Ортопедический центр в Пиганово вырос из колонии для малолетних преступников

В марте 1891 года было организованно общество земледельческих колоний и ремесленных приютов для несовершеннолетних преступников и беспризорных детей Владимирской губернии. А 17 октября 1892-го недалеко от Владимира, в имении при деревне Пиганово, была открыта исправительная ремесленно-земледельческая колония. После революции она была переименована в Институт трудового воспитания для беспризорных детей. В 1940 году здесь был создан Детский дом. В годы Великой Отечественной войны там воспитывались сироты погибших фронтовиков и дети из блокадного Ленинграда.

А 12 июня 1969 года после переоборудования помещений в Пиганово был открыт детский санаторий имени 1 Мая для лечения детей с ортопедической и неврологической патологией. Сейчас он переименован в областной центр специализированных видов медицинской помощи. Но несмотря на всероссийскую славу этого медицинского центра, сегодня хочется вспомнить трудовую колонию. Ведь ее деятельность тоже была направлена на возвращение оступившихся детей к нормальной жизни.

Куда девать малолетних преступников?

В Государственном архиве Владимирской области сохранился доклад губернской управы по вопросу об устройстве приюта для несовершеннолетних преступников. В нем сказано, что Нижегородская колония не может и не желает принимать преступников Владимирской губернии за предложенную плату. А в Москве нет исправительных установлений, которые бы могли принимать владимирских несовершеннолетних преступников. Оставалось два выбора: или присоединиться к Нижегородской колонии на выдвинутых ею условиях или устроить свой собственный приют.

«После подробного осмотра зданий и сооружений Нижегородской колонии членом управы А.А. Никитиным совместно с техником К.Ф. Свирским оказалось, что для того, чтобы поместить туда 30 человек Владимирского земства, необходимо выстроить зданий на сумму 15468 рублей».

Губернская управа посчитала, что за такие деньги можно организовать свою собственную колонию. Тем более что Никитину и Свирскому не понравились здания Нижегородской колонии и тамошняя организация дела. Таким образом, 19 марта 1891 года было организовано Общество земледельческих колоний и ремесленных приютов для несовершеннолетних преступников и бесприютных детей Владимирской губернии.

Организация колонии

На средства общества было приобретено для колонии за 12000 рублей имение Кайсарова в площадью 70 десятин, расположенное в 10 верстах от Владимира по Московскому шоссе. Из них 14 десятин дровяного и строевого леса, 8 десятин под усадьбой, остальная земля пахотная. Вместе с имением приобретены были находящиеся на усадьбе: большой господский деревянный дом, три флигеля, скотный двор, рига и другие постройки. Все эти здания были капитально отремонтированы и приспособлены к их новому назначению, на что было потрачено 9455 рублей.

Колония расположилась в в красивом парке, где можно было встретить редкие экземпляры столетнего кедра и пихты. В парке находилось три пруда и проточная речка. При колонии существовал фруктовый сад и разводился огород.

Директором колонии стал А.В. Васильев, крестьянин Судогодского уезда, окончивший курс в Киржачской учительской семинарии и проработавший долгое время сельским учителем. Он заведовал воспитанием и обучением, хозяйством колонии и наблюдением за прочими служащими.

Под крылом императора

В 1895 году «Его Императорское Величество Государь Император Николай II, по всеподданейшему докладу министра внутренних дел в 22 день февраля 1895 года, Всемилостивейше соизволил принять под Высочайшее свое покровительство исправительные заведения для несовершеннолетних преступников и приюты для арестантских детей». Кроме того, государь император разрешил отпускать бесплатно до 50 куб саж. дров из сухостойного и валежного леса ближайших казенных дач, необходимых ежегодно для отопления колонии несовершеннолетних преступников.

К 15 декабря 1894 года колония имела 74 воспитанника: 58 первой категории по судебным приговорам и 16 воспитанников второй категории детей бесприютных, испорченной нравственности и прочее. Все воспитанники первой категории, за исключением одного, осужденного за поджог, присуждены за кражу.

По степени грамотности воспитанники 1-й категории оказались: неграмотными — 11, умеющими читать — 6, умеющими читать и писать — 16. Шатанье по городу, нищенство и пастушество, а также работа на фабриках, ученичество в ремесленных и промышленных заведениях составляли занятия большинства воспитанников. Большинство из них поступило в колонию в возрасте 15-17 лет.

Семейно-патриархальная система

Строгий режим, постоянный, равномерный для всех и неоднообразный посильный труд, систематическое развитие ума и сердца, духовные назидания, награды, систематические взыскания, налагаемые директором за всякую погрешность, постоянный надзор и личное влияние директора и священника, а также мастеров и дядек — в общем, отеческое отношение к воспитанникам составляли основную суть системы перевоспитания малолетних преступников. Причем распорядок жизни в колонии, установленный и строго соблюдаемый, был направлен на то, чтобы воспитанники не могли и не имели бы даже побуждений удовлетворять своим дурным наклонностям, а мало-помалу приобретали полезные привычки и сердечные навыки.

Все воспитанники составляли одну семью и днем работали по мастерским или дежурили (большей частью по двое — надежный с менее надежным). Все работы по колонии, включительно приготовления кушания, печения хлеба, стирки белья, чистки отбросов и прочее, исполнялись самими воспитанниками. Ночью спали в 5 комнатах большого дома (вверху 3 комнаты и 2 внизу), причем вверху в каждой комнате назначены старшими воспитанники. Кроме того, дежурный дядька обязан был не спать и возможно чаще обходить спальни.

