«Он спокойно и мужественно встретил смерть», — рассказ о самом известном политике города Владимира, расстрелянном 100 лет назад

100 лет назад был расстрелян Кирилл Кириллович Черносвитов. Самый известный в начале XX века во Владимире политический и общественный деятель, он был членом дореволюционной Государственной думы всех четырех созывов. О его личности, трагической судьбе и малоизвестных фактах биографии рассказывает историк Олег Пленкин.

В сентябре 2019 года исполняется 100 лет со дня расстрела Кирилла Черносвитова (1865–1919). На этом вековом расстоянии приходит понимание того, что его имя, когда-то забытое и по идеологическим мотивам вычеркнутое из нашего прошлого, на самом деле является едва ли не самым ярким в политической истории Владимирского края.

Кирилл Черносвитов. 1908 или 1909 г. Фотопортрет из коллекции О.И. Пленкина

Родившийся в Пошехонском уезде Ярославской губернии, Кирилл Черносвитов был младшим ребенком в большой семье Кирилла Александровича Черносвитова, заметного ярославского общественного деятеля и ревнителя либеральных реформ Александра II. Кирилл Кириллович окончил престижное Императорское Училище правоведения и начал службу на секретарских должностях в Правительствующем сенате. Через несколько лет его назначили товарищем прокурора Вологодского окружного суда, где местные судебные деятели быстро оценили его профессионализм и избрали молодого юриста членом окружного суда. Этот блестящий карьерный взлет, однако, был тут же прерван. Министерство юстиции не согласилось с избранием и прислало в Вологду своего ставленника. В результате Черносвитов был переведен на должность товарища прокурора Владимирского окружного суда. Именно во Владимире его имя сделается известным едва ли не каждому горожанину, и именно в нашем городе Черносвитов сделает первые шаги в большую политику.

Служба в прокурорском надзоре явно тяготила Черносвитова, он принципиально не желал оставаться в прокуратуре в условиях последовательного отказа государства от принципов, заложенных в Судебных уставах 1864 года. Сослуживец Черносвитова Н.П. Муратов вспоминал, что все товарищи прокурора Владимирского окружного суда, «кроме Черносвитова… державшего себя особняком, жили между собою и с прокурором тесно и дружно». Черносвитов несколько раз просил о назначении на должность члена окружного суда, и только на третий раз магистратура (так называли в то время судебное ведомство) открыла ему свои двери.

Владимир. Ул. Чехова, 2. Дом, в котором располагалась квартира К.К. Черносвитова

Во Владимире он начал активно заниматься общественной деятельностью и не мог остаться в стороне от назревавшей в обществе перемены общественно-политических настроений. Вскоре после переезда во Владимир Черносвитов познакомился с приезжавшим сюда к своей матушке молодым ученым-юристом, а впоследствии одним из лидеров конституционно-демократической партии Федором Кокошкиным. Чуть позже он вошел в кружок местной либеральной интеллигенции, составивший в 1905 году Владимирскую организацию конституционно-демократической партии. С момента основания этой партии и до своего последнего дня Кирилл Черносвитов являлся последовательным и убежденным сторонником ее политической программы и неустанно трудился над ее воплощением в жизнь.

На первых выборах в Государственную думу в 1906 году Черносвитов неожиданно для многих был избран народным представителем от Владимирской губернии, потеснив одного из лидеров владимирских кадетов Н.М. Иорданского. Иорданский был сильно раздосадован своим поражением и считал не вполне справедливым, что в Думу попал не он, а «тайный» кадет Черносвитов. Между тем, Черносвитов быстро становится во Владимире одним из самых заметных политиков, он избирается председателем Владимирского уездного комитета кадетской партии и получает поддержку избирателей на выборах во II и III Государственные думы. Только в 1912 году, когда владимирский губернатор И.Н. Сазонов бросил все силы на то, чтобы воспрепятствовать избранию Черносвитова, он не был допущен до выборов в самый последний момент и лишь потому, что Сенат, удовлетворивший жалобу Черносвитова, отказался незамедлительно телеграфировать об этом во Владимир. В тот год Кирилл Черносвитов был вынужден уехать в Ярославскую губернию и там выставить свою кандидатуру на выборах в IV Государственную думу, но на губернском избирательном собрании ему не хватило голосов. В 1913 году на дополнительных выборах в Ярославле, когда Черносвитов набрал одинаковое количество голосов с кандидатом-священником, был брошен жребий, который пал на Черносвитова. Кадет Федор Родичев произнес тогда с трибуны Таврического дворца: «Господа, если бы я был суеверен, я бы сказал, что тут перст судьбы, потому что… Черносвитов был избран и попал в Думу, благодаря жребию. Это указание судьбы, и с ним ничего не поделаешь».

