Эксклюзивное интервью в студии ГТРК Владимир с Анной Долгаревой: горючая слеза и горящее сердце Поэта

Эксклюзивное интервью в студии ГТРК Владимир с Анной Долгаревой: горючая слеза и горящее сердце Поэта. Во Владимире впервые побывала Анна Долгарева, российский поэт, военный корреспондент и волонтёр. Есть ли место Любви на войне? Как Долгарева искала свой «осколок» и что помогло выжить? Какие ценности сегодня отстаивает Россия? И почему Слово — «во спасение»? Об этом Анна Долгарева рассказала в эксклюзивном интервью журналисту Марии Платанюк. — Анна, добрый день! Очень рады приветствовать Вас во Владимире и, конечно, в студии «Вестей». Ваши стихи сегодня называют «явлением». Вы — тоже «голос Донбасса». Какова главная тема Вашего творчества? Анна Долгарева: — Вы знаете, вообще-то у моего творчества нет главной темы, потому что, если поэт своё творчество к какой-то теме или идее, или задаче сводит, это уже не поэт. Последний год, естественно, я в основном нахожусь в зоне проведения специальной военной операции, а поскольку я в стихах отражаю то, что вижу и пою, то естественно большая часть моих стихов- это военные тексты. Но в целом корпус моего творчества я бы к военным действиям не сводила. -Но всё-таки очень важная тема звучит. Это тема подвига, тема самоотверженности русского солдата, русского характера. Всё это есть в Ваших стихах? Анна Долгарева: — Да, есть. У меня скоро будут выходить 2 книжки и вот одна посвящена как раз околовоенной тематике, а вторая- это чистая лирика. Всё-таки я решила разграничить это. — Можно ли утверждать, что сейчас как раз то самое время, когда все мы, в независимости от рода занятий, обретаем новые смыслы, а может быть, даже не новые, а возвращаем прежние? Анна Долгарева: — Да, можно так сказать. Я помню, что в нулевых я в общем-то, задумывалась о том, что мы стали терять что-то важное. У нас были такие «сытые» нулевые, в которых человек больше интересовался собственным комфортом, психологическим и социальным, материальным. И я, юный идеалист в то время, меня это всё не устраивало, и я думала, что может этот налёт «сытости» с нашего общества стереть. И я тогда, конечно, думала про войну. Я не думала, что это будет так трагично. Всё-таки юный идеалист редко об этом задумывается. — Вы о себе говорите, и это есть на Вашей страничке, что Вы- панк от поэзии и Вы производите смыслы. Ваше слово- оно очень глубокое. Иногда бьёт наотмашь. Оно наполнено болью и жестокой, порою очень жестокой, правдой. Может ли слово, в данном случае- Слово Поэта -точно также быть оружием? Анна Долгарева: — Я бы предпочла, чтобы моё слово кого-то спасало, чем было оружием. Всё-таки в глубине души, наверное, каждый из нас воющих- всё-таки нежный котёночек. Другое дело, что эта нежная котеночья душа, ей приходится прятаться… Как Рич писал в своём треке: «Пацаны за тебя делают всю грязную работу», мы занимаемся такой грязной работой. Я бы хотела, чтобы моё слово кого-то спасало… Но как это работает, нам неизвестно. Нет никакого КPI (ключевых показателей эффективности*) в этом. -Ваше первое стихотворение Вы написали в 3 года. Правда ли, что Вы даже говорить начали «в рифму»? Анна Долгарева: — В общем, да. Говорить я начала вроде бы пораньше всё-таки, но да, в 3 года я уже начала разговаривать стихами. — Вы родились в Харькове. Родители из Белгородской области. Детские годы Вы проводили в одном из сёл Белгородской области. Но в последние годы Ваше сердце, Ваша душа, и, собственно, Вы сами физически- там, на Донбассе. Как Донбасс возник в Вашей жизни? Вы же поехали туда за любимым человеком? Анна Долгарева: — Да, я поехала туда в 15-ом году на похороны любимого человека. Я осталась там, перевезла вещи, что-то раздала, что-то привезла из Петербурга… И до 18-ого года я там находилась. С 18-ого до начала специальной военной операции