На своей земле: как живут владимирцы, переехавшие за город

Считается, что жители деревни стремятся перебраться в город за бОльшими возможностями и комфортом. Однако есть и те, кто поступают наоборот — уезжают подальше от цивилизации и поближе к природе.

ПроВладимир узнал у бывших горожан, покинувших «каменные джунгли», причины такого решения. Герои материала рассказали, как живут на своей земле, с какими трудностями им пришлось столкнуться и почему они не хотят возвращаться в обустроенные квартиры.

Дмитрий Ломакин, кузнец.
Переехал в деревню четыре с половиной года назад.

Я всю жизнь жил в поселке Заклязьменский — в черте городе, по сути. Ну что там — двухэтажка, квартира… Лет за пять до переезда я уже подумывал, что из города надо уезжать. В принципе, мне никогда не нравился город. Мне надоела несъедобная искусственная еда из магазинов. Еще надоела теснота — в квартире стены давили, соседи вокруг. Да и вообще, хотелось иметь участок земли, чтобы не ходить или ездить на работу куда-то, а организовать свое дело с наибольшим удобством. Чтобы моя работа, моя семья, моя земля — все в одном месте.

Когда решился переезжать, я еще не был женат. Сложно сказать, как моя будущая супруга эту идею восприняла, я так до конца и не понял. Вроде и согласна была, и в то же время переживала — как так, в неизвестность. Но у нее-то был в детстве опыт жизни в деревне. А у меня его не было совсем, я в деревню приезжал всего несколько раз.

Мама, мне кажется, была против такого поворота в жизни. Потому что в Заклязьменском место было обжитое, а тут — абсолютно другое, все иначе, дом плохо обустроен, даже воды на участке не было. Жесткие условия, конечно. В открытую меня родственники не отговаривали, но подтекст был такой — есть ли смысл, может быть, не стоит… Друзья наблюдали молча, у каждого в глазах читался вопрос — получится или нет?

Чтобы собрать деньги на дом, я продал помещение под кузницу — у меня был гараж, который я переоборудовал. Часть денег занял. Подходящий дом нашелся на удивление быстро — было два варианта на сайте, позвонил риелтору, съездил посмотреть. Пока не купил, еще варианты рассматривались, но там было совсем не то.

В итоге четыре с половиной года назад по весне переехали с женой в деревню Карпово, это в Судогодском районе. У нас здесь дом и участок — 25 соток. Деревушка маленькая совсем, когда переезжали, тут только одна бабулька жила постоянно. Остальные десять домов использовались как дачи. Но сейчас еще три дома стали жилыми.

От города мы примерно в 30 километрах. Во Владимир стараюсь выбираться как можно реже, максимум дважды в месяц — только по делам. Рядом с нами, буквально в двух километрах, находится село Чамерево. Там есть все необходимое: ФАП, садик, школа, храм, почта, администрация, магазины. И дороги тут нормальные, ям нет.

Сложности при переезде были, конечно. Перевезти кузницу — дело не из легких. Колодец выкопали, воду в дом провели, теперь есть и холодная, и горячая. Баню построили. С утеплением дома были проблемы — те, кто жил до нас, использовали его только как летнюю дачу. Первую зиму было не жарко и не весело. Отопление у нас печное, но мы не видим смысла газ подводить — дом старый, ему больше 100 лет. Строим новый дом на участке, вот туда уже — да.

По профессии я, вообще-то, повар, но после учебы отгулял каникулы и устроился в кузницу. Учился и работал одновременно. Получив некоторый опыт, ушел, обустроил кузницу в гараже и сам начал работать. Еще месяц ездил на платные курсы в Суздальском реставрационном училище. Это как повышение квалификации, корочки теперь есть.

«В городе я работал по художественной ковке — решетки, оградки, заборы и многое другое. А тут последние пару лет еще и плотницкими инструментами занимаюсь — топоры, тесла, скобеля….»

