К 75-летию Победы: Чем жили труженики тыла

Сейчас популярно мнение, что власти СССР не верили в нападение нацистов. Однако за 1937-1941 годы численность советских военнослужащих выросла с 1,4 млн до 5 млн человек. Соответственно если в 1939-м на оборону шла четверть госбюджета, то к 1941-му — почти половина. Это, конечно, негативно сказалось на производстве товаров повседневного спроса и продуктов. А дефицит всегда приводил к росту цен.

Триумвират военных цен

По данным экспертов ГУ Банка России по ЦФО, с начала войны и до денежной реформы 1947 года цены в СССР были трёх уровней: «твердые» или «пайковые» — нормированного распределения товаров (проще говоря — по карточкам, что «работало» в СССР с конца 20-х); «вольные цены» колхозного рынка — гораздо выше нормированных; коммерческие в специализированных госмагазинах сети «особой торговли».

Система карточек в войну частично себя оправдывала — во всяком случае, «минимальные потребности людей в продуктах питания и товарах первой необходимости обеспечивались по твёрдым государственным ценам». Но если хотелось чего-то «неминимального», стоило это в разы дороже. Например, в конце 1945 года десяток яиц по нормированным ценам стоил 6,5 рублей. На колхозном рынке — 63,28. А в коммерческой торговле — 100 рублей. Кило соли по твердой цене обходилось в 48 копеек, а в коммерции — более чем в 100 раз дороже! Сливочное масло: 25 рублей твердая цена, 203,46 — рыночная, 370 — коммерческая. Свинина: 17 рублей, 98,87 рублей, 300 рублей соответственно. И так практически со всеми базовыми продуктами питания. Только по водке в победный год не было столь чудовищной разницы: по нормированной цене она шла по 80,5 рублей за поллитра, а по коммерческой — за 100.

Впрочем, в течение войны цены на водку повышались трижды, так что с довоенных времен она подорожала аж в 7 раз. А табак и парфюмерия — в 2 раза. При этом именно алкоголь «делал кассу» коммерческим магазинам в конце войны: в 1944 году спиртное приносило им почти 23% выручки, в 1945-м — 16%. А доходы государства от повышения цен на указанные товары и от коммерческой торговли в 1945 году составили более 50% всего розничного товарооборота (85 млрд). Кстати, разница между государственными коммерческими и нормированными ценами взималась в госбюджет в виде т.н. бюджетной наценки. Целей у этого «налога» было две: пополнить доходы, не прибегая к эмиссии, и отвлечь платежеспособный спрос с рынка, чтобы там торговцы снижали цены. И они снижали. Но до того, в самые сложные годы, конечно, повышали — начиная с IV квартала 1941 года.

К началу 1942-го рыночные цены превышали довоенный уровень в 3,5 раза, а через несколько месяцев — в 6 раз. Самого высокого уровня рыночные цены достигли в начале 1943-го, превысив довоенный уровень в 18 раз (по хлебу — в 34, картофелю — в 20, по молочке — в 19,7 раза).

Разрыв между ценами колхозного рынка и нормированной торговли даже после Победы был велик. Ликвидировать его после войны власти решили денежной реформой, которую успешно провели в декабре 1947 года: обменяли старые дензнаки на новые с одновременным сближением уровней цен и отменой карточной системы.

Несмотря на трудности в 1939-40 годах, власти страны тогда не пошли на введение карточек (часть городов в этом плане самовольничала, но прокуроры быстро указывали «местным» на их ошибку). Зато ограничили продажу продуктов в одни руки. А вот в июле 1941-го страна все изменилось.

Самые высокие нормы распространялись на работников оборонки: им на рабочие карточки выдавалось по 800 грамм хлеба в день. Иждивенцы и дети до 12 лет получали по 400 грамм. Для сравнения: в блокадном Ленинграде эти нормы доходили до 50 грамм на человека. «Неотоваренные» карточки пропадали, а при утере не возобновлялись… В некоторых случаях можно было купить продукты за день вперед. Нередко карточки «отоваривались» не в полной мере, а указанные продукты заменялись другими, менее калорийными или невыгодными (мясо — консервами, жиры — кондитерскими изделиями, сахар — конфетами). В 1945-м еду по карточкам в Союзе получали 80,6 млн человек. Накануне отмены этой системы — по состоянию на 1 октября 1947 года — в СССР только выдачей карточек занималось около 400 тысяч (!) человек.

