Эксперт оценил влияние коронавируса на экономику Владимирской области

За последние 10 лет мы переживаем уже второй кризис, который прямо влияет на жизнь в регионах. Нынешнюю ситуацию из-за пандемии (вкупе с невысокой ценой на нефть и упавшим курсом рубля) действительно можно назвать беспрецедентной: никто не знает, когда необходимость в ограничениях со всеми их последствиями закончится.

Пострадали все

Наталья Зубаревич, эксперт в области регионального развития и социальной политики, еще несколько месяцев назад говорила, что проблема с безработицей в апреле-мае-2020 встала даже более остро, чем в 2009 году, а второго бизнес-локдауна не выдержит ни один регион.

Поэтому сейчас никто ничего не закрывает, стараясь нивелировать угрозы распространения коронавируса другими методами — настоятельными рекомендациями людям использовать СИЗы в общественных местах и контролем за заведениями, чтобы они следили за тем, как посетители выполняют те самые рекомендации. Что интересно: предприниматели дружно говорят «лучше работать так, чем снова на стоп».

В первую волну конкретно пострадали торговля и сектор услуг (представленные, главным образом, малым бизнесом), крупные заводы (особенно экспорт-ориентированные) и, конечно, сильно зависящие от успехов МСБ и промышленности бюджеты.

Что касается торговли, то, хотя продуктовая розница в период «покупательской паники» какое-то время била рекорды, промтоварная просела так, что общие показатели по отрасли в России в отдельные месяцы падали на 19-23%.

Во Владимирской области за семь месяцев оборот розничной торговли упал лишь на процент, но это может говорить лишь о том, что в провинции из-за меньшего уровня доходов люди априори тратят меньше денег на вещи не из числа необходимых для жизни. Про платные услуги (кафе, гостиницы, туротрасль и т.п.) вообще говорить больно: в разных регионах их объем падал аж на 40-60%. Во Владимирской области — почти на 27%.

Еще один важный момент, о котором говорит эксперт: как люди будут оплачивать услуги ЖКХ? Это самая большая по объемам затрат платная услуга. Власти, безусловно, помогли в первую волну, отменив с 5 апреля и до конца года пени за просрочку, в итоге объем платежей предсказуемо снизился, но что будет потом, когда тем, кто откладывал неизбежное, придется заплатить все и сразу? Доходы-то не росли.

Эксперт называет конкретные цифры спада платных услуг в этом году из-за карантина. В январе-июле — минус 20% по стране. При этом в апреле и мае минусовалось по 38-40% (общепит, развлечения были на жестком стопе, транспорт сократил обороты). К осени началось медленное восстановление, но медленное и с нюансом — хотя спад зафиксирован у всех, около 28% всех платных услуг концентрируются в крупнейших регионах — Москве, Московской области и Санкт-Петербурге.

Официальная безработица, кстати, в пандемично-весенние месяцы росла тоже у всех, но в Москве, например, этот показатель дошел примерно до 2% от числа граждан работоспособного возраста, а в Санкт-Петербурге — порядка 1,6-1,7%. Для сравнения — во Владимирской области весной безработица выросла до 4,3%. В стране рост уровня безработицы доходил даже до 6,5% в этом году, но реальная картина якобы была еще выше — 7-9%. Часть занятых в секторе услуг уходила в тень, а вместо увольнений многие оформляли сотрудникам режим неполной занятости либо вообще отправляли в отпуска без сохранения зарплат. Безработица-2020, по мнению спикера, ударила по экономике больнее, чем даже в кризис 2009 года, потому что на этот раз проблемы возникли практически у всех отраслей.

Три процента могут все

Эксперт говорит о высоком вкладе в эти два кризиса регионального неравенства в неравенство по доходу, которое влияет на структуру потребления в субъектах РФ. То есть в крупных городах у людей на их потребности денег априори больше, чем в маленьких. Поэтому-то там платные услуги представлены в самых масштабных объемах — люди могут за них платить. А новый главный фактор упомянутого неравенства — это не гендерный состав, не образовательный потенциал и даже не интенсивность занятости, а — «нагрузка детьми»!

