Задержанным во владимирском ИВС не оказывали медпомощи и не давали воды
25 января около 15:00 Кирилла Алексеева выпустили из спецприемника. Ранее в Октябрьском райсуде проходило слушание по его делу. На Алексеева составили протокол по части 6.1 статьи 20.2 КоАП РФ: Кириллу вменяют участие в несанкционированном митинге, который препятствовал нормальной работе транспорта и движению пешеходов.
Фото: ЧеснокСлушания по делу Алексеева продлились примерно полчаса. Помощник депутата Заксобрания Максима Шевченко попросил вызвать для допроса в качестве свидетелей нескольких человек, включая составившего на него рапорт майора полиции Полибина. В итоге, заседание перенесли на 29 января (10:00).
Сегодня Кирилл рассказал о том, как прошли двое суток его ареста.
«Задержанные 23 января делятся своими впечатлениями от произошедшего в тот день на улице, в спецприемнике и отделах полиции.
Оцениваю число участников прогулки примерно в 2000 человек. Это рекордно для того, что именуется «несогласованной акцией», по меркам Владимира. Много было людей за 50, пенсионеров, что отличает её от предшествующих событий по линии Навального.
Фото: Зебра ТВУ памятника голосу диктора Левитана на меня напали неизвестные мне люди в гражданской одежде. Первый из подошедших крикнул мне «Вот ты и попался» или что-то похожее с таким рыком, будто я его семью по миру пустил.
Затем они скооперировались ещё с 3 или 4 сотрудниками полиции в форменной одежде, которые не представились, не заявили мне никаких требований и издевательски кричали, что они меня задерживают для проверки документов, а я якобы нахожусь в розыске. На видео после этого я как раз орал, что являюсь помощником депутата Заксобрания Максима Шевченко.
Меня пытались закинуть в автозак спиной, но у лестницы автозака я упал. Меня пнул по левой ноге ещё один полицейский. Тогда я сказал, чтобы меня прекратили бить, что я сам поднимусь по лестнице внутрь.
Боковым зрением я видел, как меня пытались защитить другие горожане, которых вслед за мной закинули в автозак.
16-летнему парню разбили губу до крови. Дал ему вытереть лицо влажной салфеткой.
Нас не возили в отдел полиции. Сразу направились в спецприемник.
Первым делом меня попытались сфотографировать. Я заявил, что моя личность установлена. При мне были паспорт, свидетельство о регистрации по месту пребывания, служебное удостоверение, медицинский полис, СНИЛС банковские карточки.
Затем мне предложили подписать протокол, в котором было указано, что я якобы не изъявил желания совершить звонок. Я зачеркнул частицу «не», полицейский поднял шум и больше мне не давал в руки протокол.
В качестве наказания за историю с протоколом меня отправили в камеру № 2 («сцена»). Я убедился в этом, когда остальные поступившие туда 8 задержанных тоже предъявляли претензии к оформлению протоколов, указывали на отсутствие понятых, внесённых в документ, отказывались подписать протокол.
Это была штрафная камера.
На входе в неё меня обдало стойким запахом мочи и кала. Сначала — от параши, в которой не работает смыв воды. Далее — от «сцены» (настила из досок). Где-то 2 на 6 метров. Не как в дворце Путина — с шестом для стриптизерш. На нём, судя по всему, чилили бомжи, справившие нужду под себя.
Фото: ЧеснокНа досках приходилось сидеть, лежать (невозможно же весь день стоять или ходить по полу), спать. Без матрасов. Было холодно.
Меня доставили в 15:15. В первый день нас не кормили.
Чистая вода в бутылке и пачка зефира «Шарлиз» были у меня. Разделили по-братски. Остальные сокамерники попали туда без еды.
Питьевой воды не давали. Чай не приносили. Полицейские через дверь ржали, говоря нам, что наш компот — из-под крана.
Кран, кстати, нормально не открывался. Надо было лезть под раковину. За это мы её прозвали аквадискотекой.
На следующий день на завтрак принесли холодную скукожившуюся пшенку и кусочек хлеба.
Перед этим устроили обыск в коридоре. Какой-то полицейский кричал нашим собратьям по несчастью, что раньше бы нас расстреляли и вывезли бы на «Урале» куда-нибудь.
Заставили фотографироваться под угрозой применения физической силы. Потом они сообразили, что им нужны люди в верхней одежде, и погнали всех, кроме меня, фоткаться в куртках. Так легче распознать на видео, которые снимали полицейские в гражданском во время движения колонны от Театральной площади до площади Победы.
На обед принесли рыбный суп из консервов с перловкой. На второе досталась котлета из говядины, наверное, снова перловка и тёртая свекла.
Развозил еду мотавший двое (?) суток за распитие водки побитый жизнью персонаж, которого мы нарекли Мишленом»,
— написал Кирилл в своем телеграм-канале.
«Когда нас привезли, то нам говорили, что мы сможем совершить звонок родным. Мне сообщили, что не дадут мне в камеру взять свои зубную щетку, расчёску и ручку, но потом можно это всё получить у них. Воду тоже обещали.
