Введение в спецприёмник: Испытано на себе

Специальный приемник для административно арестованных во Владимире расположен на 2-м этаже большого здания по адресу: ул. Полины Осипенко, 40. На первом этаже находится «обезьянник» — СПЗЛ, специальное помещение для задержанных лиц (для тех, у кого ещё не было суда), на третьем — ИВС, изолятор временного содержания (предназначен для лиц, задержанных по подозрению в совершении уголовного преступления), на четвертом — ЦВИН, центр временной изоляции для несовершеннолетних правонарушителей.

Сотрудники спецприемника работают в 4 смены: сутки через трое. В каждой смене, по моим оценкам, работает около 8-ми человек. Начальник спецприёмника — майор Чуринов Иван Николаевич. Надзиратели относятся к арестованным по-разному, но откровенного хамства я не увидел.

Сразу после доставления в спецприёмник у вас снимут отпечатки пальцев, сфотографируют и опишут ваши вещи (они будут храниться в специальном ящике в дежурке). Отбирают даже шнурки и нательные украшения (кольца, крестики). Потом вас отводят в 1-ую камеру, которая используется как склад, дают матрас, постельное бельё и проводят в одну из камер (на тюремном жаргоне — «хата»).

Всего в спецприёмнике 13 камер. По словам моих бывших сокамерников, 3 камеры имеют 7 спальных мест — «шконок» на тюремном жаргоне (полка на двухъярусной кровати), остальные камеры — по 3 и 4 места и 1 медицинский изолятор на 2.

В некоторых камерах есть и отдельные кровати. Например, Иван Туманов досиживал свой срок в камере № 10. Там были 1 двухъярусная кровать и 1 кровать с металлическими пружинами, на которой он спал. Также во время ареста Ивана в этой камере прикрутили полки над умывальником и 2 крючка (вешалки).

Женщин содержат в отдельной камере. В последнее время, по словам моих бывших сокамерников, наиболее асоциальных бездомных стали отделять от других арестованных и содержать в отдельной «хате». Хотя, судя по моему опыту, это правило соблюдается не всегда.

Основное население спецприёмника — это бездомные и бывшие зэки. Самые популярные статьи — пьянка, мелкая кража (до 2 500 рублей), нарушение правил надзора (он устанавливается для бывших заключенных), неуплата штрафов. Например, один мой бывший сокамерник проводит здесь по 10 дней каждый месяц в течение полугода — каждый раз за нарушение «надзора».

Сразу после доставления меня посадили в общую камеру (№ 3), где уже было 5 человек. В большой «хате» вы вряд ли заскучаете. Бывшие зэки — очень общительные люди. Они постоянно обсуждают всевозможных знакомых, рассказывают, кто чем занимается, вспоминают случаи на зоне и т.д. Тюрьма — это огромная социальная сеть. И это понятно: чем больше у тебя знакомых, тем больше у тебя возможностей. Это — твой социальный капитал и твоя безопасность.

Некурящих камер нет, поэтому людям, которые не переносят сигаретный дым, приходится нелегко.

Раз в день арестованным положен 15-минутный телефонный звонок, прогулка (выводят около 11-12-ти часов дня). Можно взять книгу в библиотеке, которая представляет собой небольшой книжный шкаф (я взял «Двадцать лет спустя» Александра Дюма). Раз в неделю тебя отводят в общий душ.

Звонить можно с 10:00 до 12:00 либо с 19:00 до 21:00. В дежурке тебе дают твой телефон, но уединиться нет возможности: сотрудники полиции сидят рядом и слушают.

Место для прогулок — это уличная камера с потолком в виде решетки. Некоторые оппозиционеры уже побывали в этом месте 31 января. Тогда многих из нас забрали во время акции на Соборной площади.

Если ты не хочешь идти на прогулку, сотрудники спецприемника попросят написать письменный отказ. По словам Кирилла Ишутина, на прогулки начали водить в январе 2021 года, после того, как он вместе с Иваном Тумановым отбывал здесь административный арест.

Передачки принимают на проходной с 9.00 до 17.00. За всё время ареста можно получить продуктов и вещей общим весом до 30 кг Как правило, их доставляют довольно быстро. В моем случае, на это требовался час или два.

Какие передачки примут, зависит от смены. Общее правило — можно всё, кроме скоропортящихся продуктов, еды в стеклянной и металлической таре. Однако на деле могут не пропустить всё, что угодно. Например, в первый раз мне передали майонез, а во второй — нет, хотя он был в идентичной упаковке.

В спецприемнике можно делать записи (я постоянно ходил с блокнотом и ручкой). В правилах, которые висят в камерах на двери, написано, что сотрудники обязаны обеспечить арестованного бумагой и ручкой. Можно писать и принимать письма. Закон гарантирует арестанту тайну переписки, но, по словам сотрудников, они нарушают это правило. На мой вопрос один из надзирателей ответил прямо: «У нас есть цензура».

