Алиса Бирюкова: «Детские школы искусств — это не кружки или клубы»

В федеральный закон «Об образовании» недавно внесены изменения. Они касаются детских школ искусств. Что ждать от этих новаций? Как будут учиться талантливые дети, и в каких условиях будут работать ДШИ в новом учебном году? Об этом «Призыв» в проекте «Разговор на двоих» побеседовал с Алисой Бирюковой, директором департамента культуры администрации Владимирской области.

Это не кружок и не клуб

— Заканчивается учебный год. В том числе и в детских школах искусств. А новый год будет проходить в новых реалиях. Потому что приняты поправки в федеральный закон об образовании, и касаются они работы ДШИ. Чем была продиктована необходимость принятия изменений, и какие новации они несут?

— Это давно ожидаемые и очень желаемые для всех школ искусств изменения. Потому что на протяжении достаточно долгого времени мы вынуждены были объяснять многим нашим коллегам, в том числе из образования, что детские школы искусств не являются в обычном понимании допобразованием, то есть это не кружки или клубы.

Это нечто совершенно особенное по своему укладу, по сложившейся системе обучения. Совершенно особенная институция. Замечательно, что в России есть такое традиционное образование — традиционная система художественного образования.

— Уникальная. Наверное, единственная в мире.

— Действительно уникальная. Она показывает результаты уже на протяжении долгого времени. Трехступенчатая система: школа, колледж, вуз. Где очень важна преемственность от одной ступени к другой. Конечно, базис всей этой системы — школа искусств, и отношение к школам искусств, как к некой особой институции, очень важно.

Нельзя приравнивать её ни к одному из кружков, потому что ни в одном из кружков нет, например, такой многолетней программы обучения. Нет такого количества занятий, как в школах искусств. И мы с вами прекрасно понимаем, что без них невозможно, собственно, владеть этим мастерством. И подготовка музыканта — это, наверное, сравнимо с подготовкой врача.

— Профессиональная подготовка.

— Да, причём с детства. И многие из детей, закончивших музыкальную школу, приходят к профессиональной деятельности. Но совсем необязательно, что все.

Те, кто не продолжает профессионально эту деятельность, всё равно получают для себя тоже необходимые и незаменимые знания, умения. И становятся замечательными образованными слушателями концертных залов, театров и т.д. Просто людьми, всесторонне развитыми.

Когда мы отстаивали тему сохранности школы искусств в том виде, в каком они существуют сегодня, мы не видели никакого противоречия между широкими массами обучающихся в детских школах искусств и теми детьми, которые изберут для себя в итоге музыку или художественное направление в виде профессии. Просто каждый останавливается на том уровне, на котором считает важным или необходимым для себя остановиться.

Финансирование душ

— Эти вроде бы очевидные вещи, то, о чём вы говорите, вызвали, тем не менее, острые дискуссии. Они были связаны с угрозой применения подушевого финансирования в школах искусств. И были яркие выступления против этого, например, Екатерины Мечетиной, которую вы отлично знаете.

— Вы понимаете, сама по себе система по ФДО, наверное, хорошая. Она помогает родителям, наверное, она создает прозрачность в отчёте детей, занимающихся в тех или иных кружках и студиях. Но она не применима к нам, опять же в связи с тем, что у школ искусств много своих особенностей.

— Специфика своя.

— Своя специфика. И стоимость сертификата, например, никоим образом не могла покрыть стоимость обучения ребёнка в музыкальной школе, потому что она большую сумму составляет просто от обилия индивидуальных занятий. Кроме того, сложно говорить о применение такого сертификата в системе, когда ребёнок занимается по многолетней программе обучения. Было очень много нестыковок, которые буквально парализовали бы работу школ в случае, если бы эта система, в конце концов, получила распространение на работу школ искусств.

— Это была бы глупость. Даже в основе. Вот определённое количество часов ребенок занимается, а если он очень талантливый и хочет ещё, то пусть платит? То есть вместо того, чтобы поддержать талант, помочь ему развиться, сказать: «Занимайся ради Бога!», мы говорим: стоп, хватит, довольно, теперь плати!

— Конечно, это абсолютно несовместимая система. И мы об этом говорили, и слава богу, что были услышаны в результате. Конечно, все было непросто. Но я не скрою, что все друг друга поздравляли, когда Екатерина Васильевна в итоге на Совете по культуре и искусству при президенте выступила с этой темой и президент её поддержал.

