О судебных исках к журналистам

Владимирский журналист Евгений Саутин вынужден был покинуть Россию после обысков по сфабрикованному уголовному делу об антивоенном граффити. До этого он учился в юридическом институте Владимирского государственного университета и, в частности, исследовал вопросы гражданской правосубъектности средств массовой информации.

Из-за преследования и эмиграции молодой человек не смог завершить обучение в вузе и защитить свою курсовую работу. В знак поддержки мы решили опубликовать выдержки из нее.

Базовые правоположения

Конституция Российской Федерации гарантирует свободу массовой информации. Каждый имеет право свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом. В Российской Федерации запрещена цензура и гарантируется свобода слова (статья 29 Конституции РФ). Аналогичные гарантии предусмотрены ратифицированными нормами международного права: Всеобщая декларация прав человека Генеральной Ассамблеи ООН (ст. 19); Международный пакт о гражданских и политических правах (ст. 18).

Вместе с тем, свобода слова и информации, право каждого человека искать, получать и распространять информацию любыми средствами не могут быть абсолютными. Статья 55 Конституции РФ позволяет государству ограничивать права и свободы человека и гражданина путем принятия федеральных законов, однако только в той мере, в какой это необходимо для защиты основ конституционного строя, прав и законных интересов других лиц, безопасности государства и так далее. Возможность ограничения свободы слова и массовой информации предусмотрена также ст.29 Всеобщей декларации прав человека, ст.19 Международного пакта о гражданских и политических правах. Соразмерность и обоснованность такого ограничения со стороны российского правоприменителя вызывает вопросы среди учёных.

Законом Российской Федерации «О средствах массовой информации» установлен запрет на злоупотребление свободой массовой информации. При применении законодательства, регулирующего вопросы свободы слова и свободы массовой информации, судам необходимо обеспечивать баланс между правами и свободами, гарантированными статьей 29 Конституции Российской Федерации, с одной стороны, и иными правами и свободами человека и гражданина, а также охраняемыми Конституцией Российской Федерации ценностями, с другой (абз. 5, абз. 6 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15 июня 2010 года № 16).

Действующее российское законодательство предусматривает возможность привлечения учредителя, редакции, издателя, распространителя, журналиста, автора распространенных сообщений и материалов к юридической ответственности (ст.56 Закона РФ «О СМИ»). При этом перечень видов такой ответственности является открытым (ст.59 Закона РФ «О СМИ»). При этом «официально» само по себе средство массовой информации не может иметь каких-либо прав и обязанностей и, соответственно, не может являться субъектом правовых отношений и лицом, которое вправе участвовать в деле (п. 5 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15 июня 2010 года № 16).

Особенности гражданско-правовой ответственности СМИ

Конституция Российской Федерации гарантирует как физическим, так и юридическим лицам право на защиту чести, достоинства и деловой репутации (статья 21). Среди способов правовой защиты чести, достоинства и деловой репутации законодатель предусматривает возможность привлечения виновного к гражданско-правовой ответственности, включающую в себя такие виды санкций как взыскание компенсации морального вреда, понесенных убытков, удаление ложной порочащей информации и обязание опубликовать опровержение (статья 152 ГК РФ).

Как следует из содержания официальных актов судебного толкования, не соответствующими действительности сведениями являются утверждения о фактах или событиях, которые не имели места в реальности во время, к которому относятся оспариваемые сведения. При этом не могут рассматриваться как не соответствующие действительности сведения, содержащиеся в судебных решениях и приговорах, постановлениях органов предварительного следствия и других процессуальных или иных официальных документах, для обжалования и оспаривания которых предусмотрен иной установленный законами судебный порядок.

Порочащими являются сведения, содержащие утверждения о нарушении гражданином или юридическим лицом действующего законодательства, совершении нечестного поступка, неправильном, неэтичном поведении в личной, общественной или политической жизни, недобросовестности при осуществлении производственно-хозяйственной и предпринимательской деятельности, нарушении деловой этики или обычаев делового оборота, которые умаляют честь и достоинство гражданина или деловую репутацию юридического лица (п. 7 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24.02.2005 № 3).

Важно отметить, что при рассмотрении дел о защите чести, достоинства и деловой репутации суды обязаны различать имеющие место утверждения о фактах, соответствие действительности которых можно проверить, и оценочные суждения, мнения, убеждения, которые не являются предметом судебной защиты в порядке статьи 152 ГК РФ, поскольку, являясь выражением субъективного мнения и взглядов ответчика, не могут быть проверены на предмет соответствия их действительности.

