Залина Маршенкулова: «Нужно ломать систему»

Залина Маршенкулова — российская либеральная феминистка и журналистка, создательница сайта BreakingMad и автор Telegram-канала «Женская власть».

После начала войны Залина уехала в Грузию. В интервью нашему изданию она рассказала о феминизме, о правах женщин и проблеме гендерной дискриминации, а также о своём отношении к боевым действиям в Украине, оппозиционному политику Алексею Навальному и реформах, которые должны произойти, чтобы российское законодательство действительно начало обеспечивать равноправие.

— Почему ты решила уехать из России? И почему именно в Грузию?

— Даже в европейских странах сейчас очень сильны консервативные настроения, в европейских странах и в Америке пытаются запретить аборты. Так что особого выбора нет, патриархат везде. Более того, россиян особо никуда не пускают сейчас на фоне войны. Я уезжала экстренно, и шенгенской визы у меня не было. Грузия в этом плане удобнее всего, к тому же здесь у меня много друзей и знакомых. Мне пока здесь нравится и ехать куда-то ещё не планирую.

По поводу причин моего отъезда, отчасти это протест против войны. Ещё меня очень подкосило то, что очень многие удалили свои антивоенные посты, когда власти начали угрожать, что посадят всех на пятнадцать лет. А я не хочу ни сидеть пятнадцать лет, ни удалять свои посты. Ждать, пока ко мне придут и лицом в пол положат при моём двухлетнем ребёнке, я тоже не хочу. Ну и меня действительно подкосило, что очень многие россияне абсолютно равнодушны к происходящему: они и не за Путина, и не против. Равнодушие — это самый большой грех. Меня такие люди даже больше ужасают, чем те, кто носят буквы «Z». Потому что эти то, наверное, зомбированы, но у них есть какая-то своя правда. А вот равнодушные люди меня просто вводят в состояние анабиоза. Я, естественно, выступаю против войны.

— Расскажи о своём проекте Breaking Mad.

— Это просто агрегатор абсурдных новостей. Например, из последнего: за президентом ездит человек с чемоданчиком фекалий. Это абсурдные, но абсолютно реальные новости. Мне очень не нравится, когда мой проект сравнивают с изданием «Панорама», которое появилось сильно позже и просто выдумывает новости. В интернете и так всегда было достаточно много фейков, поэтому «Панорама» здесь далеко не единственная. Breaking Mad — это исключительно реальные новости, это не фейки, не шутки и не желтуха. Я по-прежнему слежу за этим проектом, как создатель, но непосредственного участия в их работе не принимаю.

— В 2020-м году ты выступила в поддержку девушек, которые снялись в порноклипе Тилля Линдеманна и были подвергнуты травле. После этого угрозы начали поступать уже тебе, в связи с чем тебе пришлось просить о государственной защите. Власти как-то помогли?

— Нет, конечно, нет. Никакой защиты мне государство не предоставило. На самом деле мы сделали это больше для того, чтобы остудить пыл тех, кто хотел отрезать мне голову, а не чтобы действительно получить защиту. Мы на какую-то помощь со стороны государства даже не рассчитывали.

— Как думаешь, насколько актуален феминизм в нынешнее военное время?

— У нас есть две войны: в одной мы боремся за то, чтобы признать, что есть права человека, а вторая про то, что женщина — тоже человек. Пока у всех одна война, мы ведём две войны параллельно. Одна война другой не мешает и не отменяет другую войну. И, что касается войны в прямом смысле, речь идёт о ситуации в Украине, всё это случилось как раз благодаря тому, что во власти находятся патриархальные дедушки. В России практически нет женщин во власти, их меньше десяти процентов, они ничем не управляют. Видимо, мужчины настолько лучше женщин разбираются в политике, что решили развязать ядерную войну. Это всё — очень взаимосвязанные вещи. И когда мне говорят, что сейчас не время для женских проблем, можно ответить, что никогда не время. В этом и прикол, что половину человечества воспринимают как меньшинство. Но женщина — это не меньшинство, нас вообще-то в России больше, чем мужчин. В мирное время мне говорили: «сейчас не до этого». В военное — тем более «не до этого». Судя по всему, для женщин никогда «не время», потому что их не воспринимают за людей.

— Можешь объяснить для широкого круга читателей, что ты имеешь в виду, говоря о феминизме?

— Патриархат — это система, выстроенная на насилии и подчинении слабого сильным. Все друг друга насилуют так или иначе: эмоционально, физически и так далее. И патриархат заставляет женщин делать счастливым мужчину. А феминизм, наоборот, рассказывает женщине, как сделать счастливой саму себя. Это большая разница.

При этом патриархат вредит любому человеку, в том числе и мужчине, просто в меньшей степени, чем женщине, потому что мужчина сильнее и меньше страдает в этой системе. Женщины — это дискриминируемая группа, а мужчины — нет.

— Что ты бы хотела изменить в России, дабы восторжествовало равноправие?

— Для начала я бы хотела, чтобы не существовало гомофобных законов, которые тоже ещё как вредят женщинам. Сейчас эти законы вообще стали плодиться в геометрической прогрессии, всё более абсурдные и сумасшедшие законы. Во-вторых, есть такой закон о декриминализации домашнего насилия.