Вообще, на самом деле это должно было случиться раньше, но в связи с пандемическими событиями этот процесс замедлился. И получилась так, что решение вопроса несколько подзатянулось. Но в итоге внесённые в закон об образовании изменения от темы ФДО нас спасли. Сейчас, наконец, говорят о том, что школа искусств — это совершенно особый вид образовательного учебного заведения.

Разделение уровней

— Итак, до последнего времени детские школы искусств были муниципальными и конкурировали за финансирование с другими муниципальными учреждениями: допобразования, спортшколами. А как теперь будет?

— Сейчас большие права регулирования школ искусств сосредоточены на региональном уровне. В ведении Министерства культуры всё нормативное регулирование, с федерального уровня оно спускается на уровень регионов. Это не говорит о передаче непосредственно полномочий по управлению детскими школами искусств в ведение субъекта РФ. Это говорит о большем участии регионов в работе школ искусств.

Я вхожу в федеральную рабочую группу Министерства культуры, занимающуюся как раз вопросами развития детских школ искусств. В этом году нами уже обсуждался документ, на самом деле долгожданный, — порядок работы, типовой порядок ДШИ, который регулирует все основные вопросы деятельности школы от форм обучения до программ. Разработка такого единого порядка очень важна. Дальше какие-то вещи будут уточняться уже на уровне регионов, но внесение изменений в закон об образовании так, как нам трактует Министерство культуры, на сегодняшний момент не повлечет за собой прямую передачу полномочий.

На самом деле и нецелесообразно переводить школы из муниципалитетов в регион.

Понятно, что детская школа искусств всегда очень связана с местным сообществом — эта такая тесная работа, и иногда рвать эти связи — ненужный и болезненный процесс. Поэтому нужен какой-то очень взвешенный подход, золотая середина.

Мы же о чем говорили? О том, что детским школам искусств необходимо дополнительное внимание, дополнительная помощь, в том числе с позиций финансирования. Но, по сути, сейчас эти вопросы решены, потому что появилось направление в нацпроекте по ремонтам детских школ искусств.

И вот у нас в области уникальный случай. В этом году сразу 9 больших зданий 8 наших детских школ искусств мы ремонтируем при федеральной поддержке в рамках национального проекта. Причем это серьёзные ремонтные работы, которые, в общем-то, поменяют облик школы.

— А можете сказать, где ремонтируют ДШИ?

— Могу сейчас перечислить, да. Это Гусь-Хрустальный (буквально вчера я туда выезжала, смотрела начало ремонтных работ). Это музыкальная школа Собинки, это музыкальная школа в Вязниках, это музыкальные школы в Костерёво и в Вольгинском Петушинского района и т.д. Восемь школ всего, которые подготовили соответствующую документацию, прошли отбор Министерства культуры и получили достаточно значительную поддержку финансовую на проведение ремонтных работ.

И в прошлом году мы вели такие ремонтные работы ещё в 4 школах искусств. В частности, в знаменитой Ставровской школе искусств, которая в настоящий момент просто образцовая, на мой взгляд. И с точки зрения вида помещений, и с точки зрения учебного содержания…

—…и с точки зрения социальной функции — там же занимаются ребята со всех окрестных сёл и деревень, которых достаточно много.

— Конечно. У нас две точки, которые блестяще воспитывают нам духовиков, — это Ставрово и Бавлены. Вот Ставровская школа в прошлом году совершенно преобразилась, туда просто приятно, радостно зайти. И там родители комфортно могут ребёнка подождать, классы все очень симпатичные и хорошо оформлены, что, конечно, важно. Потому что ребенок, когда приходит в учебное заведение, какое бы там строгое обучение в нём ни было, должен попадать в комфортные, красивые и достойные условия.

Большое обновление

— Насколько я знаю, не только ремонты ведутся, но и материальная база ДШИ серьёзно обновляется.

— Да, сделан очень важный шаг: с 2019 года, опять же в рамках нацпроекта, действует направление, в котором школы очень нуждались по всей стране. Оно заключается в поддержке по приобретению новых музыкальных инструментов, оборудования, учебной литературы. Владимирская область как раз была первопроходцем в этом направлении. В 2019 году впервые получали такую помощь: десять школ искусств на тот момент.

В этом году ещё десять школ искусств оснащаются, причём достаточно серьёзно: современным оборудованием, интерактивными досками, новыми обучающими комплектами и, конечно, музыкальными инструментами.

