«Я этого ожидал»: Максим Шевченко прокомментировал иск «повара Путина»
«Повар Путина» подал заявление в суд о защите своей чести, достоинства и деловой репутации. Кроме Шевченко, в число своих обидчиков бизнесмен включил Алексея Навального, Любовь Соболь, Леонида Волкова и Владимира Милова. По утверждению пресс-службы компании «Конкорд», все они оскорбили и оклеветали Пригожина.
По нашей версии, причиной для иска против Максима Шевченко могло стать интервью журналиста на радиостанции «Эхо Москвы». Тогда Шевченко прокомментировал отравление Алексея Навального, отметив, что Евгений Пригожин может считаться одним из главных подозреваемых по этому делу:
«Этот человек — в списке подозреваемых. Я считаю, он должен быть в первых пунктах, поскольку <…> он, не выдержав, сразу стал орать про водку с барбитуратами, которую пил Навальный. Сразу, по крайней мере гипотетически, Cледственный комитет должен сделать его тем, кого вызывают на допрос. Я считаю, его поведение похоже на поведение преступника, который громче всех кричит и хочет сказать: „Я! Я это сделал!“
Но поскольку его не вызывали на допрос по факту убийства ребят в Центральноафриканской Республике, так же его и здесь на допрос не вызовут. Очевидно, у него могучие покровители… Не думаю, что его кто-то вообще рискнет допросить… Я просто вижу его странное, неадекватное, ненормальное поведение…
…Мне омерзительно, когда я думаю про этого персонажа. У меня такое чувство отвращения возникает, что я не могу просто позволить себе бояться таких персонажей. Я не говорю, что он виноват, я говорю, что его поведение странное. Его поведение — девиантное».
Редакция «Довода» связалась по телефону с Максимом Шевченко, чтобы узнать его мнение о произошедшем. Как оказалась, данная ситуация не стала для него неожиданностью:
«Об иске я узнал из вопросов журналистов. Я подумал, что *** созрела. Я добивался, чтобы он подал на меня в суд, так как считаю, что в суде он должен дать показания по поводу своей причастности к убийству журналистов в Центральноафриканской Республике.
У меня к этому господину есть масса вопросов. Он избегает встреч со мной, он не хотел разъясняться по этому поводу, давать показания в Следственном комитете, хотя на него падало подозрение в связи с деятельностью его сотрудников.
Значит, будем в суде спрашивать его лично. Будем требовать его личной явки в суд как истца. Пусть является, и будем беседовать. Пусть мне расскажет, какие он — дважды судимый уголовник, одна из статей — вовлечение несовершеннолетних в проституцию — испытал моральные страдания. Репутация его пострадала? С двумя судимостями самого низкопробного свойства.
Я этого ожидал. Очень хорошо, что наконец-то… Хотя думаю, что он струсит прийти в суд, пришлет адвокатов. Он такой человек, который не очень готов отвечать (за свои поступки) лицом к лицу. Так или иначе, если встреча состоится, то будет очень хорошо. Будем разбираться, кто кого оскорбил, кто там в чем виновен, кто в чем участвовал или не участвовал.
Я просто не знаю, как и чем я его оскорбил. Если я сказал, что он ведет себя как ссученный барыга. Да, я написал это, не отказывался от своих слов. Он ведет себя как ссученный барыга в той ситуации, которая возникла после смерти Орхана Джемаля. Он торговался… Со мной торговался, например».