Кузница — это мужская тема, тяжелая, но творческая и очень интересная. Еще мне нравится, что я могу сделать что-то полезное для дома. Тут деятельность такая, многогранная.

В городе я работал по художественной ковке — решетки, оградки, заборы и многое другое. А тут последние пару лет еще и плотницкими инструментами занимаюсь — топоры, тесла, скобеля. Заказывают, в основном, частные лица. Ну и храмы обращаются — например, сейчас в Чамерево крыльцо с перилами делаю. Для монастыря в Добром информационные стенды выковал. Паникадила делал в три храма. И по мелочи много чего.

В целом, наверное, работы сейчас чуть меньше стало, чем было во Владимире. Нет помощника, с которым можно большие объемы делать, поэтому я занят все время. На жизнь хватает, нормально себя чувствуем.

Периодически ко мне приезжает народ — и друзья, и клиенты. Я провожу обучающие мастер-классы по кузнечному делу. Обычно ближе к зиме, потому что летом времени совсем мало.

Кузнечное дело — это не для всех, тут нужно иметь не столько физическую силу, сколько упорство и даже настырность. Был один парень, с Москвы приезжал на мотоцикле на мастер-классы. Он шеф-повар, наладил работу четырех ресторанов с нуля: меню составил, работников набрал — нечего больше делать. Говорит, последнее, чему научился, — это курить. И он решил попробовать ковку. Втянулся, устроился в кузницу где-то в Москве, сейчас так и зарабатывает, периодически фотки присылает.

Хозяйство у нас небольшое, рассчитанное только на нашу семью. Летом было три козы, сейчас две. Еще есть две свиньи и куры. Свиней беру весной, а ближе к зиме забиваю — на мясо, на сало. Нам вполне хватает. Скотиной занимаюсь я сам, кормлю, дою и так далее. На жене дети, у нас их двое, так что она обычно ими занимается и домом, мне разве что по мелочи помогает.

«В магазине продукты покупаем очень редко, и только то, что сами не можем сделать. А так — свое молоко, мясо, яйца. Еще мы хлеб печем на закваске в русской печи. С „поролоном“ из магазина рядом не поставишь…»

В магазине продукты покупаем очень редко, и только то, что сами не можем сделать. А так — свое молоко, мясо, яйца. Овощи с огорода, грибы-ягоды из леса. Иван-чай и всякие травы заготавливаем. Второй год разводим пчел — меда хоть и мало пока, но нам почти хватило до нового урожая. Еще мы хлеб печем на закваске в русской печи. С «поролоном» из магазина рядом не поставишь.

Мы даже мыло делаем сами — свиной или козий жир перетапливаем, покупаем щелок и варим. Мыло получается прекрасное, не вонючее, как многие думают, и мылится хорошо.

Если я и сожалел о своем решении переехать, то совсем немного. Разве что о том, что жену на трудности потянул, которые в начале были. Но на сегодняшний день все хорошо, здесь есть все, что нужно, и даже больше. Я там, где надо, я здесь на своем месте. Несмотря на все сложности, через которые пришлось пройти, это не сравнишь с квартирой абсолютно.

Не знаю, что такое ужасное должно случиться в этом мире, чтобы я вернулся в город. Я себя там не вижу, нечего мне там делать. И, если честно, я буду скрипеть зубами, если мои дети решат переехать в город. Деревня — это же не пустыня, здесь тоже живут люди. Мое мнение — жизнь через ремесло должна протекать. А если ты руками работать не способен, то можно и по интернету. Деревня, на мой взгляд, — это естественная среда обитания для человека.

Вячеслав Лашков, фермер-утковод.
Переехал полтора года назад в чистое поле.

Разговоры о переезде начались осенью 2017 года. Землю мне дали на спор. Сидели как-то в кафешке с друзьями, утку кушали, и кто-то ляпнул, что уточка-то вкусная, но дорогая. А я сказал: «Да без проблем, я выращу и добьюсь такой цены, чтобы была соизмерима с хорошей курицей». Говорят: «Да? Вот тебе земельный участок, вперед, начинай».