Кирилл Черносвитов (третий справа) на заседании председателей и секретарей отделов по проверке полномочий членов II Государственной думы. Март 1907 г. Фотография из газеты «Новое время. Иллюстрированное приложение»

Работая в Государственной думе, Кирилл Черносвитов часто приезжал во Владимир, участвовал в заседаниях нескольких местных общественных организаций, выступал с лекциями в Народном доме, публиковал политические статьи и заметки во владимирской прессе. В знак особого уважения к его деятельности в качестве председателя Совета Владимирской городской публичной библиотеки в 1906 году было решено повесить в читальном зале его портрет. В родной для него Ярославской губернии в эти годы он также вел активную деятельность: много лет состоял пошехонским уездным и ярославским губернским земским гласным.

Он был убежденным борцом с неповоротливой чиновной машиной Российской империи, с разъедающей страну бюрократией и последовательно отстаивал интересы и идеалы Судебной реформы Александра II. Черносвитов оставался верен этим идеалам всю жизнь, убежденным сторонником их пользы для России и их самого широкого внедрения и развития. Не только считал, но и претворял в жизнь эти идеалы в собственной судебной практике и в качестве народного представителя отстаивал их в Думе. Многое из того, о чем говорил Черносвитов в начале XX века, сегодня закреплено в законодательстве большинства современных демократий. Вот лишь одна актуальная цитата из его многочисленных думских речей:

«…для того, чтобы фундамент конституционного строя был прочный, для этого должно быть обеспечено строгое и неуклонное применение законов, такое строгое, при котором закон поднимается на высоту, с которой все недостатки и все достоинства этого закона свободно видны».

В Государственной думе Кирилл Черносвитов был самым активным представителем Владимирской губернии. Достаточно сказать, что суммарное число выступлений Черносвитова в Думе в несколько раз превышает число выступлений всех владимирских думцев вместе взятых. Однако часто выступать — это еще не означает выступать талантливо и ярко. Удалось выяснить, что скромные ораторские способности Кирилла Черносвитова (его знакомый кадет Владимир Оболенский выразился определеннее, сказав, что Черносвитов «совершенно не обладал ораторским талантом») не позволили ему сделаться в Государственной думе популярным оратором.

Он был трудолюбивым, с горячим сердцем, высоким строем души и кристально чистыми побуждениями политиком, но все-таки политиком не государственного, а местного, локального масштаба. Наверное, дело было, главным образом, в его личных качествах, однако иногда дело решал случай. Так, уже во II Государственной думе Черносвитов вполне мог занять достойное место среди лидеров думских конституционных демократов. Тогда он был особенно активен во фракционной работе, начал произносить программные речи с трибуны Таврического дворца, мог даже занять место в президиуме Думы. Федору Головину, которого кадетская фракция выдвинула в председатели Думы, кадеты предложили самому выбрать кандидата в думские секретари из двух намеченных лиц — Черносвитова и Челнокова. Головин остановился на последнем только потому, что хорошо знал его лично, а о Черносвитове слышал впервые.

Кирилл Черносвитов не был героем громких политических сенсаций и думских скандалов и, наверное, намеренно их избегал (единственный думский скандал с его участием, случившийся в 1912 году, был спровоцирован не им, а октябристом Н.П. Шубинским). Он не искал дешевой славы у публики и говорить с ней призывами, или используя революционную риторику, не умел. Во время думских выступлений он сохранял самообладание даже тогда, когда из зала в его адрес летели оскорбительные выкрики. Со своей стороны он не допускал каких-либо недостойных выходок в стиле Пуришкевича или Маркова 2-го. Он говорил, что «всякое интриганство и политиканство нами осуждается».

