Мать умершего владимирского малыша: «Я кричала: „Доктор, бегите!“, а он медленно поднимался по лестнице»

Намоленный ребенок

Если раньше кто-то во Владимире и сомневался в том, какой диагноз можно поставить нашей медицине, то теперь все ясно: больной скорее мертв, чем жив. Во втором десятилетии 21 века врачи областного центра (а не какой-то заброшенной деревни) не смогли спасти жизнь малыша, у которого заболело горло. А может — это уже установит следствие — даже ускорили его смерть.

Ярослав был, что называется, намоленным ребенком. Шесть лет его мама Мария Григорьева не могла забеременеть. Врачи разводили руками. А она ездила по монастырям и прикладывалась к иконам. Помогло… Малыш родился и рос здоровым и веселым. Как говорят друзья семьи, «образцово-показательным». Ходить начал на восьмом месяце. Хорошо говорил. Выучил в свои два с половиной года все буквы и цвета. Летом часто бывал на природе: в деревне у бабушки: купался и ловил с отцом рыбу. «Бывал», «купался», «ловил» — да, теперь это все в прошедшем времени. И не потому, что лето кончилось.

— Со второго сентября мы начали ходить в садик, — рассказывает мама Мария Григорьева. Мы сидим на кухне. На столе стеклянный пузырек с желтыми таблетками валерьянки. — У сына появились сопельки. Я промывала ему нос, и все проходило. А вечером 14 числа неожиданно поднялась температура. После «Нурофена» она спала. Малыш уснул.

Примерно в шесть утра родители услышали, что Ярка (так его называли в семье) захрипел. Ему было трудно дышать. Они сразу же вызвали «скорую», которая приехала очень быстро: «минут через десять». Врач сделала ему укол и сказала, что надо везти в больницу. Она постоянно повторяла родителям: «Только не кладите его. А то задохнется». Мама старательно поддерживала малыша, чтобы не лег. Мальчика с мамой привезли в больницу № 2 на улице Токарева.

Пропавшие реаниматологи

Дежурный врач решила поставить Ярославу капельницу, а маму попросила пока погулять в коридоре.

— Я заглядываю в щелочку и вижу: ребенка положили на кушетку. Просто так. Даже без подушки, чтобы приподнять голову. И он уже без сознания. Забегаю, кричу: «Нельзя его класть!». Пытаюсь поднять. Медсестры-пенсионерки меня отталкивают, — у Марии начинают дрожать руки. Она глотает таблетку валерьянки.

В тот момент мальчика еще можно было спасти. Персонал больницы начинает искать своего реаниматолога (на рабочем месте его почему-то нет). Звонят в детскую больницу, чтобы реаниматолог приехал оттуда. В ОДКБ отвечают: «Уже выезжает». В это время дежурный врач пытается вернуть мальчика к жизни, делая искусственное дыхание и непрямой массаж сердца. Это продолжается бесконечно долго. Реаниматолог из ОДКБ приезжает через час.

— Я увидела машину в окно. Молнией сбежала вниз по лестнице с третьего этажа. А врач за это время только-только успел выйти из машины. Я кричу: «Бегите, доктор, бегите!» — от голоса Марии, кажется, даже начинает дрожать посуда. — А он медленно поднимался по ступенькам и говорил: «Успокойтесь!»

Приехавший реаниматолог осмотрел мальчика и сказал, что спасать его уже поздно. Ребенок мертв… А потом пытался объяснить, почему так долго не приезжал. Сказал, что «собирал чемоданы».

«Не деньги нам нужны»

В Следственном комитете о случившемся узнали совершенно случайно.

— Врачи ни полиции, ни нам ничего не сообщали. Но один человек, находившийся в то же время в больнице, рассказал о смерти мальчика журналистам. Те выложили информацию в интернет. Так она и дошла до нас, спустя два с половиной дня — 17 сентября, — рассказала «КП» пресс-секретарь областного управления СКР Ирина Минина.

Следователи в тот же день наведались и в больницу, и к семье Григорьевых, которая готовилась к похоронам. Доследственная проверка заняла всего сутки. Потом было возбуждено уголовное дело. Статья — «Причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей». Максимальное наказание — три года колонии. Подозреваемых в деле пока нет.

Адвокат, с которым консультировалась семья Григорьевых, напрямую спросил их, какую сумму они хотят отсудить. Но те попросили его даже не заикаться о деньгах:

— Не деньги нам нужны. И не сроки для врачей. А чтобы медицинская система изменилась. Чтобы не было равнодушия. Чтобы врачи спасали людей.

В четверг осиротевшие супруги встречались с директором департамента здравоохранения Александром Кирюхиным. Он сказал, что сам в недоумении и будет разбираться. В пятницу мне не удалось дозвониться до главврачей ОДКБ и больницы № 2. Оба были «на совещании в департаменте». Понятно, по какому поводу. Хочется верить, что из случившегося сделают правильные выводы.

ОФИЦИАЛЬНО

У врачей была пересменка

Директор областного департамента здравоохранения Александр Кирюхин назначил проверку в связи со смертью двухлетнего Ярослава Григорьева.

Тем временем ситуацию прокомментировали «КП» главные врачи горбольницы № 2 и ОДКБ Игорь Тихонов и Светлана Макарова.

Тихонов рассказал, что у «его» реаниматологов в тот момент, когда они понадобились ребенку, была пересменка. По правилам, она должна проходить так: ночной врач дожидается своего дневного сменщика и только после этого уходит. Но тут система дала сбой.

— Один реаниматолог, когда у него закончилось рабочее время, просто взял и ушел, никого не предупредив. А другой опоздал на работу. Виноваты они оба. В итоге и сложилась ситуация, при которой в больнице не оказалось специалиста, — сообщил главврач.

Почему же реаниматолог из ОДКБ ехал, по версии Следственного комитета, почти час? Точного ответа главврач Светлана Макарова так и не дала. Она сказала только следующее:

— По правилам, первичную помощь ребенку должен был оказать реаниматолог городской больницы № 2. Нашу бригаду вызывают только в экстренных случаях. В 8.45 к нам поступил звонок дежурного врача больницы № 2 за консультацией, а в 8.50 она сделала вызов. Уже в 9.25 наш реаниматолог оказывал помощь ребенку. Так что путь занял не час, а всего 35 минут.

ПЕРВЫЙ ОТКЛИК

Кто вернет ребенка матери?

Статья о смерти Ярослава Григорьева вызвала живое обсуждение на нашем сайте. Что показательно, за двое суток не появилось ни одного комментария в защиту врачей. Наоборот, люди критикуют нашу медицину и приводят личные случаи знакомства с ней.

Елена:

— Господин Кирюхин, конечно, разберется. Только разбираться с подобным раньше надо было, ребенка-то кто матери вернет? Его просто убили эти…в белых халатах своим равнодушием. Каково родителям и как дальше им жить? Эти врачи останутся работать. Ну, может, выговор получат, а мальчик всего два года пожил. Ну, посидят, еще не факт, в колонии три года, выйдут и будут дальше жить, дышать. У них дети живые.

Гость № 3347:

— Я со своим вторым ребенком попала в роддом под утро. Поскольку решили, что мне скоро, меня не отправили в палату, а просто на железную каталку без подушки в какую-то пустую комнату вкатили, и ни одной живой души целых два часа, я уж орать начала — и только тогда меня в родовую переместили. Слава богу, все прошло нормально. Но как они смеют оставлять пациентов без наблюдения?