При этом пределы допустимой критики государственных должностных лиц могут быть шире, поскольку это необходимо для обеспечения гласного и ответственного исполнения ими своих полномочий (п. 9 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24.02.2005 № 3).

Позиция ЕСПЧ

Вопросы, связанные с привлечением издателей, редакций средств массовой информации, журналистов к гражданско-правовой ответственности неоднократно становились предметом прецедентной практики Европейского Суда по правам человека, решения (постановления) которого до недавнего времени являлись обязательными для исполнения в рамках национальной правовой системы Российской Федерации.

Среди важнейших правовых позиций, высказанных Европейским Судом по правам человека по вопросу гражданско-правовой деликтоспособности средств массовой информации, можно выделить следующие:

1. Свобода выражения мнений является одной из основных основ демократического общества. Данное условие применимо не только к «информации» или «идеям», которые считаются безобидными или нейтральными, но и к тем, которые носят оскорбительный, шокирующий или вызывающий характер. Таковы требования плюрализма, терпимости и широты взглядов, без которых не существует демократического общества.

2. Средства массовой информации играют важную роль в демократическом обществе. Хотя СМИ не должны переступать определенные границы, в частности в отношении репутации и прав других лиц, их обязанность сводится к распространению информации и идей по всем вопросам, представляющим общественный интерес.

3. Защите подлежит не только содержание высказанных идей и информации, но также форма их подачи. Свобода слова также включает в себя возможное преувеличение и даже провокации. Чтобы провести различие между фактическим утверждением и оценочным суждением, необходимо учитывать обстоятельства дела и общий тон утверждений, имея в виду, что утверждения в вопросах, представляющих общественный интерес, могут основываться на оценочных суждениях, а не на фактах.

4. Пределы приемлемой критики публичных лиц (политиков, чиновников, должностных лиц и так далее) более широки, чем в отношении частных лиц. Если национальные суды применяют чрезмерно строгий подход к оценке профессионального поведения журналистов, последние могут быть неоправданно лишены возможности выполнять свою функцию по информированию общественности. Поэтому суды должны учитывать вероятное влияние своих решений не только на отдельные дела, находящиеся на их рассмотрении, но также на деятельность СМИ в целом.

Вместе с тем, Европейский Суд по правам человека отмечает также, что задача по внедрению информации, поставленная перед средствами массовой информации, обязательно включает в себя определенные «обязанности и обязательства». Статья 10 Конвенции обеспечивает защиту журналистов при условии, что они действуют добросовестно, чтобы предоставлять точную и надежную информацию в соответствии с принципами ответственной журналистики. В мире, где человек сталкивается с огромным количеством информации, транслируемой все большим количеством традиционных и электронных СМИ, контроль за соблюдением журналистской этики приобретает огромное значение.

Рассматривая дела, связанные с привлечением к гражданско-правовой ответственности журналистов, нарушивших, по мнению истцов, их конституционное право на неприкосновенность частной жизни, Европейский Суд по правам человека особенно подчеркивал обязанность государства установить справедливый баланс между конкурирующими частными интересами или конкурирующими конвенционными правами: правом на свободу слова и правом на неприкосновенность частной жизни.

Практика владимирских судов

В ходе исследования была проанализирована правоприменительная практика судов общей юрисдикции Владимирской области в части привлечением редакций, издателей средств массовой информации, авторов и журналистов к гражданско-правовой ответственности. По результатам аналитического исследования были выявлены ряд противоречий и коллизий в части нормативно-правового регулирования указанной сферы общественных отношений.

1. Октябрьский районный суд г. Владимира рассматривал гражданское дело, возбужденное по исковому заявлению владимирского регионального отделения Всероссийской общественной организации «Молодая гвардия Единой России» к ООО «Издательский дом РКФ «Томикс», ООО «РКФ «Томикс». Истец требовал признать несоответствующими действительности и порочащими деловую репутацию истца сведения, утверждающие, что организация «Молодая гвардия» «пропагандирует идеологию фашизма, а также может совершать уголовные преступления, не неся никакой ответственности», которые были опубликованы в газете «Томикс».

Представитель ответчика в свою очередь просил суд отказать в удовлетворении исковых требований, указывая, что спорная публикация не содержит утверждений о фактах или событиях, а оценочные суждения, мнения, убеждения, чем в сущности и являются оспариваемые комментарии, предметом судебной защиты являться не могут. Ответчик также ссылался на то, что спорная публикация является дословным воспроизведением комментариев читателей, которые были размещены в социальных сетях. При этом наименование организации-ответчика в них не уточнялось.