Рис и манка для самых маленьких

Карточки были самым популярным предметом воровства и подделок, особенно со стороны работников торговли. А еще были воришки, специализировавшиеся на вырывании карточек из рук зазевавшихся владельцев. В осажденном Ленинграде таких в случае поимки приговаривали к расстрелу. Впрочем, некоторые и до расстрела не доживали — люди догоняли вора и могли забить насмерть. Жестоко, конечно, но обратная сторона медали: кража карточек обрекала человека или целую семью на неминуемую мучительную смерть…

В 1941 году в первую очередь карточную систему снабжения хлебом и продтоварами (мясом, рыбой, жирами, крупой и макаронами) ввели для всего населения Москвы, Ленинграда и ряда городов и пригородов Московской и Ленинградской областей. Тогда же началось и государственное нормированное снабжение промтоварами: хлопчатобумажными, льняными и шелковыми тканями, трикотажем, швейными тзделиями, чулками-носками, обувью, мылом. Уже к 10 ноября 1941-го карточная система охватила практически все города страны. Нормы снабжения устанавливались по 4 группам: рабочие и приравненные к ним лица; служащие и приравненные к ним; иждивенцы и приравненные к ним; дети до 12 лет.

В зависимости от значения отраслей промышленности рабочие снабжались хлебом и сахаром по нормам 1-й и 2-й категорий. Это по 800 (600) грамм хлеба в день и такое же количество сахара и кондитерки на человека в месяц. Осенью 1943 года нормы на хлеб снизились и восстановились только в победный год.

А еще были спецкарточки для дополнительного питания рабочих, занятых на подземных работах, в горячих и вредных цехах, для беременных женщин, кормящих матерей, доноров и больных. Кроме того, значительная честь гражданского населения снабжалась едой без карточек (по спискам, заборным книжкам, разовым талонам и др.).

Еще нюанс. По данным экспертов ГУ Банка России по ЦФО, по детским карточкам продукты отпускались в первую очередь и лучшего на тот момент качества. Для детей в возрасте до 1 года — спецпитание из молочных кухонь: молоко, жиры, манная крупа, рис, сахар и мука. Малышей от года до трех лет кормили спецпитанием из детских пищевых станций. Питанием из молочных кухонь и пищевых станций в IV квартале 1942 года пользовалось 430 тысяч детей, а в IV квартале 1945-го — 960 тысяч.

Деткам в яслях и детсадах (2,1-2,6 млн человек) тоже, по данным Банка России, обеспечивался полный рацион питания: например, на ребенка в яслях полагалось 900 грамм сахара в месяц — при норме по карточке в 400 грамм. А при круглосуточном пребывании ребенка в детсаду ему полагалось в месяц 1,5 кг вместо тех же 400 грамм.

В школах всех городов и рабочих посёлков были горячие завтраки плюс дополнительные пайки хлеба и сахара. Даже тех, то нуждался в усиленном и диетическом питании, в годы лишений не бросали — были спецстоловые, в которых таких ребятишек кормили 2 раза в день. В том числе даже дефицитными мясом и рыбой, но, правда, нормой всего 1,5 кг в месяц на ребенка…

Три купона за чулки

В отличие от порядка снабжения продуктами, система не гарантировала выдачу по карточкам строго фиксированного количества тех или иных промтоваров. Не по злой воле тогдашних властей — ресурсов просто не было.

Но выглядело это так: руководствуясь общим лимитом и числом купонов, засчитываемых по каждому товару, владелец промтоварной карточки мог в течение всего срока её действия купить на выбор любые нормированные товары, которые были в продаже. Для рабочих и инженерно-технических работников в карточках на непродовольственные товары предусматривалось 125 купонов, для служащих — 100, для иждивенцев (включая детей) и учащихся — 80 купонов. Много это или мало?

Судите сами. Например, при покупке пары обуви для взрослых нужно было сдать 50 купонов, за пальто — 80, за женское платье шерстяное или шелковое — 60, за платье хлопчатобумажное — 40, за пару чулок для детей — 3 купона, кусок хозяйственного мыла — 2 купона… Но в районах Крайнего Севера карточки на промтовары выдавались с двойным количеством купонов.

К концу войны карточки на непродовольственные товары получали 60 млн человек. Но затем карточную систему снабжения промтоварами заменили продажей этих товаров горожанам по спецордерам, а селяне обходились поставками из централизованных фондов потребкооперации. Товары продавались лимитно: например, 6 метров ткани и пара обуви на человека… Но учителя, врачи, специалисты сельского хозяйства, семьи военнослужащих и эвакуированные пользовались преимуществом.

Кстати, коммерческая госторговля в СССР процветала не всегда. Большую часть войны в магазинах этой сети отоваривали карточки. Но в марте 1944-го было принято Постановление о широком развёртывании сети коммерческих продмагов, универмагов и ресторанов Главособторга, чтобы улучшить снабжение «советских трудящихся», а точнее, отдельных их представителей. В постановлении говорилось, что работники науки, техники, искусства, литературы, а также высший офицерский состав Красной армии располагают значительными деньгами, но при существующей системе нормированного снабжения не имеют возможности покупать высококачественные товары в нужном им ассортименте. Но это уже совсем другая история.