Это абсолютно бесчеловечный и самый антиженский закон, который только можно придумать. Фактически, он провозглашает, что побить женщину — это ничего страшного, это дело семейное. Он распространяется, конечно, не только на женщин, но проблема в том, что домашнее насилие чаще всего применяется в отношении женщин. Поэтому они больше всего от этого закона страдают. Также существует утверждённый законодательно список профессий, на которых не могут работать женщины.

Что касается недавнего законопроекта об ужесточении наказания за пропаганду нетрадиционных сексуальных ценностей, там такие формулировки, что у меня шла кровь из глаз: «Действия, направленные на разрушение общепринятого образа семьи…». А что такое общепринятый образ семьи в России? Это мать-одиночка и бабушка — однополая пара, которая воспитывает детей? Это, конечно, абсурд, агония режима — такие законы принимать. Я думаю, это уже прямо признак краха системы, они полностью деградировали и обезумели.

Но самая главная проблема кроется даже не в законах. Самое главное, что в России происходит, это незримая невидимая дискриминация женщин, которую законодательно особо не проследишь. Формально, у нас как бы равные права, но на бумаге у нас и права человека гарантируются. На бумаге всё есть, но по факту нет. Ты приходишь устраиваться на работу и, если ты — женщина, тебе задают кучу вопросов о твоей личной жизни. У мужчины ничего не спрашивают: будет он рожать или не будет. Только женщину могут не взять на работу, потому что она молодая и красивая, и теоретически может родить. Красивого молодого мужчину возьмут на работу без вопросов. По российскому закону, мужчина может уйти в декрет, а на практике в декрет уходят 1% мужчин, и то они потом сталкиваются с чудовищным шеймингом. В развитых странах — 50% мужчин, то есть где-то мужчина сидит с детьми, а где-то — женщина, всё честно. В России — почему-то только женщина. По какой-то причине мужчины не уходят в декрет, хотя могут это сделать? Проблема в гендерных стереотипах, с которыми и борется феминизм.

— Очень распространённый аргумент, который используют, чтобы критиковать феминизм, заключается в том, что в России у мужчин и так меньше прав, чем у женщин.

— Это всё — проблемы патриархальной системы, с которой феминизм борется. Феминистки борются с обязательным призывом мужчин в армию. Все феминистки выступают за профессиональную армию, в которой могли бы служить и женщины, и мужчины. Более того, вообще-то в России женщины служат в армии, но при этом они занимают такие обслуживающие секретарские должности, а когда они хотят пробиться на какую-то более серьёзную должность, их туда не пускают. Мы только за то, чтобы женщина могли служить в армии, воевать и добиваться там успехов, но этого не происходит.

При этом мужчины сейчас, например, не освобождены от того, чтобы растить детей. Куча матерей-одиночек и долгов по алиментам. На женщин тоже очень много всего навешано того, что не делают мужчины. Растить одной на одну зарплату всю жизнь двоих детей — это ужасно. Пусть мужчины тоже борются с военным призывом, в чём проблема? Но они то вместо этого борются с нами, со своими союзниками.

— Какие страны тебе больше всего импонируют с точки зрения прав женщин?

— Прежде всего скандинавские страны и Исландия. У них один из самых высоких уровней рождаемости в Европе. Например, в любом парке у них есть комнаты матери и ребёнка. Во многих университетах у них есть детские комнаты, куда студентки могут сдавать своих детей, пока сидят на парах. То есть тебе не надо делать аборт, пока ты учишься в университете. Если вы хотите, чтобы женщины рожали и не делали аборты, создайте нам такие условия. В чем проблема сделать так в России? Я не знаю.

— А Грузия?

— Если у них избрали президентом женщину, это уже многое говорит о том, что с правам женщин здесь всё намного лучше, чем в России. По общению с грузинами я тоже не вижу никаких проблем. Например, когда мы решаем какие-то бытовые вопросы, грузины понимают, что начальник в семье — я. Когда, например, речь идёт о каких-то вопросах, связанных с арендой квартиры. У нас в стране это ещё называют бытовым матриархатом. Что касается местных феминистических движений, с ними я ещё познакомиться не успела.

— Ты активно поддерживала протесты за освобождение Алексея Навального.

— Я считаю, что Алексей Навальный — герой. Это человек, который сознательно принёс себя в жертву российскому беззаконию, сознательно сел в тюрьму, чтобы хоть каким-то образом достучаться до спящих сердец и показать, что действительно происходит в России. Я очень уважаю этого человека и рада, что у нас есть такие люди.

— Последний вопрос. Что должно произойти в России, чтобы ты вернулась?

— Я люблю Россию и очень хотела бы вернуться. Но я должна почувствовать, что меня там не посадят на десять лет за мою позицию. Сейчас я могу сесть в России не только даже за свои антивоенные взгляды. Я могу сесть как феминистка, поскольку власти хотят приравнять феминизм к экстремистской идеологии. У меня вариантов сесть миллион и больше. Я не уверена, что система изменится, если уйдет Владимир Путин, не думаю, что это так работает. Есть коллективный Путин — это система. Как и в патриархате есть система. Мне часто говорят, мол есть же, например, Маргарита Симонян, есть Эльвира Набиуллина. Но они — просто шестёрки злобной и мерзкой системы. Нужно ломать систему. И, если одного человека из системы убрать, система никуда не денется. После него придёт такой же диктатор.