Черносвитов явил собой своеобразный тип политического деятеля, может быть, политического деятеля будущего или же, что более вероятно, некоего недостижимого идеала политического деятеля. Для него привычной средой, наиболее соответствовавшей его темпераменту, была не революционная буря, в которой иные чувствуют «упоение в бою», а повседневная скрупулезная законодательная работа в условиях внутренней стабильности государства. В Таврическом дворце он с первых дней вел, по выражению П.Н. Милюкова, «черную, будничную работу», то есть постоянно занимался подготовкой проектов законов, а также запросов, их обоснованием и отстаиванием в думских комиссиях, что требовало не только наличия обширных знаний, но и свободного владения юридической техникой. Показателен тот факт, что когда в феврале 1917 года Кирилл Черносвитов был назначен комиссаром Временного комитета Государственной думы, он не смог выдержать напряжения революционных событий: его здоровье настолько подорвалось, что он был вынужден оставить комиссарские полномочия и отправиться на лечение в Финляндию.

События октября 1917 года поставили Черносвитова в ряды убежденных оппонентов советской власти. В 1918 году в Петрограде он фактически возглавил кадетское антибольшевистское сопротивление. В это время он часто выступал на митингах и различных политических собраниях. Чекисты установили за ним слежку. В ноябре 1918 года в книжной лавке на Невском проспекте была устроена засада, Черносвитова арестовали и нагрянули с обыском в его петроградскую квартиру, где в тот день он собирался провести партийное заседание. Только случайность уберегла партийных товарищей Черносвитова от участи, которая постигла его.

Санкт-Петербург. Невский, 60. Дом, в котором К.К. Черносвитов был арестован 11 ноября 1918 г. Фотография О.И. Пленкина

В Петроградской ЧК следователь допрашивал Черносвитова о поездке на Урал зимой 1917–1918 годов и о его партийной принадлежности. «Я не скрывал, что я кадет», — признавался Черносвитов и не отрицал факта поездки, которая имела политические цели. Этого было достаточно, чтобы бросить его за решетку сначала в Петрограде, а затем перевезти в Бутырскую тюрьму.

Товарищи по партии получали отрывочные и противоречивые сведения о пребывании Черносвитова в тюрьме и всячески старались облегчить его тюремную жизнь. Родственники пытались прибегнуть к помощи Горького и Бонч-Бруевича. Дочь Черносвитова, Надежда Капица, специально приезжала в Москву, чтобы добиться разрешения взять отца на поруки, а сам арестованный из Бутырской тюрьмы писал в Московский Политический Красный Крест. Все оказалось напрасным. Вера в то, что большевики будут действовать в правовом поле или во всяком случае прибегнут к здравому смыслу, была наивной. Советская власть встала на путь политического террора.

В тюрьме здоровье Черносвитова резко ухудшилось, но физические страдания не смогли сломить его убеждений. Вот слова его партийного товарища:

«Во время заключения он проявил чрезвычайную стойкость духа. Сознавая прекрасно, что его ждет неминуемая смерть, Черносвитов, по словам людей, которые вместе с ним находились в советской тюрьме, убеждал других не падать духом и многих выводил из состояния отчаяния свои примером постоянной бодрости и веры в лучшее будущее России».

Вместе с видными кадетами П.В. Герасимовым, Н.А. Огородниковым, Н.Н. Щепкиным и другими Кирилл Черносвитов был приговорен к смертной казни за участие в антибольшевистской организации «Национальный центр» и расстрелян в подвалах ВЧК на Лубянке. Обстоятельства этого расстрела до сих пор остаются до конца невыясненными. Выстрелы, по-видимому, прозвучали в ночь с 14 на 15 сентября 1919 года. Именно 15 сентября — это наиболее вероятная дата смерти Кирилла Черносвитова. Затем, по всей вероятности, трупы расстрелянных были перевезены в морг Яузской больницы, а оттуда — на Калитниковское кладбище, где их зарыли в землю за кладбищенской оградой в братской могиле.

Владимир. Мемориальная доска на доме, в котором жил Кирилл Черносвитов. Фотография О.И. Пленкина

Некоторое время расстрел держался в тайне, и только 23 сентября в советских газетах были опубликованы сообщения о разгроме шпионов белогвардейцев и Антанты и список расстрелянных.

Кадет Николай Астров, узнав о расстреле, написал напротив имени Черносвитова: «благородный, светлый, беззаветно преданный народу и чистым идеям либерализма — демократ». По словам другого кадета, Павла Гронского, Черносвитов «спокойно и мужественно встретил смерть, убежденный в правоте тех идей, которым он служил всю жизнь верой и правдой»; в его лице «русское общество потеряло одного из самых верных и преданных идее народной свободы и демократизации русского государственного строя людей».