Но, кроме того, была за последние несколько лет и помощь по другим направлениям, потому что были прямые поставки по поручению президента по линии Минпромторга. 76 пианино получила Владимирская область — это очень важный вклад. Потому что основные проблемы как раз с крупными серьёзными инструментами: рояль, пианино… Некоторые школы по два, по три инструмента получили в зависимости от количества обучающихся. И вот до сих пор, когда приезжаю в ту или иную музыкальную школу, все хвалят эти инструменты — «Николай Рубинштейн». Они действительно хорошо себя показали в работе.

Кроме того, с 2016 года ведь мы сделали своё направление по линии приобретения музыкальных инструментов, ещё до появления национального проекта.

— Региональный проект?

— Региональный, за счёт областного бюджета. Поэтому мы уже к 2019 году немножечко выравняли ситуацию, хотя она была катастрофическая до 2016 года. Там порядка 70% был износ.

— Вы вот сказали 10 и 10, то есть 20 музыкальных школ на сегодняшний момент отремонтированы или ремонтируются.

— Двадцать.

— А всего сколько музыкальных школ во Владимирской области?

— Всего сорок семь.

— Сорок семь. То есть почти половина обновлена.

— Учитывая, что по нацпроекту на заданный уровень нужно выйти к 2030 году, мы, в общем-то, надеемся, что все школы будут охвачены в своей очередности. Потому что есть рейтинг, который рассчитывается от количества обучающихся и других факторов.

Но я хочу сказать о том, что финансовые механизмы поддержки фактически уже заработали. И школы уже значительно укрепили свою материальную базу. Поэтому и снялся острый вопрос пребывания на уровне муниципальных образований. Потому что доля участия в них региона и федерации просто стала очень велика.

Я уж не говорю о том, что, естественно, мы выделяем субсидии на повышение заработной платы, и это тоже происходит с уровня регионального бюджета. Поэтому можно сказать, что по всем направлениям так или иначе музыкальные школы поддерживаются.

Вырывать их из муниципалитета, перевести их в подчинение департамента культуры — это не цель. Цель — чтобы в школах были достойные условия и чтобы всё у них складывалось корректно, грамотно, хорошо по образовательному процессу. Собственно, задача такая, она сейчас, на мой взгляд, очень деликатно, осторожно решается.

Место для дискуссий и творчества

— Я наблюдал не прямые включения с Совета по культуре — там были такие острые дискуссии, очень интересные. В рабочей группе министерства также?

— Там обсуждаются вопросы достаточно остро. И очень хорошо, что прислушиваются к регионам и школам искусств. Мы сейчас имеем возможность у себя это обсуждать непосредственно с руководителями школы искусств, с педагогами, потом эту позицию выносить на уровень Министерства культуры. На мой взгляд, очень правильно построен процесс.

— И это чувствуется. Знаете, когда наблюдал видеотрансляции, поймал себя на мысли: там, где обсуждают вопросы культуры, смотреть действительно интересно, потому что люди говорят искренне, о наболевшем. А другие какие-то совещания, более технические, связанные, я не знаю, с дорогами, например, казённо смотрятся. Все сдержанны, глядят в бумажки.

— У нас нет заранее разделения ролей. Все живо в этом процессе участвуют. Вы упомянули Екатерину Васильевну Мечетину — действительно велик её вклад в развитие темы детских школ искусств, музыкальных школ.

Важно ещё то, что наши образовательные учреждения как раз должны быть связаны со сферой уже профессиональных исполнительских искусств, с ведущими творческими коллективами, с исполнителями, с солистами. Очень важна система мастер-классов. Это возможность для ребёнка сделать скачок иногда даже за час-полтора занятия. Какие-то вещи просто заново осмысливаются.

— И не только со своими педагогами, музыкантами, но и со «звёздами» первой величины.

— Да, конечно. И есть большой плюс в том, что много лет во Владимирской области работает проект «Новые имена», с которым мы очень дружим. Буквально на днях был отбор в регионе стипендиатов «Новых имён», и восемь наших ребят вошли в их число.

И заработавший в прошлом году образовательный центр Юрия Башмета с его педагогами. Там более двухсот детей у нас осенью прошли, поучаствовали.

— По-моему, «Белый пароход» в прошлом году тоже был.