я туда приезжала как в командировку, пару раз в год. Последний год, да, я нахожусь, в Донбассе. — Любовь и война. Есть ли место Любви на войне? Или всё-таки там она какая-то другая? Может быть, ещё более глубокая, особенная, искренняя? Анна Долгарева: — До войны я не знала, что такое- влюбляться стремительно, с первого взгляда, потому что всегда не хватает времени, и каждая встреча может быть последней. Я так, в общем-то, вышла во второй раз замуж. Мы с мужем пошли в ЗАГС примерно через 3 дня знакомства. Он позвал меня тогда замуж, и я подумала: «А что думать?», в конце концов, завтра нас обоих может не стать. Никогда не нужно ничего откладывать… Анна Долгарева: — Да, наверное. Война этому учит. Анна, если можно, сейчас для наших зрителей несколько строк. Анна Долгарева: Офицер в Изюме мне говорил такое: «Не пиши „геройство“, мы не герои, Мы не то что сражаемся в высшей лиге, Максимум — упоминание в полковой книге». Русский борщ кровавый с укропом варили, Говорили, разное говорили. Мол, земля мы и прах, и порох, и артснаряд — За соседку Таню, за продуктовый у дома, За старух на лавке, за дворников, за котят, За своих и чужих, знакомых и незнакомых, Не расспрашивай, пусть другие потом говорят. И они действительно о себе не умели. Потому я перестала быть женщиной, стала гобоем, Пела о них, целовала их в лоб перед боем. Помяни, Господь, Заката, Скрипача, Паганеля И прочих, променявших имя в крещении На короткий, как выстрел из РПГ, позывной. Наступает осень, ветер в оконные щели Входит, и больше никогда не остаешься одной. — Спасибо огромное. У Вас потрясающая ритмика стихов, потрясающий слог. Как Вы этого добиваетесь? Или оно идёт само? Анна Долгарева: — Это случайно. Это раёшник. Древнерусский текст. С таким довольно условным ритмом и соблюдением рифмы. И у меня действительно такой вот раёшник, который не сразу прочитаешь с листа, но зато довольно чётко он слышится, если читать вслух. — Анна, Вас знают, как поэта и как военного корреспондента. Вы работали на передовой. Правда ли, что военкором Вы стали (и это же страница Вашей биографии), для того, чтобы найти смерть? Был такой период в Вашей жизни, и Вы об этом говорили откровенно, Вы были в депрессии. Что помогло Вам возродиться? Заставить себя жить дальше? Анна Долгарева: — Когда боль достигает предела, ты понимаешь, что выход у тебя сейчас либо «в смерть», либо нужно максимально собраться и «вытащиться» в жизнь. Главное, чтобы было чему тебя удерживать. У меня тогда, как ни странно, было чему. Я завела котёнка. И я понимала, что если я сейчас уйду «в смерть», то некому будет его покормить. -Расскажите о Феликсе. Ваши подписчики точно также следят и за ним. Анна Долгарева: — Феликс, Феликс Эдмундович- это великолепный луганский кот. Я его подобрала примерно пятинедельным котёночком луганским. Цвета шпрот, вернее, цвета жирной скумбрии, потому что в нём уже 6 килограммов. Кот с характером. Он ведёт свой блог. «Мурмуары Феликса Великолепного». Он написал лапками свою книжку. В нём потрясающе сочетаются внешняя суровость, неизменная такая, мягкость и ранимость. Он очень обижается, когда я «шастаю», а я же постоянно куда-то езжу. Когда я приезжаю, он долгое время на меня обижается, очень строго смотрит. У него всегда очень строгий взгляд. Но потом он начинает милостивиться и приходит, и мурчит, и обнимает мягонькими лапками. — Очень важно, когда тебя ждут дома? Анна Долгарева: — Да. — Вы очень активно помогаете нашим бойцам как волонтёр. Вы привозите необходимые грузы на передовую и читаете ребятам свои стихи. Расскажите, пожалуйста, об этом направлении Вашей работы. Как можно присоединиться? Как сделать свой вклад? И точно также оказать поддержку нашим ребятам? Анна Долгарева: У меня в телеграм-канале- Долгарева. Телеграм-канал. И там есть хэштеги. Dolgareva_отчёт и