Питание — трёхразовое: завтрак, обед и ужин. На завтрак приносят простую кашу (перловка, пшенная), на обед — суп и второе (котлета или немного мяса с макаронами, рисом или гречкой), на ужин — только второе (примерно то же, что и на обед). Один раз нам на ужин давали «экзотическое блюдо» с необычным сочетанием ингредиентов: сосиска, тушеная капуста и гречка. Иногда приносили кисель.

Несколько раз в течение дня можно было попросить кипячёную воду, чтобы сделать себе горячий чай или кофе. Мы каждый вечер делали «чифир» или «купец» — очень крепкий чай, приготовленный согласно тюремным традициям.

По словам моего бывшего сокамерника, с 2020 года еда здесь стала лучше, после того как руководство заключило контракт с новым поставщиком. Но в целом, я бы оценил качество еды как довольно низкое.

Каждый вечер в камеру приходит сотрудник со списком «постояльцев» и просит расписаться за получение питания. У каждого арестованного есть номер. У тех, кто сидел со мной, номера начинались с 1000. Можно предположить, что нумерация ведётся с начала года.

22 апреля, в день, когда меня посадили, в спецприёмнике было 20 обитателей, но к моменту моего освобождения (30 апреля) число арестованных увеличилось до 30-ти. Политических было четверо: я, Иван Туманов, Кирилл Ишутин и Владислав Беляков.

В камерах нет часов, наручные часы тоже запрещены. Я полагаю, это делается для того, чтобы сотрудники спецприёмника могли варьировать расписание дня по своему усмотрению. Если арестованные не знают времени, то их жалобы на нарушение распорядка можно игнорировать.

Распорядок дня:

6.00 — Подъем. Сотрудники спецприемника просто заходят в камеру. Обычно, я даже не вставал и продолжал спать дальше.

8.00 — Обход дежурными нарядами. Тебя выводят из камеры в коридор, проводят личный обыск и шмонают всю камеру. Во время этой процедуры можно попросить предоставить вам право на телефонный звонок или прогулку.

8.45 — 9.30 — Завтрак.

13.00 — 15.00 — Обед. Как правило, еду приносят около часа дня.

19.00 — 20.00 — Ужин. Часто бывает раньше.

22.00 — Отбой (выключают основной свет в камере). Как правило, позже.

Что изменилось в последнее время?

Некоторые арестанты относятся к спецприемнику, как к своему второму дому. А есть и такие, для кого этот дом единственный. Это — бездомные, которые здесь фактически живут.

Поэтому мои сокамерники очень обрадовались тем изменениям, которые произошли здесь с начала этого года, после того, как сюда массово заезжали оппозиционеры. «До вас здесь был гадюшник», — говорит мой сосед по камере, который, по его словам, был в спецприемнике «раз сто».

Он рассказал, что за последние месяцы в камерах повесили новые светильники, в некоторых покрасили стены. Туалетный угол стали оборудовать дверкой (при мне сделали дверь в 3-й камере), на стены повесили металлические шкафчики (при мне повесили в 3-й и 11-й камерах). «Никогда бы не подумал, что здесь двери поставят», — говорил мой собеседник.

Мой сокамерник рассказал, что горячая вода в спецприемнике появилась недавно. До этого чаще была только холодная. Чище стал душ. Чаще стали выдавать средства гигиены (мыло, зубную пасту, зубные щетки).

Стали покупать нормальный стиральный порошок, исчезла накипь в кипятке, который здесь наливают несколько раз в день. Мой сокамерник узнал, что теперь стали чистить чайник лимонной кислотой раз в месяц. Появились гигиенические средства для женщин. Завезли новые матрасы, подушки и одеяла. Стала лучше работать вентиляция, купили новые швабры и другой хозинвентарь. В камерах поставили новые урны, закупили тазы, в которых можно стирать одежду. Поставили новые смесители и гофры.

Фельдшер стал ходить чаще — утром во время обхода и вечером.

Мой сокамерник говорит, что даже на территории стало чище (его как постоянного гостя этого места иногда привлекают к работам по уборке).

Даже на 1-м этаже в «обезьяннике» (СПЗЛ — специальное помещение для задержанных лиц, не путать со спецприемником для административно арестованных, он находится на 2-м этаже), где всегда были самые жуткие условия, стали выдавать матрасы, подушки и одеяла.

На двери внутри камер стали вешать распечатку с правами арестованных (выписка из Федерального закона № 67). Еду стали раздавать в халатах. Даже в следственном кабинете поставили новые стулья.

Арестованных стали выводить на прогулки. Мои товарищи (постоянные обитатели спецприемника) не знали, что они им положены. Они мне сначала даже не поверили, поэтому удивились, когда нас всех вывели в прогулочную клетку. «Хорошо, что тебя поселили к нам», — сказал мой сокамерник после этого.