Владимирстат это, кстати, подтверждал — еще несколько месяцев назад ведомство констатировало, что богаче всех в расчете на одного домочадца в области выглядели семьи «на двоих» — у них тогда получалось 27,7 тысяч на человека. А вот если в семье было четверо домочадцев, этот показатель не превышал 16 тысяч, пятеро — 13,8 тысяч. Ну, а с детками до трех лет выходило и того меньше (ведь мамы в это время не работают).

По данным Натальи Зубаревич, доля бедных семей с детьми у нас — 23-26%, а доля семей с детьми 7-16 лет среди всех так называемых бедных — аж 43%.

По данным выборочного обследования Росстата (изучено 48 тысяч домохозяйств) так называемой «субъективной бедности», когда люди сами озвучивали свой материальный статус. И получается, что, если в целом по стране денег даже на еду не хватает 1% опрошенных, то в Москве этот показатель варьируется около ноля. У трех процентов наших сограждан денег достаточно, «чтобы купить все», но в столице таких эпикурейцев — 7%. Треть опрошенных заявили, что не отказывают себе ни в чем, кроме «машины, квартиры, дачи» — в Москве таких 48%. 14% россиян зарабатывают только на еду — в столице таких 10%.

Любопытно, что упомянутое региональное неравенство доходов населения уменьшилось в 2000-х, а вот с 2010-го не менялось… Но это, по мнению эксперта, объяснимо: выход из кризиса 2015-2016 годов так и не закончился — ведь реально не восстановились ни инвестиции, ни доходы населения, ни, разумеется, прежний уровень потребления. А тут еще пандемия с ее ограничениями…

Не надо также забывать о колоссальном объеме кредитов населению, неуклонно росшем с 2015 года. Летом общий кредитный портфель заемщиков в стране достиг уже 18,6 трлн рублей. В чем здесь эксперт видит проблему? В рисках для банков, потому что в будущем весьма вероятен рост личных банкротств. Но во Владимирской области кредитный портфель довольно скромный — на тот же период владимирцы задолжали банкам 130,8 млрд рублей, по данным Отделения Владимир Банка России.

Произвести и построить

Промышленный спад из-за коронакризиса в апреле составил 7%, в мае дошел до 10%, а в июне — 9,4%. Среди причин в том числе — снижение глобального спроса. По регионам в пандемию сложнее всего сложилась ситуация с промышленностью в Костромской области (минус 25%) — там десятки ювелирных предприятий, а спрос на украшения предсказуемо просел. В Ульяновской и Нижегородской областях картина немногим лучше — минус 21%, там автопром, машиностроение… Серьезный спад весной фиксировался в ХМАО, Томской области, Якутии.

В нашем регионе индекс промышленного производства в январе-августе 2020 года — по сравнению с январем-августом-2019 составил 113,5%. Возможно, причина в диверсификации реального сектора Владимирской области и традиционном сохранении спроса на продукцию наших основополагающих секторов — пищевки, фармпроизводства и т.п. Еду и лекарства люди покупают всегда — даже в кризисы.

Еще один важный маркер состояния регионов — объемы ввода жилья. По данным Натальи Зубаревич, в 2015-2018 году в России он упал на 12%, но вырос на 5% в 2019-м. При этом четверть всех вводимых в стране площадей — на счету Московской и Санкт-Петербургской агломераций.

Во Владимирской области в прошлом году в регионе ввели в строй 745,4 тысячи квадратных метров общей площади жилья — около 550 квадратных метров на 1 тысячу населения. Для сравнения — в Москве, Липецкой области этот показатель в два раза больше. А, например, в Ивановской, Костромской, Брянской — почти в два раза меньше нашего.

Усложнившая жизнь застройщикам, но гарантирующая сохранность денег дольщикам система с эскроу-счетами играет в минус на перспективу роста объемов жилья, считают специалисты. Не все застройщики «из прошлого» соответствуют новым требованиям, что заведомо ведет к уменьшению числа игроков рынка и, соответственно, проектов.