Усадьбу Храповицкого во Владимирской области сравнивают с Версалем и замком Балморал
Знаменитее не бывает — это о нем, о дворянском гнезде Храповицкого в Муромцеве в Судогодском районе. Сейчас от прежнего великолепия осталось не так много. Но и то, что есть — чудесная природа, сохранивший, несмотря ни на что, уникальность и благородство архитектурный ансамбль — действительно впечатляет!
К своему знаменитому хозяину — Владимиру Семёновичу Храповицкому усадьба перешла в наследство от отца в 1884 году.
«Усадьба имеет очень богатую историю, начало которой было положено ещё в шестнадцатом веке. Тогда её хозяевами были братья Терентьевы. После них она перешла во владение роду Хоненевых. Последний из рода — Николай Александрович — был братом бабушки Владимира Семёновича Храповицкого», — говорит экскурсовод ВСМЗ Надежда Сычёва.
Во второй половине девятнадцатого века многие средние и мелкие помещики центральной России в своих усадьбах жили, но их экономическим развитием не увлекались. Это на юге богачи и аристократы развивали сельское хозяйство. Но Храповицкий совершенно точно был особенным: познакомившись со своими новыми владениями, он решил не просто наслаждаться жизнью, а заняться лесопромышленными разработками и лесовосстановлением. Благо в распоряжении у него тогда находились 40 гектаров усадебного парка (для сравнения — сейчас площадь музейного комплекса составляет всего 26 га) и 20 тысяч десятин леса. Ему удалось быстро и рационально организовать дело по заготовке, обработке и продаже древесины, так что оно начало приносить очень хорошую прибыль.
Уже в 1887–1888 ггодах на станции Муромской железной дороги было поставлено 10 тысяч кубометров строевой древесины. Березовые дрова продавали в Москву. Для разработки и продажи леса в имении создали специальную Ликинскую лесную контору. Построили первую паровую лесопилку. А затем — с развитием производства — владелец создал акционерное общество «Лесные склады Храповицкого» с капиталом в 300 тысяч рублей, куда вошли лесопильня, смолокурня, первый канифольный завод в России и скипидарные заводы.
Для обеспечения сохранности леса Храповицкий в 1888 году организовал специальную охрану лесных дач, создал два лесничества и автономные лесные конторы, вел лесохозяйственные работы, внедряя тщательность исполнения, плановость и мероприятия по искусственному лесоразведению. Засадил лесом почти 2 тысячи десятин убыточных пашен, за что в 1903 году получил награду от Министерства земледелия и государственных имуществ России.
Однако усадьба Храповицких в Муромцево славилась не только лесопереработкой. Здесь были созданы ипподром и оранжерея, разводили породистых собак, развивали птицеводство, рыбоводство, садоводство. Работал собственный кирпичный завод. Фактически усадьба была многопрофильным хозяйственным комплексом, который постоянно модернизировался, давал работу людям, приносил хороший доход, который и позволил Храповицкому построить один из красивейших замков в истории России.
Ради перестраивания старой усадьбы хозяин пригласил в Муромцево профессионалов высшего класса того времени — архитектора Петра Самойловича Бойцова (к нему выстраивалась очередь на проекты) с его партнёрами, смотрителя паркового хозяйства Карла Энке и самого талантливого ландшафтного архитектора императорской России Георга Куфальдта. Строительство началось в 1884 году, а полностью завершилось в 1906-м.
«Владимир Семёнович принёс в усадьбу все технические новинки того времени. В усадьбе было много всего: водопровод и канализация, электричество, почта, телефон, телеграф, железная дорога. Во владении даже находилось несколько паровых и электрических автомобилей», — не устаёт перечислять Надежда Николаевна.
Вместо того, чтобы по старинке сосредоточить все постройки в одном месте, в проекте Храповицкого освоили всю территория усадьбы. Жемчужиной стал главный усадебный дом в центре парка-дендрария. Кстати, тогда наиболее крупные и монументальные замки строили, в основном, члены царской семьи и высокопоставленные столичные чиновники. Своим выбором проекта Храповицкий подчеркивал аристократическое происхождение и принадлежность к кругу императорского двора.
