Дмитрий Лысенков рассказал владимирцам, зачем снялся в ироническом нуаре

Во Владимир приехал Дмитрий Лысенков — один из двух главных актёров нового фильма Николая Хомерики, чтобы представить их общий проект «Девятая» на предпремьерном показе картины в местном «Киномакс Буревестнике», провести автограф-сессию и ответить на вопросы журналистов.

В «Девятой» Лысенков играет следователя полицейского управления Санкт-Петербурга ХIХ века, который в паре с героем Евгения Цыганова расследует серию мистических преступлений, связанных с приезжей англичанкой-медиумом. Её, кстати, играет настоящая британка Дэйзи Хэд, знакомая нам по блистательному сериалу «Куртизанки».

— Дмитрий, такое впечатление, что съёмочная группа вдохновлялась драмой «Из ада» бретьев Хьюз и сериалами о Холмсе и Ватсоне…

— Напрямую — нет, не вдохновлялась, хотя экранизаций и фантазий на стыке жанров создано так много, что было бы странно уверять — нет, на нас это точно никак не повлияло. Но, по-моему, аналогии с историей Холмса и Ватсона вообще можно провести только по кепке моего персонажа и потому, что наши с Цыгановым герои — пара коллег. Но, например, ослик и Шрек — тоже пара. Обычная драматургическая история главного героя и его подмастерья. В фильме есть некоторые цитаты «по Шерлоку Холмсу». Но есть и «приветы» Гаю Ритчи. Я в этом нуаре отвечаю за ироническую часть, которая, как мы надеялись, снизит пафос происходящего. Потому что всерьёз говорить о мистике, о духах в ХХI веке не совсем правильно. Насколько нам это удалось, зрители владимирского «Киномакса»— раз они первые увидят «Девятую» — пусть сами решают.

— Вам внешность меняли для съёмок? Бакенбарды в картине свои?

— Посмотрите на мою внешность и скажите (С улыбкой. — М. К.): что тут можно изменить? Только бакенбарды наклеить. Причём, использовался новый голливудский клей, он не блестит, но, как выяснилось, и не держит нормально. Во всяком случае, на моём подвижном лице. Так что ко мне каждые пять минут подходил кто-то, чтобы подклеить бакенбарды. Это в придачу к накрахмаленным воротникам, которые красиво смотрятся, но очень неудобны. Попробуйте — поймёте, почему. Если вращать головой, то кровоподтеки на шее обеспечены. Но выглядит такая одежда красиво.

— Кроме клея и воротников были проблемы на съёмках?

— Конечно. Когда мы снимали фильм, было холодно, ветрено, мокро, некомфортно. Мой каскадёр даже упал и сломал ногу (кстати, если хотите, можете искать в этом мистику, но я вижу только наше разгильдяйство) — сдуло его, наверное. Но всё это — наша обычная работа. А работа — это далеко не всегда весело и интересно. Вернее, почти никогда не весело. Когда целая команда по четыре часа над одним планом копошится, актёры ждут. Вы же знаете, что на 12-часовой рабочий день в ситкоме приходится всего 14 минут полезного времени? Того, которое войдёт в итоговый монтаж. В большом кино — 2 минуты. Наша работа — во многом ожидание того, что произойдет.

— Вы очень оригинально отозвались о своей внешности. Но она у вас характерная и очень узнаваемая.

— Я не жалуюсь. Но она у меня своеобразная. Я в метро совершенно спокойно езжу. И — да, меня узнают, но пока вспомнят, где именно видели, я уже далеко.

— Многие ваши коллеги зарабатывают на рекламе. Почему вы — нет?

— Я не сижу без работы. У меня сейчас одновременно пять проектов снимаются. Так что уже год без выходных. Что-то, наверное, приятно рекламировать, но таких брендов — считанные единицы. У меня были предложения на съёмки в рекламе, но я даже о суммах не спрашивал, чтобы не соблазняться. Потому что деньги (любые!) всё равно закончатся, а позор останется. Без этого обхожусь.

— Вы в профессии 18 лет. Сейчас уже можно сказать, что российское кино дошло до стадии индустрии?

— Конечно. И эта индустрия развилась колоссально — технически, финансово… Но хороший сценарий до сих пор остаётся одним из главных факторов того, чтобы картина удалась. А со сценариями, увы, часто проблема. Поймите правильно: риски есть всегда — даже с лучшим режиссёром, с самыми классными актёрами, с отличным сценарием и огромным бюджетом кино может не получиться. Но! Без отличного сценария оно точно не получится.

— Бэд Комедиан очень любит «поносить» российское кино. Как вы относитесь к его обзорам?

— Я и проекты, в которых я участвовал, пока — к счастью или нет — не попадали в зону его внимания. Наверное, его мнение бывает оправданным.

— Что стало определяющим фактором для согласия на участие в «Девятой»?

— Личность режиссёра. Да, это не типичный жанр для Николая Хомерики. Но я его знаю по авторским работам, уважаю и очень хотел с ним поработать. Это человек, у которого всегда есть что сказать, когда он создаёт своё кино. «Девятая», конечно, развлекательный фильм, но продюсеры таких проектов всегда тянутся к талантливым людям, способным снимать «на коленке», потому что они тоже профи — и, видя талант, стараются перетянуть его в свою зону влияния. Тут как бы возникает момент столкновения авторского кино с требованиями продюсерского, но компромисс возможен.

— Продюсеры думают, что раз эти режиссёры могут так снимать без денег, то что тогда смогут с деньгами? Режиссёры, наверное, страдают?

— Страдают, конечно. Хомерики страдал. Но он, мне кажется, страдал еще на «Ледоколе». Но раз снова согласился снимать развлекательное кино, значит, у него есть на то основания. Продюсеры и режиссёры часто видят кино по-разному. Главные актёры, кстати, тоже. Это нормально. Все люди с творческими амбициями часто входят в конфликты. Но в итоге все приходят к традиционному взаимопониманию и к командной работе. Это как в семье. Все ссорятся. Но не перестают быть семьёй и помогать друг другу.

Досье: Дмитрий Лысенков, российский актер театра и кино («Мажор», «Домашний арест», «Жара», «Демон революции». «Сталинград» и т.д.). Родился в Санкт-Петербурге, окончил Санкт-Петербургскую Государственную Академию театрального искусства, служил в Александринском театре, московском Театре Наций.