Земля, где я сейчас живу и где развожу уток, находится в Суздальском районе, севернее села Семеновское-Красное. Здесь не было ни света, ни воды, просто голое поле. 27 мая 2018 года я завез сюда первых птенцов, а осенью сам тут поселился вместе со своей девушкой, теперь она моя жена.

Небольшие средства для переезда и покупки птенцов у меня были — 300 тысяч. И общая концепция разведения уток мне была понятна. До этого я руководил проектами в строительной сфере, полностью контролировал процесс — от желания чего-либо построить до реализации. Последний мой проект был в компании, которая в селе Ляховицы Суздальского района планирует строить большую утиную ферму. Привезли из Германии самый крупный ветрогенератор в Центральном федеральном округе — 60-метровый, с 20-метровыми лопастями. Параллельно изучал технологию — нужно же понимать, куда и как направлять электроэнергию. Так что в общих чертах ознакомился с птицеводством.

У меня три земельных участка в аренде, общая площадь — 12,5 гектаров. Сейчас я еще почти 10 гектаров покупаю у частника. И я тут не просто выращиваю утку, я занимаюсь выведением утки со своей иммунной системой, чтобы она росла в этом районе, на нормальном корме.

Все дело в том, что птенцы, которых мы покупаем на птицефабриках, не имеют своей иммунной системы и требуют особого ухода, особых кормов. То есть — без антибиотиков они не выживут. Дело даже не в птичьем гриппе, а в вирусном гепатите, Он есть у всех уток. Когда в дикой природе птенец рождается, он заражается от грязного яйца, от перьев матери, болеет в легкой форме и вырабатывает иммунитет. Но на птицефабриках, во-первых, родители птенцов в четвертом-пятом поколении на антибиотиках сидят, а во-вторых, яйца все стерильные. Птенцу просто негде заболеть и получить иммунитет.

Кроме того, во всех комбикормах по ГОСТу присутствует «премикс» [смесь добавок], в который входят антибиотик, успокоительное и, естественно, консервант. Те консерванты, которые добавляют у нас в России, во всей Европе запрещены. И это страшная вещь. Мы никогда не покупаем ни комбикорм готовый, ни «премикс».

Я зимой поставил опыт — завез три тысячи птенцов с более-менее нормальной птицефабрики, где птицу не так сильно пичкают антибиотиками. Но вирусный гепатит всех покосил. Когда был падеж, мы решили применять разные схемы лечения. Оказалось, что самое действенное лекарство — отвар хвои. Это не народное средство, здесь сугубо научный подход. Если разобрать химический состав хвои, то там одного только витамина С больше, чем в лимоне. Витаминный удар помогает организму справляться с вирусами. Посмотрите химический состав «премикса», набор витаминов там идентичный, только в хвое их даже больше.

Еще я постоянно работаю с селекционерами, которые занимаются выведением уток у нас в России, — это государственный племптицезавод «Благоварский». И сам скрещиваю различные породы, смотрю, что получается. Но эта работа долгая, пока объявить о каких-то конкретных результатах не могу. А промежуточные результаты публикую в интернете— по работе с кормами, по условиям содержания. Рассказываю, как и что. Я делюсь всем, чего достигаю, любой может пользоваться моими наработками. Это моя принципиальная позиция.

«Когда тебе исполняется лет 40, ты начинаешь задумываться — чего ты вообще добился в жизни, чего ты стоишь?…»

Для друзей и знакомых мое решение уехать из города было шоком. Это прямо чувствовалось и читалось в глазах. Я же был руководителем больших и достаточно известных строительных проектов, как бы ничего не предвещало такого поворота. Но на пике карьеры решил все поменять. Если мы говорим о тех людях, кто меня хорошо знают, то они в курсе, что я никогда не принимаю необдуманных решений. И если я что-то сказал, значит, это будет выполнено. Отговаривать меня было бесполезно.