«Род Храповицких имеет польско-белорусские корни. Изначально их имение располагалось на Смоленских землях, которые раньше относились к Речи Посполитой, — объяснила Надежда Николаевна.— Когда Смоленские земли отошли России, Храповицкие были поставлены перед выбором — либо остаться на своих землях и принять подданство России, либо уйти. Они выбрали первый вариант. У них был свой герб, которым они гордились — размещали его в усадьбе, использовали в элементах декора».
Непрофессиональным взглядом трудно отметить сразу, что на самом деле замок состоит из двух частей, которые были построены в разное время.
Юго-западная часть, выстроенная в 1884–1889 годах, более камерная — с башней входа и островерхими кровлями. Её прообразом послужили французские замки — светлые оштукатуренные полосы и открытая кирпичная кладка стен чередовались, придавая облику еще большую «историчность».
В 1900–1906 годах амбициозный владелец Муромцева решил расширить свой усадебный дом в северо-восточном направлении четырехэтажной пристройкой с небольшими островерхими башенками-турелями по углам верхнего этажа, высокой круглой башней-«донжоном» с видовой площадкой и флагштоком (флаг поднимали, когда Храповицкие приезжали в свою владимирскую резиденцию). Пристроенное крыло по стилю «ориентировано» на королевские замки Шотландии, очень напоминая центральную часть резиденции королевы Виктории Бэлморэл.
В результате этого расширения, выполненного также архитектором Бойцовым, усадебный дом в Муромцеве обрел поистине единственный в своем роде облик.
Кроме главного дома на территории также находилась конюшня, скотный и каретный дворы, театр (по легенде его внутренняя отделка была похожа на Малый театр в Москве), домовая церковь, теннисный корт, каскад фонтанов с аллей, а также большое количество хозяйственных построек.
«На открытой террасе перед главным входом в усадьбу открывался вид на все водные каскады. Не случайно усадьбу даже называют Маленьким Петергофом. По сторонам высокие деревья отражались в воде. Весь пейзаж заканчивался музыкальной аркой на противоположном берегу пруда. Говорят, что в ней отдыхали музыканты, пока господа на другом берегу прогуливались. Оркестр состоял из талантливых местных детей, которых специально для этого обучали в музыкальной школе», — говорит экскурсовод.
После революции 1917 года Храповицкий, желая сохранить материальные ценности имения и спасти усадьбу, сделал полную опись имущества и добровольно передал его государству. Уезжая, написал очерк о своём имении, который завершил словами:
«Вот таковым было моё поместье в сельце Муромцево, которое я и мои сподвижники — Тюрмер, Воронов, Герле, крестьяне и жители Муромцева и окрестных деревень — всячески благоустраивали и облагораживали в надежде, что оно украсит собой уезд, а стало быть, и всю Россию, и тем самым послужит её славе и процветанию во благо будущего Отечества. Я смею надеяться, что это удалось мне, а потомки сохранят и умножат начатое русским дворянином Владимиром Храповицким. И уходя, я хочу сказать вам, как, пожалуй, одни лишь русские говорят, расставаясь: прощайте!»
Отдельно стоит сказать про крестьян, о которых с такой теплотой отзывается Храповицкий. Известно, что, помимо занятий своим делом, он много помогал местным крестьянам: открыл школу, музыкальную школу и больницу, помогал одарённым крестьянским детям получить хорошее образование в столице, давал работу подросткам и женщинам, оказавшимся в трудном положении. Но существует легенда, согласно которой, когда Владимир Семёнович покидал усадьбу всего с одним чемоданом в 1917 году, никто из крестьян не помог ему доехать до станции, хотя путь был не близкий. А дети и вовсе кидали в него камнями…
Умер Храповицкий в 1922 году в эмиграции — в немецком городе Висбадене. В последние годы ему пришлось особенно тяжело, ведь покидал он родной дом практически без вещей и средств к существованию.
В 1918 году усадьбу национализировали и разделили. В 1921 году в главном доме организовали сначала сельскохозяйственный, а позже лесной техникум. Так что долгое время за постройками как-то ухаживали. Но впоследствии забросили. Сейчас усадьбой и оставшейся частью парка занимается Владимиро-Суздальский музей-заповедник. Уже есть проект по восстановлению и реставрации, но его будущее пока неопределенное. Ясно лишь, что это будет дорого и долго.