Реставратор из Владимира рисует картины о блокадном Ленинграде

Жительница областного центра Лола Васильевна Анисимова ребенком пережила блокаду Ленинграда. На начало войны ей было всего пять лет, так что ее воспоминания о войне — это больше рассказы мамы, подробности которых научилась зарисовывать Лола. И до сих пор она продолжает рисовать блокадный Ленинград…

Вовремя эвакуироваться вместе с заводом имени Чкалова, на котором ее отец работал инженером-конструктором, семье не удалось: «Папа слег в госпиталь с крупозным воспалением легких. А мама не захотела ехать без него». В Ленинграде перед блокадой оставалось много родителей с детьми. Власти решили эвакуировать детей эшелонами, а родителей отправлять на рытье противотанковых окопов (за отказ — расстрел). Но уехала только первая партия детей из детдомов и детских садов. Лола должна была ехать следующим составом: мама готовила дочку — вышивала инициалы на одежде, собирала вещи и нужные справки, переживала от предстоящей разлуки. Но на следующий день немцы сомкнули кольцо — и эвакуацию отменили. Так для малышки началась блокада Ленинграда.

Ее мама ходила рыть окопы, а маленькую дочку оставляла «на соседей» — большую дружную татарскую семью, где Лолу любили как родную. Кстати, по ее словам, именно благодаря соседям мама с девочкой выжили.

Когда отец выписался из госпиталя, то нашел дочку у соседей и успел попрощаться с ней перед отправкой на фронт. Но с женой так и не увиделся.

Семья жила на Петроградской стороне, возле Черной речки, недалеко от места дуэли Пушкина, в двухэтажном деревянном доме. Рядом находился Чкаловский аэродром, который бомбили немцы — в основном по ночам. Когда по радио объявляли воздушную тревогу, люди выбегали из домов и прятались в траншеи. Однажды маленькую Лолу засыпало землей от разорвавшегося рядом снаряда. Соседи откопали. А вот ворот от белой кроличьей шубки, купленной до войны, моментально был обгрызен крысами… Они тоже голодали.

В конце сентября 1941 года земля покрылась снегом, начался голод. До этого люди успели сделать вылазки на поля и собрать капусту. Но подножный корм вскоре закончился.

— Хлеба мне как ребенку и маме как иждивенке, выдавали по 125 граммов в день, — вспоминает Лола Васильевна. — Мама стала ходить на рынок и обменивать вещи. Одежду меняла на жмых и дуранду. Варила кисель из столярного клея и разбавляла олифой. Помню, как у меня жутко болел живот от этого варева. А согревались печками-буржуйками…

По улице, на которой они жили, переправляли покойников на Серафимовское кладбище. Трупы возили обнаженными и сваливали их, не закапывая. Маленькой Лоле казалось, что это везут на санях больших кукол.

Артобстрелы становились все чаще. Над городом стояло страшное зарево пожаров. Они с мамой видели, как горели Бодаевские продуктовые склады. Потом ходили собирать черный от пожарища сахар, замерзший в снегу и смешанный с землей. Однажды, когда отправились ночевать к родственникам, сами чуть не погибли во время очередного артобстрела. Было это возле кинотеатра «АРС» на Большом проспекте…

В феврале 1942 года в их двор попала бомба, повредила дом. В это же время открылась «Дорога жизни» по Ладожскому озеру. Мама обратилась в местком завода, чтобы им выдали эвакуационный лист.

— От Финляндского вокзала нас довезли до Ладожского озера, — вспоминает Лола Васильевна. — Мама завернула меня в одеяло и всю дорогу держала на руках, чтобы в случае обстрела выбросить на лед. На другой стороне Ладоги нас уже ждал состав пассажирского поезда. Сразу дали еды. Потом была длинная дорога в Новосибирск, куда эвакуировали завод имени Чкалова. Нас везли уже в обычных товарных вагонах. Мы буквально завшивели: белая пуховая шапка посерела от полчищ вшей…

В 1945 году с фронта вернулся отец — живым. В Ленинграде работы по специальности сначала не было, так что он устроился дворником в Институт охраны труда и получил жилье. Семья воссоединилась.

Сама Лола Васильевна в 1959 году окончила Ленинградский архитектурно-строительный техникум и по распределению попала на работу во Владимирскую экспериментально-научную реставрационную производственную мастерскую, открывшуюся через два месяца после великой Победы. Письмо в техникум с просьбой прислать толкового специалиста написали известные архитекторы Александр Васильевич Столетов и его сын Игорь, который и возглавил мастерскую.

Во Владимире Лола продолжила образование — заочно училась на строительном факультете Политехнического института. Много лет вместе с мужем работала во Владимире архитектором и художником-реставратором. Ей посчастливилось пройти курсы повышения квалификации в Москве, в Академии художеств, живописи, ваяния и зодчества имени Левитана. Под руководством Ильи Глазунова она обучалась искусству портрета, а в 2009 году в столице на Чистых прудах прошла выставка ее работ.

Список объектов во Владимирской области, в реставрации которых она принимала участие, огромен: Музей деревянного зодчества, Преображенская деревянная церковь, дома Табачникова и Лихонина в Суздале, иконы Успенского кафедрального собора, Николо-Кремлевская церковь во Владимире, мельницы села Мошок Судогодского района, Воскресенская церковь села Патакино Камешковского района, Преображенская церковь Кольчугинского района. По ее проекту был установлен памятник Багратиону в поселке Сима Юрьев-Польского района.

В свои 83 года Лола Васильевна Анисимова, несмотря на то, что один ее глаз практически ничего уже не видит, продолжает трудиться. Ее квартира приспособлена под мастерскую, а учеником с большим желанием согласился стать 8-летний правнук Максим. С ним вместе они рассматривают фамильные фотоальбомы и вынашивают идеи новых проектов.

К 75-летию Победы Лола Васильевна получила памятную медаль из рук губернатора и сейчас готовится к выступлению перед студентами ВлГУ.