Во Владимир я приезжаю регулярно — то в налоговую нужно, то встречи какие-то. Но по городу не скучаю. Знаете, я лет 12 провел в Москве на высоких и хорошо оплачиваемых должностях, вы думаете, меня в городе чем-то можно удивить? Когда тебе исполняется лет 40, ты начинаешь задумываться — чего ты вообще добился в жизни, чего ты стоишь? А вот чтобы это понять, возьми какой-то минимум материалов, оборудования и попробуй что-то сам, своими руками создать. И тогда ты узнаешь, кто ты есть на самом деле.

Я же говорю — когда мы начинали, здесь ничего не было. Мы в зиму-то даже без печки уходили. Мне помогали мои читатели из Facebook, за что я им бесконечно благодарен. Кто пену монтажную привозил, кто еще что-то, чтобы я не замерзал здесь.

Сейчас живем в том же сарайчике, что и раньше, но я слегка его улучшил. Построил помещение для содержания уток, там водокачка, арена… Есть еще постройки на участке, но они временные все, некапитальные. Я же ставлю задачу добиться конечного результата с минимально допустимыми средствами. Есть у меня какие-то горелые бревнышки, какие-то досочки, откуда-то бесплатно опилок привез, где-то соломы получилось раздобыть. Из этого и создаю конечный продукт для моих покупателей. А их оценки вы, наверное, читали, — у меня утка вкусная. Так вот, я этот продукт делаю своими руками практически из ничего.

Спор я, кстати, уже выиграл, мне для этого год понадобился. Однако во Владимир не собираюсь возвращаться. Смотрите — мне 45 лет, я всегда хотел детей, но безуспешно. А теперь мы с женой ждем ребенка. Кроме того, у меня полностью прошла хроническая боль в ногах, откуда-то силы дополнительные появились. И вообще, если я брошу все это дело, я перестану уважать себя. Взялся за что-то — надо закончить.

«Моральная усталость складывается из каждодневных обязанностей, из рутины. Каждый день тебе утром нужно встать и накормить птицу — без разницы, какая погода, какое у тебя настроение…»

Есть планы построить дом, а как же — ребенок же будет. Еще планирую ставить большую кухню. Утка — это праздничное блюдо, ну сколько раз в год ее человек купит, раза два-три? Поэтому мы хотим выпускать продукты на каждый день — котлеты из утиной грудки, копченое мясо, рийет и хамон.

У меня сейчас осталось порядка 800 уток. Еще есть коза, куры, цесарки. Но коза — это сугубо для себя, я вырос на козьем молоке. Яйца — тоже для себя. А цесарок пробую выращивать на промышленный масштаб.

Говорят, что крестьянский труд очень тяжелый, но он, скорее, тяжелый морально, чем физически. Да, мы устаем, когда идет посевная, уборка и заготовка сена. Но с механизацией это гораздо проще. А вот моральная усталость складывается из каждодневных обязанностей, из рутины. Каждый день тебе утром нужно встать и накормить птицу — без разницы, какая погода, какое у тебя настроение. Плюс у меня же здесь поле, тут дел столько, что страшно даже представить. Начинаешь задумываться — скоро снег выпадет, а у меня это надо сделать, это надо сделать… Вот от этого руки иногда опускаются. Но ты заставляешь себя, идешь и делаешь.

Однако это все — только когда ничего не обустроено. Если мы возьмем частный дом в тех же Ляховицах, то там человек все подготовил, у него подведена вода, есть электричество, технологии. У него все нормально, он тратит на тех же уток максимум час в день. И это он еще поговорить с ними успевает.

В основном, утку у меня заказывают частники. Есть еще ресторанчики, которые берут по четыре-пять тушек в неделю. А вопрос про перспективы сложный. Перспектив развития фермерского хозяйства как такового я пока не вижу. Мы всегда упираемся в одно и то же — нежелание нашей власти каким-то образом помочь нам, простым фермерам.