— Это разные системы. Основной наш партнер, конечно, «Новые имена». Мы с ними работаем много-много лет и получаем уникальную возможность, когда в Суздаль приезжают все их педагоги, известные музыканты. Они проводят занятия в открытом режиме: туда можно ходить на все встречи. Это такая для нас совершенно особенная история, которая просто подарок для Владимирской области.

Элитарное образование

— Нет ли тут другой опасности? Мы говорим, что детские школы искусств — это больше образование, обучение, чем развлечение. Но, таким образом, мы предъявляем обучающимся определенные требования, какие-то минимальные профессиональные знания. Не превращает ли это детские школы искусств в элитарные заведения, скажем? Как у Райкина помните: «Ну, нет у него слуха! Что сделаешь? А учится он хочет!»

— Не думаю. Вы знаете, я вообще приверженец, наверное, такой реставрации немного советской системы. Вспомните советскую семью: все ходили в музыкальную школу, да? Так или иначе, большинство детей. Это был некий обязательный этап в образовании. И совсем не обязательно, что они все стали музыкантами.

— Конечно.

— Они просто получили качественное музыкальное образование. Сейчас, кстати, обсуждается в рамках новаций некое разделение уже внутри школ — на уровень профессиональный и уровень базовый. Как раз сейчас мы спорим и обсуждаем это в рамках рабочей группы.

Но в любом случае превращать школы в кружки, о чём были горячие споры, нельзя.

Я, например, очень жалею, что в своё время (тогда были по здоровью кое-какие обстоятельства) я недозанималась в музыкальной школе. Вот я об этом очень жалею.

— Предвосхитили вопрос. Хотел вас спросить, учились ли в ДШИ?

— Училась, навёрстывала вместе с педагогом. Потому что поняла: отсутствие этого образования — это потеря. И хорошо, что семья у меня музыкальная, мне все помогали. Ребёнок не всегда осознает сам, что ему это нужно, да? И помощь важна.

— Конечно. Особенно, в начале — и заставлять приходится.

— С другой стороны, и читать мы иногда не сразу хотим, да? Поэтому есть сферы, в которые бережно должны ввести и родители, и педагоги. А потом ребёнок будет за это признателен и благодарен.

На мой взгляд, вообще все должны учиться в музыкальной школе, но, возможно, до определенного уровня. Если не хотите дальше, то нет. Необязательно учиться на «5» и необязательно участвовать во всех конкурсах. Но получить для себя музыкальное образование, на мой взгляд, очень важно.

— То есть в школах должны учиться не только вундеркинды?

— Конечно, нет. На мой взгляд, музыкальным школам точно не грозит стать элитарным учебным заведением, каковым они и не были раньше и не являются сегодня.

Избыток конкурсов

— Всё равно в образовании есть определенные критерии помимо базовых. Есть баллы и бонусы, когда учащийся принимает участие в конкурсах. И педагогам за это тоже. В последнее время масса конкурсов проводится. Детей иногда с сырыми программами выставляют дело и не в дело. Детям практически всем выдают дипломы, если не лауреата, то хотя бы участника, и т.д. И ребенок получает красивую бумажку, может быть, недостаточно потрудившись. И педагог. Вот это тоже какой-то перегиб.

— Давайте разделим ваш вопрос на две разные проблемы. Потому что есть проблема огромного количества конкурсов, которые инициируют часто, к сожалению, все подряд. Причем иногда к серьезной профессиональной составляющей они не имеют никакого отношения — это чисто коммерческие конкурсы.

— Вот-вот.

— Поэтому, например, когда проходит аттестация наших педагогов, то мы учитываем те конкурсы, которые организуются по линии департамента культуры нашими школами искусств, нашим музыкальным колледжем, нашими специалистами, в которых мы уверены и об уровне этих конкурсов имеем представления.

Есть другая сторона этой истории. Это вообще психологическая готовность участвовать ребенка в конкурсе. И то, как его к этому готовят, и насколько аккуратно и бережно это происходит. Вообще говоря, конкурсы, конечно, для исполнительского мастерства очень важны. Это опыт личного выступления. Другое дело, насколько корректно, бережно и осторожно к этому относятся и педагоги, и, кстати, родители, потому что иногда пережимают сильно именно они.

— Ну, да — надо же погордиться, на стенку что-то повесить красиво.