Dolgareva_сбор. Там можно ознакомиться и с реквизитами, на которые я веду сбор и со всеми сборами- отчётами. Я стараюсь прозрачность соблюдать. — Каков отклик? Анна Долгарева: — Люди очень живо откликаются. Бывает, что приходят крупные суммы по 30-50 тысяч рублей. Бывает, что бабушки с пенсии присылают сто рублей и говорят: «Простите, что мало». Люди у нас потрясающие. — Анна, одно из Ваших самых пронзительных стихотворений — «Бог говорит Гагарину»… Юра, теперь ты в курсе… И за эти строки Вы получили Григорьевскую премию. Что значит вера в Вашей жизни и можно ли утверждать, что этот тоже фундамент, источник сил и система координат? Анна Долгарева: — Вы знаете, да, на самом деле. Потому что я человек, у которого был долгий такой путь богоискательства. В какой-то момент я поняла, что где бы я ни блуждала, что бы я не искала, в стихах я всё равно обращаюсь к Христу. Всё-таки путь воцерковления был очень длинным, пожалуй, вот в прошлом году только я начала не только обращаться к Богу в душе, но по и пошла в церковь. И это всё-таки действительно важно. — Расскажите о Ваше приезде во Владимир. Каковы первые впечатления? Благодаря кому этот приезд состоялся? Какая программа? Анна Долгарева: — Меня пригласил актёр Олег Алексеевич Жданов. Он- отец моего товарища, военкора Игоря Жданова. Поскольку я как раз сейчас нахожусь в Москве, в ближайшую неделю, а Владимир рядом с Москвой, я поняла, что надо приехать. Во Владимире я действительно в первый раз. Пока только с поезда. Успела увидеть только Дмитриевский собор. И это, конечно, поражает. Вот эта древность. Честно говоря, я как-то всё Золотое кольцо России особо не смотрела… Впервые я вижу настолько близко 12-ый век… Господи! Живая история… Да, протяни руку, вот он… Что касается Олега Алексеевича Жданова, Вы слышали, как он читает Ваши стихи? Понравилось Вам его прочтение? Анна Долгарева: — Да. Я вообще всячески приветствую, когда мои стихи читают. Всё время мне кажется, что я читаю их как-то недостаточно хорошо. -Время, в котором мы живём, безусловно, войдёт во все учебники истории. Мы — свидетели величайших событий и если смотреть на происходящее с философской точки зрения и, наверное, с точки зрения поэта… Можно ли сказать, что сейчас идёт такая решающая битва, схватка света и тьмы, добра и зла? Анна Долгарева: — Я бы громкими понятиями не оперировала. Я не люблю очень громкие слова. Всё время кажется, что они отдают некоторой фальшью. Но я бы действительно сказала, и это, пожалуй, не будет преувеличением, что сейчас идёт война за право России на самоопределение, на самоидентификацию. Если мы сейчас проиграем, то мир станет однополярным… Вот эти вот СЖВ, 52 гендера и прочее… Я, в принципе, не против, пускай они существуют. Но альтернатива тоже должна существовать. Наша альтернатив. Это наша рублёвская «Троица», вот эти вот храмы 12-ого века… Оно тоже имеет право на существование. Эти ценности… И сейчас все по сути воюют за них. — И в завершение нашей беседы, пожалуйста, ещё несколько Ваших строк… Анна Долгарева: С чего бы, говорит, они герои, Они ж там — из окопа не успели. А это я захлебываюсь кровью, Чужой, чужой захлебываюсь кровью, И бьёт арта по дышащей по цели. Холодный март, бессмысленная высь. Вот имена, пожалуйста, молись. Я здесь не женщина, я фотоаппарат, Я диктофон, я камера, я память, Я не умею ничего исправить, Но я фиксирую: вот так они стоят Ещё живые, а потом не очень. Я не рожу зеленоглазых дочек. Когда пожар — звоните ноль один. Поднимет трубку нерожденный сын. Вы там держитесь, но спасенья нету. Летят, летят крылатые ракеты. Мы смерть, мы град, мы рождены для боя, Мы станем черноземом, перегноем И птицами в весенней тишине. С чего бы, говорит, они герои. Чего ревешь, не плачь, ты на войне. — Анна, спасибо Вам за Ваше творчество, эту встречу. И будем рады видеть Вас вновь…