«Здесь не бывает временных решений. Если ты временно прикрыл дырку на крыше, то жди, она протечет в самое неподходящее время…»

Нас приравняли в законодательстве к крупным агрохолдингам — и без разницы, сколько у меня уток, 50, 5 тысяч или 50 тысяч. У нас исключили понятие «подворный забой» — из-за государственной системы учета электронных ветеринарных сертификатов «Меркурий». Я не могу у себя забить птицу, мне нужна сертифицированная бойня. Но у нас частные бойни можно по пальцам пересчитать, хотя это выгодный бизнес. Да и разве повезешь на нее 10 кур? Поэтому я вожу уток на забой в Йошкар-Олу. Я пытаюсь наладить диалог с областной администрацией, чтобы она узаконила подворный забой. Не знаю, когда это все завершится, но я человек терпеливый. Два года — значит, два. Три — значит, три…

А то ведь как получается — национальный проект «Устойчивое развитие сельских территорий» есть, а навоз продавать без лицензии нельзя, картошку из своих семян продавать запрещено, нужны сертифицированные, кролика или курицу тоже нельзя забивать и продавать на рынке, даже если у тебя их только 10 штук растет. А что на селе делать, кроме как выращивать сельхозпродукцию? Я сейчас говорю не только за себя, а вообще за личные подсобные хозяйства.

Я когда приехал на землю, мне было очень сложно принять то, что здесь не работают планы, которые ты ставишь на месяц, на полгода, на год. Здесь нужно смотреть на пять лет вперед. Если ты сейчас, к примеру, не запахал землю, не внес навоз или удобрения, то через три года урожай не увидишь, хоть упрись. Если ты будешь на одном месте сажать горох, то землю придется восстанавливать три года, чтобы дала урожай. И еще здесь не бывает временных решений. Если ты временно прикрыл дырку на крыше, то жди, она протечет в самое неподходящее время.

То есть здесь нужно делать все фундаментально, капитально и на долгую перспективу. А я всего лишь полтора года тут, если считать от первого птенца. Это вообще не срок.

Оксана Мишечкова, владелец питомника собак «Приорити Бенд’С».
Переехала в деревню пять лет назад.

Идея переехать в деревню зародилась давно, лет десять назад, когда дети немножко подросли. Раньше мы жили в Добром, и у нас была дача, куда мы каждое лето уезжали — с мая по сентябрь. А потом нам захотелось жить так постоянно. Кроме того, я занималась разведением собак, в квартире это было неудобно.

Продали дачу, купили в 2012 году землю в деревне Карпово. Нам изначально хотелось переехать в Судогодский район, нравились эти места — красивые, тихие, вода хорошая, воздух, много лесов. Нам повезло, потому что в тот момент эти земли только начинали продаваться, и у нас был риэлтор, который предлагал варианты. Мы ездили, смотрели… Но, в принципе, уже на втором варианте остановились — участок у леса.

За два года построили дом, и вот уже пять лет живем здесь. Переехали всей семьей: я, муж и двое несовершеннолетних детей. Строились с нуля, у нас даже электричества на участке не было, только голое поле. Но сейчас дом со всеми условиями — канализация, газ, свет, вода, интернет высокоскоростной. Все как в квартире, только в доме. Для собак сразу построили вольеры — у меня сейчас пять взрослых английских бульдогов.

У нас раздолье — 25 соток земли. Завели коз альпийской породы, еще у нас есть свиньи, кролики, куры. Едим свои, натуральные продукты: мясо, яйца, молоко, творог. В магазине покупаем разве что сахарный песок, муку, крупы.

Еще я недавно начала заниматься приготовлением сыров из козьего молока. Очень вкусные твердые и полутвердые сыры получаются. Это больше как хобби, я пока еще не профессионал, но родственники и знакомые, которые пробовали, говорят, что им нравится.