Но сколько ни нажимай на специальную кнопку в камере, сколько ни стучи по двери, ничем это не заканчивалось. Отвечали, что будет, а дальше ищи-свищи.
В спецприемнике оказался человек с ВИЧ, его поместили в медицинский изолятор. К нему же подселили мужика с ишемической болезнью сердца, но затем перевели к нам. Он рассказывал, что задержанному с ВИЧ не давали таблетки в камеру. В соседней камере бился в истерике клаустрофоб.
Что касается сидельцев, то на нашей «сцене» 8 из 9 ранее никогда не участвовали в прогулочной активности. Многие пришли с супругами, детьми и друзьями. Только жён и детей отправили в отдел полиции, а их — в спецприемник.
У всех изменилось восприятие «правоохранителей». Если раньше они допускали, что мент может быть и честным человеком, то теперь такому предположению не было больше место.
Ну, а как иначе относиться к ситуации, когда что высокий чин, что сержант в этом спецприемнике тебе постоянно врут, угрожают, орут на тебя, глумятся над тобой, не рассказывают, какие там правила.
Хочешь позвонить жене — тебе отвечают, что предоставят такую возможность. Напоминаешь о своей просьбе в первый день — тебе говорят: «Завтра». Повторяешь с утра — сдерживая скрежет зубовный, тебе сообщают, что после обеда. Потому как у них график такой. Кстати, какой график, не разъясняют. Ещё раз возвращаешься к теме после обеда — погононосца начинает корежить так, что он заявляет, что ты вообще будешь последним в списке на звонок, потому как мы все им мешаем готовить на нас документы. Уточняешь, что хочешь узнать, когда разрешены передачи — тебе говорят, что расскажут потом. Ну да, тогда, когда они уже невозможны по времени, запрещены.
Когда меня и Данилу Белякова (он изначально сидел не в одной со мной камере) перевели в ИВС на третий этаж, то конвоирша на входе вообще провозгласила, что «отсюда не звонят, вы в тюрьме». Через часа полтора-два, после трех серий стуков в дверь, эта же женщина заходит и отводит позвонить с твоего же мобильника.
В ИВС условия были лучше. Ужин и завтрак были уже тёплыми. Приносили кипяток, чай, сахар. Утром в понедельник даже дали батон и буханку черного. Правда, непременная пшенка сохранилась.
Но не врать не могли. Сначала приносят баклашку 5 литров чистой воды, объясняя, что могут выключить воду. А когда прибывает омбудсмен и начальник спецприемника Фомин, то верещат, что это неправда, а воду вообще не собирались вырубать.
И, разумеется, не гасят, не приглушают свет ночью и не требуют соблюдать масочный режим. Ну да, ковида же там существовать не может.
Видимо, понимая, кто они такие, даже не убирают надпись в камере № 2 «Все менты — ******** [лица нетрадиционной ориентации]». Она была там, когда Ишутин сидел в 2018 году. Она красуется и по сей день», — сообщил Кирилл Алексеев.
Другие задержанные поделились своими впечатлениями в телеграм-чате.
Наталья Баранова на вопрос, как все прошло, ответила: «Как на курорте. Вода из крана и туалет под видеокамерой. И спать на досках в ужасном холоде».
Григорий Семкин тоже рассказал, что люди мерзли: «Довольно холодно в камерах, некоторым не разрешили взять куртки (кто сразу не захотел отрезать шнурки, потом уже не разрешили)».
Егор Казаринов посоветовал, что взять с собой в следующий раз, чтобы скрасить время, проведенное в спецприемнике: «Первые полтора суток у нас была книга в камере, разрешили пронести. А потом отобрали. Там все зависит от настроения надзирателей.
Бумага туалетная, мыло вот прям самое необходимое. Носки на смену и в целом теплые вещи. Можно не самые супер, потому что до нас там явно какие-то бомжи чилили.
Кто-то брал щетку и пасту, но хз, может и не разрешат. Мне разрешили контейнер для линз, но очки не дали.
Возьмите хорошее настроение и какие-нибудь байки, логические загадки, да/нетки и любые словесные игры, так с ума не сойдете».
При этом Наталья Баранова отметила: нужно быть готовым к тому, что могут забрать все вещи.
Напоминаем, что в ходе акции во Владимире задержали около 50 человек. Часть задержанных отпустили через 3 часа. Около 20-ти человек поместили в изолятор временного содержания.
Ранее мы пообщались с участниками протестной акции, которые выходили из изолятора. В частности, Павел Торговцев рассказал, с какими условиями пришлось столкнуться ему и другим задержанным в ИВС. По словам Павла, условия были ужасные: им не давали воды и средства гигиены. Одному из задержанных стало плохо, но ему не хотели оказывать медицинскую помощь.
По двум активистам, задержанным до начала митинга, суд состоялся еще в воскресенье. Редактору «Довода» Кириллу Ишутину дали 8 суток, активисту Ивану Туманову — 7. В ИВС также остается активист Данила Беляков, который в знак протеста против жестоких условий содержания объявил голодовку. Как стало известно вчера, Данилу также дали 7 суток ареста.