В ходе рассмотрения гражданского дела суд самостоятельно проанализировал содержательно-смысловую направленность оспариваемого истцом текста, пришел к выводу о том, что спорная публикация содержит высказывания о фактах и событиях, а не оценочные суждения и мнения, в связи с чем удовлетворил исковые требования, обязал ответчика опубликовать опровержение не соответствующих действительности, порочащих деловую репутацию регионального отделения Всероссийской общественной организации «Молодая Гвардия Единой России» Владимирской области сведений, путем изложения на страницах газеты резолютивной части судебного решения. Владимирский областной суд, рассмотрев апелляционную жалобу ответчика, оставил вышеописанное решение в силе.

Вместе с тем, как представляется, квалификация тех или иных сведений как утверждений о фактах, а не оценочных суждений, проведенная судом без назначения судебной лингвистической экспертизы и без получения заключения специалиста в области лингвистики не соответствует базовым правовым принципам единообразия судебной практики. Пределы судебного усмотрения в данном случае, по мнению автора, являются слишком широкими, что позволяет суду произвольно, не обладая специальными познаниями в области языкознания, оценивать содержательно-смысловую направленность лингвистических конструктов. Законодатель при этом, говоря о невозможности правовой защиты от оценочных суждений и мнений, высказанных в неоскорбительной форме, не приводит каких-либо конкретных критериев, позволяющих идентифицировать такие суждения, что, как полагает автор, нуждается в доработке и дополнительном регулировании.

2. Генерал-лейтенант ФСИН Ладик Александр Федорович обратился в Октябрьский районный суд г. Владимира с исковым заявлением к ООО «Издательский дом РКФ «Томикс» о признании не соответствующими действительности и порочащими честь, достоинство и деловую репутацию опубликованных в газете и на интернет-сайте издания сведений, утверждающих, что истец «погорел на коррупционном скандале четверых своих подчиненных в Свердловской области, контролировал все государственные контракты в ведомстве, а в случае необходимости, возможно, их и прикрывал», просил суд обязать ответчика удалить спорный материл и опубликовать опровержение.

Ответчик в свою очередь возражал против удовлетворения исковых требований. Указывал, что сведения носят достоверный характер, поскольку спорная информация была опубликована в том числе иными СМИ. Считал, что оспариваемые сведения не носят порочащего характера, то есть не являются утверждением о нарушении истцом законодательства, совершении нечестного поступка, неправильном, неэтичном поведении, а также ссылался на прецедентную практику Европейского Суда по правам человека и Постановление Пленума Верховного Суда РФ в части более широких пределов допустимой критики должностных лиц государственных органов.

Октябрьский районный суд г. Владимира своим постановлением по делу удовлетворил исковые требования, обязал ответчика удалить спорные материалы и опубликовать опровержение. Также суд указал, в частности, что необходимость учитывать позицию Европейского Суда по правам человека о пределах критики в отношении публичных лиц, которые шире по сравнению с частным лицом, коррелирует с необходимостью учета положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод, которые не гарантируют прессе совершенно неограниченную свободу выражения мнения, даже в отношении освещения вопросов, представляющих серьезный публичный интерес.

Журналисты, как указывает суд первой инстанции, с позицией которого соглашается Владимирский областной суд, должны при выполнении своих обязанностей соблюдать принципы ответственной журналистики, а именно действовать добросовестно, предоставлять точную и надежную информацию, объективно отражать мнения лиц, участвующих в публичной дискуссии, и воздерживаться от стремления к явной сенсационности, также одной из необходимых составляющих для оценки допустимой критики является наличие достаточной фактической основы.

Вместе с тем, законодатель и правоинтерпретатор в лице Верховного Суда, говоря о более широких пределах допустимой критики публичных лиц, не указывают конкретные критерии, исходя их которых правоприменителю надлежит определять, были ли указанные пределы нарушены средством массовой информации. Подобная расплывчивость и абстрактность формулировок, как представляется, возлагает на правоприменителей слишком широкие полномочия в части судебного усмотрения и слабо соотносится с принципами всеобщего равенства перед законом и справедливого правосудия.

