым первым цветом мира. И первым в истории живописи. Из-под уголька первобытных людей выходили потрясающе реалистичные наскальные рисунки. Эти — из французской пещеры Ласко. Она довольно сухая — потому картины хорошо сохранились. А ведь написаны они примерно в 17 веке до нашей эры. Ирина Реховских, директор музейно-выставочного центра ВСМЗ: -Они рисовали пальцами, писали какие-то совершенно удивительные образы. Но даже когда был открыт красный для них, например в пещере Ласко, но потом, мы с вами знаем, спустя много тысячелетий, проявляются все равно рисунки, где есть только черный и белый. Вечная пара — свет и тьма. В Писании черный противопоставляется белому -, а значит всему живому, святому и доброму. В аду — черные стены, копоть и черти. Религия будет диктовать творцам довольно долго. В какой-то момент в черный облачатся монахи — и цвет станет еще и символом смирения. Окончательно он будет реабилитирован в эпоху Ренессанса — в образах аристократии. Одна из причин — из России в Европу начали поставлять роскошный темный соболиный мех. Теперь количество черного на холсте определяла не религия, а мода. Баланс наступил с приходом нового направления — тенебросо. Живопись ночных сцен. Ее ё основоположником стал итальянец Микеланджело Меризи да Караваджо. — Его вдохновляли реальные сцены жизни бедных кварталов, а героями картин стали те, кто никогда не попадал на полотна живописцев. Городские гадалки, куртизанки, и шулера. В его работах преобладают темные краски. Контрасты выразительные, местами — резкие. Критики возмущались — он злоупотребляет светотенью. А вот юные коллеги по цеху поспешили последовать примеру Караваджо. Утверждая, еще никогда черный не был в столь драматичном союзе со светом. В том же столетии у художников появился особый повод обратить внимание на ночное небо. На минимальном расстоянии от Земли пролетела комета Кирха. И восхитила живописцев. Михаил Сидлин, искусствовед — Черный звездного неба, он такой изначально цвет эстетического восхищения, как еще Кант говорил, что есть только звездное небо над нами и моральный закон внутри нас. Вот черный — это как раз цвет того звездного неба, которое вызывает в жизни размышления о моральном законе. Выставка «Хроника падения одной звезды» — об этом же. Звезда оставила след на каждой из этих металлических работ. Но на общем рисунке этого пазла главным героем, конечно, станет именно космос. Глубокий, манящий, черный. Олег Тыркин, художник: — Не зря вселенная черного цвета. Ну, как нам кажется. Только из темного, из черного выходит свет. Иначе мы бы его не увидели. — Металлизация подошла очень к космосу. Потому что это холодное, это отстраненное. Это такое очень очень правильное состояние для отражения космоса и того, что в нем происходит. Мне так показалось. В современном искусстве черный стал неотъемлемой частью ставшего популярным в прошлом веке минимализма. И абстракции. Французский художник Пьер Сулаж использовал в своих работах только черный мазок — как основной формообразующий элемент. Первоматерия будто задает темп. Михаил Сидлин, искусствовед: — И как раз когда я пытался вывести его на размышления о том, что, может быть черный — это какой-то мистический цвет. Он сказал, нет. Это просто цвет. Очень глубокий цвет, с которым очень интересно работать художнику, потому что он таит в себе очень много возможностей. Искусство двадцатого века отвергает принцип «художник должен обращаться к прекрасному». Возникает другой вопрос -, а что вообще прекрасно? Вершиной на горе сомнений стал гениальный «Черный квадрат» Малевича. Известно о, как минимум, четырех черных квадратах. Первый появился на выставке футуристов — в красном углу экспозиции. Как икона. Ирина Реховских, директор музейно-выставочного центра ВСМЗ: — Мало кто знает, что площадь черного она равна площади белого. Это абсолютно центрическая фигура — черный квадрат на белом фоне. Это такая формула пространства. В некотором смысле, даже нулевая формула пространства. Беспредметное творчество. Или возврат к началу всего. К сверхцвету, который завораживающая «тьма над бездною…» Кристина Иванова, Андрей Синягин, Вести «Владимир».