Розги не применяли, рассчитывая, что нравственные воздействия и внушения при других мерах наказаний будут целесообразнее.

Колония давала своим питомцам пищу в достаточном количестве и хорошего качества, чтобы юный организм работающего подростка вполне правильно развивался. Но вместе с тем и не приучала его к тому, чего он, при обычных условиях жизни ремесленника или земледельца, не может обычно иметь и лишение чего может вызвать пагубное недовольство условиями своей новой жизни. Для нуждающихся в улучшенном и усиленном питании воспитанников была установлена выдача молока и рыбьего жира по указанию врача или фельдшера колонии.

Устройство церкви-школы

С начала 1894 года приступили к сбору пожертвований на устройство церкви-школы, но осуществление этого богоугодного и необходимого для колонии дела могло бы еще долго не осуществиться, если бы Никон Николаевич Фокин, основатель Уводской мануфактуры в Иваново, не изъявил желание выстроить на свои средства не менее 15 тыс. руб. церковь. Это дало возможность при пожертвованиях прочих добрых людей немедленно приступить к заготовлению материалов и самой постройке церкви-школы по плану, выработанному архитектором Н.Д. Корицким и под его наблюдением.

Закладка церкви произведена была произведена 22 мая 1894 года в присутствии владимирского губернатора М.Н. Теренина, губернского предводителя дворянства М.М. Леонтьева, внука строителя церкви, который, к сожалению, вследствие болезни, не мог лично присутствовать, Н.Я. Фокина и многих других членов общества, почтивших громадное, по своей важности, для колонии торжество. Через год после накладки храм этот был уже готов. Строительством церкви-школы непосредственно и бесплатно руководил Николай Дмитриевич Корицкий.

10 сентября (воскресенье) 1895 года прошло освящение храма во имя Святителя Николая Чудотворца во вновь выстроенном здании церкви-школы колонии. Помещался он на верхнем этаже, как и еще 3 класса, ризница и библиотека. На нижнем этаже расположились столовая, кухня и пекарня для воспитанников, а также квартира священника. Молитвы всенощные и обедни все воспитанники, обучаемые священником с. Спасского о. Петром Лавровым, исполняли в 4 голоса, на два хора, очень стройно, в чем члены общества и губернские гласные, посещавшие колонию, могли сами убедиться.

Прообраз ПТУ

Дети в колонии обучались преимущественно таким ремеслам, которые могли быть полезны всякому земледельцу: портновскому, сапожному, столярному в связи с токарным и кузнечно-слесарному. Для каждого из этих ремесел имелась отдельная мастерская с заведующим ею мастером, занимающимся обучением питомцев. Дети поступали сначала в портновскую мастерскую, чтобы научиться обшивать себя, а затем в сапожную, чтобы уметь починить себе обувь.

В каждой из этих мастерских они должны пробыть не менее двух недель, а затем, если не пожелают остаться в одном из этих отделений, переводились в столярную мастерскую, и отсюда только наиболее способные, по истечении не менее полугода, переводились в кузнечно-слесарное отделение. Чистого дохода от мастерских колонии за 1894 год получено, по заказам, 1045 рублей. Сделано для колонии на сумму 1090 рублей.

В мастерских мальчики преимущественно работали зимой и осенью. Весной же и летом главным образом занимались полеводством и огородничеством. В колонии велось образцовое полевое хозяйство, введена севооборотная система. Все полевые работы велись исключительно мальчиками. Они сами пахали, нередко во главе со своим директором, убирали хлеб, косили и прочее. В колонии имелась молотильная машина, важным подспорьем для полевого удобрения и для продовольствия питомцев служило молочное хозяйство. Доход от полеводства в 1894 году равнялся 744 рублям, от молочного хозяйства — 251 рублю.

Все воспитанники, не получившие свидетельства об окончании курса начальных училищ, разделяются на 4 группы и с ними в течение 2 часов занимались священник колонии, директор и учитель. Занятия приносили свои результаты, несмотря на незначительность учебного времени и трудность ведения занятий, так как воспитанники поступали в разное время, с различной подготовкой, часто не склонными к умственному труду.

Забота о будущем питомцев

Колония стремилась к тому, чтобы вышедшие из нее воспитанники могли явиться на рынке труда — в мастерских и промышленных заведениях — привычными к обычному в этих заведениях порядку и сроку работ. Поэтому директору колонии было предоставлено право и даже вменено в обязанность индивидуализировать по возможности каждого питомца и постепенно, соответственно физическим и умственно-нравственным силам его, приучать и развивать в нем, кроме должного искусства, стойкость и выносливость в работе. Считалось, что в ином случае это будут несчастные, не приспособленные к труду люди, которые снова могут впасть в преступление.

В отчетах Общества земледельческих колоний и ремесленных приютов указывалось:

«Здоровый, бодрый, дружелюбный и веселый вид почти всех воспитанников, их усердие в молитве и неутомимое стремление к работе указывают, что несмотря на суровый образ жизни, лишение свободы, постоянную работу и требовательное отношение к окружающему, им живется в колонии хорошо и спокойно, и что они не чувствуют себя отщепенцами и безвозвратно приниженными, а сознают и чувствуют любовь и справедливость в окружающем, чего раньше вероятно большинство их не испытало…»