— Бывает, что папы и мамы растят вундеркиндов, и не дай бог что-то не получится. На самом деле можно настолько травмировать ребенка, что он вообще будет бояться к инструменту близко подойти. Поэтому это, конечно, очень тонкий и очень индивидуальный в каждом случае вопрос. Конкурсы, как таковые, важны. Причём мы сейчас говорим с вами о конкурсах, наверное, больше индивидуальных, да?

— Да, конечно.

— То есть сольных. А ведь ещё много конкурсов ансамблевых — это для детей очень интересно, потому что они едут своим коллективом, своей командой. Там есть некий соревновательный аспект. Дети в это включаются, для них это важно. Мы намеренно включили позицию, что в аттестации педагогов учитываем участие детей в конкурсах, организуемых нашими специалистами.

Педагог должен выбирать те конкурсы, которые в профессиональном плане и в плане воспитания что-то дадут ребенку.

А проблема с общим количеством конкурсов, которые возникают на ровном месте и проводятся на коммерческой основе, она есть, она тоже обсуждается в Министерстве культуры. И разные предложения высказывались. Например, создать официально утверждённый реестр конкурсов. То есть эта тема тоже звучит.

— Надо предпринимать меры. Ведь сколько было моментов, когда плохо организован конкурс, уровень жюри тоже непонятно какой и т.д. Очень больной вот этот вопрос.

— Согласна. И очень много конкурсов, направленных скорее не для учеников школ искусств, а как раз для кружковых, клубных направлений. Когда, в общем-то, любительские коллективы или исполнители туда едут. Но и со школами искусств эта тема тоже есть, безусловно. Как с этим бороться? Это, конечно, больше федеральный вопрос.

Временное и постоянное

— Последний вопрос. Вы говорили про программы, которые будут приняты для школ искусств. Нет ли здесь опасности, что принятые многолетние программы отстанут от жизни? Они ведь рассчитано на долгие годы, а в это время подходы к музыкальному образованию, к образованию в сфере искусств изменятся.

— Во-первых, это как раз всё корректируемо относительно живого процесса. Во-вторых, мне кажется, что наши детские школы искусств как раз могут гордиться своей системой, базой, которая на самом деле вневременная.

Потому что, чтобы научится играть на фортепьяно, например, ты должен понимать, что такое аппликатура, должен иметь базовые знания об инструменте, базовые знания по сольфеджио — это вне времени. Сложно назвать это архаичностью.

А что касается каких-то форм, например, внутришкольной жизни, мероприятий, взаимодействия с учениками, с родителями — вот это как раз, на мой взгляд, меняется стремительно. Даже то обстоятельство жестокое, с которым мы столкнулись, — дистанционное обучение, оно, конечно, неприменимо для детских школ искусств вообще.

Но мы оказались в ситуации, когда просто не могли заниматься в обычном режиме. Поэтому перешли в онлайн, хотя это было невероятно тяжело. И для учеников, и для их родителей — мы все это понимали. Но прошли этот период. И поняли, что «дистанционка» тоже может найти некоторое применение в школах искусств. Например, на теоретических занятиях. Это тоже веяние времени, с которым детские школы искусств, так или иначе, сработались. Вот только всё должно происходить в адекватных формах.

— В органичных.

— Нельзя сказать: «Мы вот это немедленно отменим, а будем вот только так заниматься». Конечно, так не должно происходить. Во всём должны быть разум, логика. Соответствие месту, времени и т.д. На мой взгляд, поэтому детские школы искусств как раз очень живо развиваются. И они как раз взаимодействуют с детьми, молодежью, не закрывают глаза на новые технологии.

Жизнь течёт, жизнь меняется, и ДШИ — такие же подвижные организмы, как и всё остальное. Но в детской школе искусств, безусловно, должна сохраняться база. То, благодаря чему, собственно, появляются на мировой сцене многие и многие наши знаменитые музыканты. Этой системой мы можем гордиться и должны её сохранять. Это как раз вне времени, вне обстоятельств.

Читайте по теме

• Эрик Аракелян: с детьми в спортивном зале я провожу почти весь день

  Про себя Эрик Аракелян скажет: «Почти весь день я провожу в спортивном зале с детьми.…

• Владимирские мастера украсили Дом учёных Курчатовского института

  В Доме учёных Курчатовского института в Москве открылась выставка владимирских художников. Название её — «Таблица…

• Актриса из Суздаля Светлана Кузнецова: в каких фильмах она снималась?

  Она росла на глазах у всего города, потому что родителями Светланы были уважаемые в Суздале…