3. Николенко Кирилл Дмитриевич обратился в Октябрьский районный суд г. Владимира с исковым заявлением к главному редактору и учредителю Интернет-сайта «ТВ-МИГ», а также к автору журналистской статьи, размещенной на сайте издания, в которой утверждалось, что истец «неоднократно был замечен в нетрезвом виде в различных заведениях города, а также по приговору суда был оштрафован за оскорбление главного редактора „ТВ-МИГ“ Светланы Киреевой». В обоснование своих требований истец указывал, в частности, что слово «приговор» было употреблено некорректно, поскольку речь шла об административном правонарушении.

Ответчик в свою очередь обращал внимание, что региональное интернет-издание «ТВ-МИГ» не является специализированным юридическим изданием и рассчитано на широкую аудиторию читателей, для которых словосочетания «решение суда» и «приговор суда» являются синонимами понятия «судебный вердикт», то есть окончательного документа, которым суд разрешает по существу дело. При этом истец действительно привлекался к юридической ответственности за оскорбление главного редактора издания. В связи с этим ответчик делал вывод, что спорные высказывания не являются ложными и просил суд отказать в удовлетворении исковых требований.

Тем не менее, Октябрьский районный суд г. Владимира исковые требования удовлетворил, обязал ответчика напечатать опровержение и взыскал с учредителя издания в пользу истца компенсацию морального вреда в размере трех тысяч рублей. Владимирский областной суд оставил указанное решение без изменений, указав, в частности, истец действительно привлекался к административной, но не привлекался к уголовной ответственности. При этом смысл понятия «приговор», как уточняет суд, является очевидным. Собственное восприятие широкой аудитории читателей изложенной информации в данном случае правового значения не имеет.

Вместе с тем, определяя размер компенсации морального вреда на основании статьи 151 ГК РФ, суд ограничивается лишь общими и абстрактными формулировками, не раскрывая конкретные мотивы, по которым он счел справедливой и обоснованной именно такую денежную сумму. Во многом это связано с тем, что действующее российское законодательство не содержит четких критериев для его определения, о чем неоднократно высказывался Конституционный Суд.

Несмотря на то, что сумма компенсации морального вреда напрямую зависит от субъективной оценки суда и установить конкретные минимальные и максимальные пределы такой компенсации достаточно проблематично, как неоднократно отмечали многие авторы, законодатель не лишен возможности предусмотреть в нормативных правовых актах конкретные обстоятельства, являющиеся критериями, которыми судам следует руководствоваться, определяя размер такой компенсации, что отвечало бы принципам единообразия правоприменительной практики, всеобщего равенства перед законом и справедливого правосудия.

Стоит также обратить внимание и на позицию судов первой и второй инстанции относительно непринятия доводов ответчика, утверждающего о тождественности понятий «приговор» и «судебное решение» для обывательской аудитории, в связи с чем заключающего об отсутствии обязательного для удовлетворения искового заявления критерия порочащего характера распространяемых сведений.

Представляется, что в целях определения «порочности» в настолько нетривиальном контексте правоприменителю надлежало получить заключение специалиста в области лингвистики либо назначить судебную лингвистическую экспертизу. По мнению автора, необходимость исследовать позицию экспертов или специалистов в обозначенной области по делам о защите чести, достоинства и деловой репутации должна быть предусмотрена актами судебного толкования.

Некоторые выводы

По результатам исследования правоприменительной практики судов общей юрисдикции Владимирской области можно сделать вывод о наличии ряда существенных недостатков и коллизий в части правового регулирования деятельности средств массовой информации. Слишком широкие пределы судебного усмотрения позволяют правоприменителям произвольно и неединообразно толковать и интерпретировать правовые нормы, что идёт вразрез с принципами всеобщего равенства перед законом и судом, справедливого правосудия, и, соответственно, нуждается в доработке. Либо в нормативных правовых актах, либо в актах судебного толкования необходимо сформулировать конкретные критерии отделения оценочных суждений от утверждений о фактах, критерии оценки размера компенсации морального вреда, понесенного в связи с распространением ложных порочащих сведений, критерии определения пределов допустимой критики публичных лиц и условия назначения лингвистической экспертизы.

Настоящем лейтмотивом, определяющим проблематику в обозначенной сфере общественных отношений, представляются слишком широкие пределы судебного усмотрения, благодаря которым правоприменитель хоть и имеет возможность преодолеть недостатки правового регулирования, допущенные законодателем, однако лишен возможности принимать единообразные по содержанию судебные акты, обеспечивая тем самым реализацию базовых конституционных принципов всеобщего равенства перед законом и судом, справедливого и беспристрастного правосудия.