Константин Похильчук: «Это просто предлог, чтобы заставить меня уехать из страны»

Экс-координатор новгородского штаба Алексея Навального и руководитель оппозиционного политического движения «Весна» в Санкт-Петербурге Константин Похильчук вынужден был эмигрировать после возбуждения против него сразу двух уголовных дел по статье о телефонном терроризме. Сейчас активист живёт в Стамбуле, где нам удалось с ним встретиться и поговорить.

После начала российского вторжения в Украину в мегаполис на берегах Босфора хлынул поток политических эмигрантов. Кто-то просто уезжает из страны, не желая иметь что-то общее с кровавым путинским режимом, а кто-то — спасается от уголовного преследования. «Довод» продолжает серию интервью с россиянами, которые временно или постоянно обосновались в Стамбуле.

— Как ты пришёл в политику?

— Ещё в 2014-ом году, когда только заканчивал 11-й класс, я начал выходить на антивоенные акции и заниматься политическим активизмом. Это были митинги против оккупации Крымского полуострова, против поставок вооружения самопровозглашённым Луганской и Донецкой народным республикам. Для меня именно украинская тема всегда была очень болезненной.

В общем, после этих митингов я окончательно влился в политическую жизнь Санкт-Петербурга. Состоял в молодёжном «Яблоке» и в оппозиционном движении «Весна». Затем уехал в командировку в Великий Новгород, чтобы координировать там предвыборные штабы Алексея Навального. В настоящее время я не могу сказать, что поддерживаю Навального, но в то время для меня это был единственный способ делать что-то в рамках борьбы с путинским режимом. На тот момент я, конечно же, даже не думал об эмиграции. В «Северной столице» я занимался организацией многочисленных публичных мероприятий, митингов, пикетов и акций, за что неоднократно задерживался полицейскими.

— Почему решил завязать?

— В определённый момент я ушёл из активизма. Не было какой-то одной конкретной причины, это просто перестало быть интересным. Однако я по-прежнему оставался неравнодушным человеком и продолжаю открыто высказывать свою политическую позицию по различным вопросам. В остальном начал просто жить своей жизнью: купил квартиру и устроился на работу, которая никак не была связана с политикой. Уже в то время я начал задумываться о переезде. Но всё это было очень постепенно и медленно. Думал, что торопиться некуда.

— Когда всё изменилось?

— Конечно же, всё кардинально изменилось, когда началось полномасштабное вторжение российских войск на территорию Украины. Я использую именно этот термин, поскольку считаю, что война идёт ещё с 2014-го года. Сейчас просто сменилась её фаза. С того момента я очень плохо ощущал себя морально. Очень больно было осознавать, что я не могу ничего сделать, никак повлиять на происходящее, я винил себя. 24-го февраля я решил выйти на митинг против вторжения, за что получил семь суток ареста. Также я активно высказывался по украинкой теме в социальных сетях. Именно это, видимо, и послужило поводом для уголовного преследования.

— Что стало непосредственной причиной твоей эмиграции?

— Это было 6-е марта. В тот день я остался на ночь у друга. Проснувшись рано утром, увидел непрекращающуюся DDoS-атаку на мой телефон. Звонки с непонятных номеров, многочисленные СМСки. Я сразу понял, что происходит что-то неладное. Ну, а потом уже раздался стук в дверь. Это был обыск.

Спецназовцы выломали дверь и ворвались внутрь. Избили меня. Они поднимали меня за волосы, кричали: «Что ты там про российскую армию в интернете пи**ел?», потом продолжали бить. Затем отправили в изолятор временного содержания на двое суток. Они поставили мне ультиматум: либо я уезжаю, либо они возбуждают уголовное дело за мои высказывания о войне. Я действительно позволял себе резкие и даже оскорбительные высказывания о российской армии, чего не скрываю, в общем-то действительно такого мнения и придерживаюсь. Поэтому я принял их предложение, к тому же уехать давно хотел.

Единственная проблема состояла в том, что у меня не было заграничного паспорта. Я не хотел ехать в Армению или Казахстан, чтобы уже там полгода дожидаться оформления документов, поэтому решил рискнуть и делать загран в Питере. В итоге под конец месяца ко мне снова пришли силовики, на этот раз в квартиру родителей. Снова изъяли ноутбук, смартфон, снова на двое суток отправили в ИВС. Так уж вышло, что я стал единственным из всех подозреваемых, к кому пришли во второй раз, причём уже по другому делу, но по аналогичной статье. Видимо, власти решили таким образом надавить и напомнить мне, чтобы я не передумал уезжать.

— Как они юридически мотивировали эти обыски?

— Обыски проводились в рамках уголовных дел о телефонном терроризме. Якобы группа неустановленных лиц в сговоре позвонили полицию и сообщили заведомо ложную информацию о планируемом террористическом акте в отделе МВД. Интересно, что на допросе по поводу дела они вообще ничего не спрашивали и говорили только о моих высказываниях в социальных сетях, отношении к Зеленскому, к Украине. Как следует из материалов уголовного дела, предполагаемое преступление было совершено первого марта. Но я в тот момент сидел в спецприёмнике после участия в митинге. Это прямо сюжет какого-то американского боевика: находясь под стражей, совершал какие-то телефонные звонки в полицию.

Я думаю, само дело — это просто формальный повод надавать и заставить меня эмигрировать. Во второй раз вообще привлекали меня одного, а заведомо ложное сообщение о терроризме якобы было сделано с анонимной электронной почты. Там меня пытались раскрутить на признательные показания. Следователь говорил, что «при каждом обострении ситуации в Украине „хохлы“ занимаются минированием» и требовал, чтобы я признал вину. Я, естественно, отказался, также спустя два дня вышел из изолятора и спустя несколько дней покинул страну.

— Куда дальше планируешь?

— Я выбрал этот путь, чтобы продолжать здесь заниматься активизмом и открыто высказывать свою позицию по поводу войны. Впоследствии, конечно же, хочу уехать в Украину. Хоть я родился в России, генетически и эмоционально всегда воспринимал себя украинцем. В Стамбуле я участвую в украинских акциях солидарности, стараюсь в стороне не оставаться. В конечном счёте хочу оказаться во Львове. Но, если не получится, буду пытаться получить гуманитарную визу в Польше, чтобы заниматься там волонтёрством и помогать беженцам.

— Твой случай показателен, но не единичен. Как думаешь, почему власти дают возможность уехать несогласным?

— Как мне представляется, цель выдворять людей из страны заключается в том, чтобы не делать слишком много героев, мучеников и политических заключённых. Человек, который находится за границей, всё равно для обстановки внутри страны нейтрализован. Да, конечно, что-то говорить неприятное я всё равно буду, но им уже это безразлично.