Первая презентация нового романа прозаика Андрея Рубанова прошла во Владимире

«Важно найти правильные слова, самые точные, пусть и не самые красивые» — это цитата из романа «Финист-ясный сокол» современного росийского прозаика и кинодраматурга Андрея Рубанова.

Многие его книги удостаивались престижных литературных премий: «Нацбеста», Премии братьев Стругацких, «Ясной поляны» и «Большой книги». Но «Финист» получил, пожалуй, самую ценную — премию библиотечного сообщества России «Премия читателя». Наша — Владимирская библиотека для детей и молодёжи тоже «приложила к этому руку»: в 2019 году «Финиста» у нас в городе читали больше всего. Неудивительно, что впервые презентовать свой новый роман — «Человек из красного дерева» — Рубанов приехал именно сюда и рассказал «ВВ» о сюжете романа, об отношении к литературным наградам и об особом месте владимирских храмов в своем сердце.

О сюжете «Человека…»

— Вы, наверное, обращали внимание, что в католических храмах есть статуи святых? Я задумался, а почему у нас таких нет? Выяснилось, что у нас в храмах нельзя ставить трёхмерное изображение святых, а можно только двухмерное, проще говоря — иконы. Потому что образ Бога в нашем православии — абстрактный. И вот представьте себе, что до 1722 года такие статуи стояли у нас в храмах. Во время правления Петра I синод вынес специальный указ, и все эти статуи вынесли из храмов. Часть сожгли, но где-то они уцелели. Теперь они у нас есть только в музеях. И вот я придумал такую фантастическую историю: представьте, что часть этих истуканов ожила. Они стали одновременно и деревянными, и живыми. В пересказе это выглядит бредом, но в романе — здорово и интересно. Сюжет описывает существование этих деревянных фигур, бывших святых. По форме — это приключение и фантастика, но темы там подняты очень серьёзные.

Об успехе «Финиста…»

— Неожиданно книга оказалась успешной. Это страшная ситуация: когда ты понимаешь, что тебя читает много народу, это значит, что ты опускаешь свой уровень. По-настоящему популярными становятся только средние произведения, как правило. Чтобы тебя полюбил массовый читатель, надо писать просто. Чем сложнее и изощрённее ты работаешь, тем меньше у тебя поклонников. Если книга очень сложная, то и читателей будет мало. Поэтому, когда я узнал, что моя книга попала в тройку по спросу по Российской Федерации, я был шокирован. Опасно это — быть популярным. Это значит, что ты где-то начинаешь «лажать».

Про начало карьеры и переход в другой жанр

— Моему первому роману в прошлом году исполнилось 15 лет. Это была книга про русских бизнесменов. Я и дальше писал на эту тему, так как мне казалось, что она будет пользоваться спросом. Думал, что наша аудитория бизнесменов полюбит, что бизнесмены увеличатся числом, образуют специальный средний классс, и у него появятся свои герои. И я рассчитывал на эту аудиторию. Казалось, что я хорошо знаю этот мир. Я написал шесть книг — и у меня ничего не получилось. Спроса не было. Поэтому «Финист» и «Человек» возникли как вариант «поискать что-то новое». Поймите меня, как творческого человека — ты занимаешься чем-то, а оно не нужно. Но я решил, что следующая моя книжка будет про бизнес. Из вредности.

Про реализм в романах

— Конечно, ты многое преувеличиваешь. И собственный героизм преувеличиваешь, и позор преувеличиваешь. Потому что в искусстве всё должно быть немножко преувеличено. «Правда в жизни — не есть правда в искусстве». Даже в авто-фикшн нужно увеличивать яркость и что-то искажать. Но хуже всего, когда врёшь. Если начинаешь высасывать из пальца или писать о том, чего не знаешь, тебя не уважают. Я бы никогда не взялся за темы, которые мне не знакомы. А когда начинаешь водить читателя за нос, он тебе этого не прощает.

Про литературные премии

— Сейчас я положительно отношусь к литературным премиям. Но когда начинал, думал, что буду контркультурным писателем. Стану описывать драки, наркотики, уголовников, в-общем контркультуру — в американском понимании этого слова, как Керуак или Буковски. А потом, когда написал несколько таких книг, с драками и матерной бранью, обнаружил, что у нас в России таким писателем можно быть только на фоне культурных авторов. А если таких нет, то как выражать протест? Я вдруг увидел, что честнее, проще, лучше быть культурным писателем. Важнее создать сначала культуру. Да, я хотел быть «трэшевиком», но понял, что этого мне мало. Да и люди любят, когда закрыл книгу — и жить захотелось.

Про свои литературные предпочтения

— Последнее, что я сам читал — книги из списка «Национальный бестселлер». Тогда я проголосовал за роман Елизарова «Земля». Достойно написанная книга. Ещё я считаю очень хорошим писателем Захара Прилепина. У него есть совершенно ударные места, десятки блестящих страниц. Читаешь, как Льва Толстого. Ранее я любил роман Иванова «Географ глобус пропил», его ранние вещи очень неплохие. А вот кого ещё назвать, даже не знаю. Много ребят, которые пишут неплохие вещи, но со временем они мне разонравились. Например, Пелевин. 20 лет назад он мне доставил очень много счастливых минут, а сейчас мне его читать уже скучно. Но для меня он до сих пор остался величиной, недосягаемым классиком.