Я бы не сказала, что наше хозяйство отнимает много времени. Козы утром доятся и выходят пастись, целый день их нет. Вечером, когда солнце начинает заходить, они приходят сами — и снова дойка на 10−15 минут. У кроликов — бункерные кормушки и автопоилки, к ним можно даже не каждый день подходить. Курам два ковшика зерна в день высыплю, яйца соберу — все. Опять же, я это делаю не одна, дети помогают или муж. Сделаем все быстро — целый день свободны. Если кто сам занимается заготовкой кормов, то у них больше времени уходит, конечно. Но мы сено не косим, мы его покупаем.

Овощи и фрукты тоже покупаем на рынке. Огорода у нас нет, грядки — это не мое, я это никогда не любила. Я лучше пять-шесть коз подою. А кому-то, наверное, нравится в земле ковыряться — почему нет.

«Еще я недавно начала заниматься приготовлением сыров из козьего молока. Очень вкусные твердые и полутвердые сыры получаются…»

В городе нам не нравилась обстановка в школах, обстановка на улицах. Здесь спокойнее — никаких сомнительных компаний, все под присмотром, я знаю, где младшая дочь, где старший сын.

Когда мы переехали, то перевели детей в школу в соседнем селе Чамерево. Сын пошел здесь в пятый класс, дочь — в первый. Каждое утро приезжает школьный автобус и забирает их, а днем привозит домой. Школа довольно большая, 11-летка. Я сначала думала, что в сельских школах похуже, чем в городских, но сейчас изменила свое мнение. Я не сравниваю нашу школу с какими-то гимназиями, где углубленное изучение предметов. Но если сравнивать с обычной школой, где училась я, где учился до пятого класса мой сын… В классе было 32 человека, это просто дурдом, невыносимые условия. И уровень обучения в Чамерево точно не ниже, а может быть даже и выше. Учителя к каждому ребенку ищут подход, подтягивают учеников — например, в каникулы будут дополнительно заниматься с теми, кому это нужно.

Я переживала, как дети к переезду отнесутся, однако все прошло хорошо. Если бы им тут не нравилось, давно бы уже сказали. Здесь у них очень много друзей, много общения. Младшая ходит на рукопашный бой и на танцы — к ним в клуб приезжают заниматься хореографы.

Когда дети закончат школу, то учиться будут, наверное, во Владимире, и тогда сами решат, где им потом оставаться. На их решения я влиять не буду. Но думаю, что сейчас в деревне им нравится.

Друзья и знакомые, мне кажется, не поняли, как это так — мы переехали в деревню. Вроде люди, наоборот, стремятся из деревни в город перебраться. Хотя я, живя здесь уже пять лет, очень хорошо вижу, как много людей из города переезжает. И не только из Владимира, но и из Москвы. Например, у нас много новых детей в школу прибыло. Если пять лет назад школьный автобус только за нами заезжал, то теперь еще и в Суховку ездит, и по дороге в Чамерево целый поселок построился. Эти новые поселки как грибы растут после дождя.

Минусы жизни в деревне? Ну, я не знаю… Они, наверное, есть для тех, кому нужны разнообразные развлечения, кто любит насыщенную жизнь с кинотеатрами, кафешками и магазинами. Если для кого-то это важно, то жизнь в деревне, конечно, не вариант. Думаю, переезд за город — это выбор людей определенной возрастной категории. Допустим, лет в 18 лет я бы сюда не поехала. А с возрастом захотелось чего-то спокойного, размеренного.

«Думаю, переезд за город — это выбор людей определенной возрастной категории. Допустим, лет в 18 лет я бы сюда не поехала…»

Во Владимире бываем достаточно часто, два-три раза в неделю. Муж ездит туда работать, хоть и не каждый день, у него свободный график. Еще там есть родственники, которых навещаем.

Но чтобы вернуться… Я бы в квартире сейчас уже не смогла жить. Не хватало бы простора, этой свободы, что есть сейчас. Даже места мне в квартире уже мало будет. Опять же — здесь соседей нет за стеной. Хочешь — шашлыки жарь хоть каждый день, хочешь — ходи в купальнике по двору и загорай. Что хочешь, то и делай — твоя земля. По своей воле я в город бы не вернулась.