Дмитрий Петросян о первом годе губернатора Сипягина: «Сменяемость власти ничего страшного из себя не представляет»
Политолог Дмитрий Петросян оценивает первый год работы губернатора Владимира Сипягина и объясняет, почему возвращение во Владимирскую область политики играет на руку жителям.
Год назад — в сентябре 2018 года — во главе Владимирской области оказался человек не из правящей партии, которого избрали на волне протестного голосования.
Политолог Дмитрий Петросян оценил работу губернатора Владимира Сипягина, отношение жителей к новому главе региона и сбои политической системы, которые вскрылись за первый год работы нового главы региона.
Прошел год после смены власти во Владимирской области. Какие оценки можно поставить новому губернатору и на какие критерии при этом стоит ориентироваться?
Во-первых, давайте посмотрим, что этот год нам показал. Если для начала не вдаваться в мелкие детали, то самый главный результат заключается в том, что все убедились: сменяемость власти не несет за собой никакого полного краха. Это очень хороший урок, который постепенно усваивается: смена губернатора не приводит к крушению области. А это многие предсказывали, потому что этого боятся и на региональном, и на федеральном уровне.
Сейчас уже хорошо видно, что новый губернатор — неожиданный губернатор, губернатор без команды — не привел не к чему катастрофическому. Люди как жили, так и живут. Это демонстрирует устойчивость общества, горизонтальных связей, самодеятельность людей и их готовность самим решать свои проблемы, стабильную работу таких незаметных институтов, как коммунальные и другие службы, системы образования, здравоохранения. Все это как работало, так и продолжает работать: со всеми недостатками и достоинствами. Но никакой остановки не происходит. Мир не исчезает.
И это, кстати говоря, видно в оценках людей. За этот год мы разными способами мерили оценку обществом губернатора. И уже можно сказать, что если сравнить полученные данные с оценками Светланы Орловой и Николая Виноградова, то мы увидим, что практически ничего не меняется — все они очень похожи. Эти оценки не очень высокие и не очень низкие, в основном средние: где-то немного снижаются, где-то повышаются. Но они примерно в одну ровную линию укладываются вне зависимости от того, кто является губернатором.
О чем вы спрашиваете у людей?
Мы спрашиваем: «Как вы оцениваете работу губернатора?» Варианты: «отлично», «хорошо», «удовлетворительно», «плохо», «очень плохо». Или просто по пятибалльной шкале просим оценить. В итоге в среднем она где-то получается на тройку. И ситуация эта очень давно не меняется вне зависимости от того, о ком персонально идет речь: характеристики распределяются примерно одинаково.
Я это объясняю тем, что мы преувеличиваем степень политизации людей. Это у тех, кто интересуются политикой, сам политизирован и все время следит за событиями, за каждым шагом того или иного губернатора, за стилем руководства — создается впечатление, что все только этим и занимаются. А когда мы приходим с анкетой, то видим, насколько люди на самом деле неглубоко оценивают, выставляя оценку конкретному человеку. Выявленная одинаковость оценок налицо — вне зависимости от того, что сами губернаторы очень разные и все трое, как небо от земли, друг от друга отличаются. Это значит, что основная масса людей оценивает их не персонально, а просто губернаторство как институт. Ну, есть этот институт и есть. И при таком подходе, конечно, большинство выставляет самую промежуточную оценку — троечку. На этом вся оценка и заканчивается.
Получается, что большинство населения не очень замечает работу губернатора и не очень понимает уровень его ответственности, объем его полномочий. На самом-то деле, эти полномочия в нынешней политической ситуации не так уж и велики. Губернатор на самом деле не так много и может сделать внутри региона.
С другой стороны, то, что резкого изменения оценки по сравнению с периодом руководства областью Орловой не произошло — она не взлетела очень сильно вверх и не упала вниз — говорит о том, что, по мнению людей, ничего такого сверхъестественного не произошло. На мой взгляд, в этом есть плюсы. Еще раз: первый и главный вывод и урок, который мы все должны из этого извлечь заключается в том, что сменяемость власти ничего страшного из себя не представляет.
А второй урок в чем?
Второй урок заключается в том, что если теперь мы посмотрим на конкретные результаты работы за год, то увидим, что главная проблема, которая сразу же, конечно, высветилась — это отсутствие команды, кадрового резерва. И это проблема уже не столько самого Сипягина, сколько партии ЛДПР, в которой этот ресурс весьма ограничен на региональном уровне. В принципе, сейчас это проблема всей нашей партийной системы, потому что вроде бы, с одной стороны, у нас есть основные партии, и люди о них помнят. Но когда мы пытаемся замерить рейтинг этих партий, то получаем такой результат, из которого видно, что постепенно они перестают выполнять свою роль кадрового резерва: внутри не готовятся кадры, которые готовы занять руководящие места.
Сейчас мы воочию убедились, что в случае ЛДПР этого не происходит. Отсюда невозможность найти кадры на местном уровне, отсюда, вопреки обещаниям, приезд людей из других регионов — все это сразу же породило негативные оценки. Партийная система для развития нормальной политической ситуации очень важна и нужна, а у нас партии теряют свое влияние и авторитет. Это касается всех партий: мы видим, что «Единая Россия», например, в ряде регионов ориентируется на кандидатов-самовыдвиженцев, что тоже сигнализирует о неуверенности в поддержке партийного бренда.
Такая ситуация по всей России?
Сколько «Единая Россия» получила на последних выборах в региональное Законодательное Собрание? По списку где-то 29%? Судя по опросам, на этом уровне везде ситуация одинаковая. С одной стороны, эти опросы довольно адекватно отражают ситуацию, а с другой — становится понятно, что сейчас очень многие реагируют просто на известные бренды. Но смотрите, что интересно: ЛДПР уверенно начинает обходить КПРФ и занимать второе место по уровню одобрения. Но где сама партия на региональном уровне? Где большое количество кадров? Их нет. Поэтому она все равно так и остается партией Жириновского. Все это сразу же высветилось, потому что стало очевидной проблемой этого года. Это, я бы сказал, второй крупный урок.
Есть и третий урок. На мой взгляд, тоже положительный для нашей политической системы. У нас внутри возродилась некая конкурентная ситуация, потому что получилось так, что «Единая Россия» на уровне исполнительной власти оказалась фактически в оппозиции, а в ЗакСобрании она имеет серьезное большинство. То есть, мы вернулись к той ситуации, которая была еще при Виноградове. Но для развития политической культуры, политических отношений в регионе, на мой взгляд, это довольно позитивно.
Есть конкретные примеры пользы такой конкуренции?
Да, давайте возьмем последний случай — решение объединить департаменты строительства и ЖКХ. Хорошо это или плохо, не знаю, я неспециалист и не могу оценивать правильность принятого решения. Но мы видим, что это решение начало сразу же критиковаться. Спикер ЗакСобрания Киселёв выступил и сказал, что он против объединения, строители обратились — то есть, пошло обсуждение, и это хорошо, так и должно быть. Мы понимаем, что в ходе этой дискуссии будут, наверное, предъявлены какие-то аргументы. А решение, которое обсуждается публично, всегда более эффективное и взвешенное, чем то, которое просто принимается.
Я не могу себе представить ситуации, что если бы Орлова решила объединить какие-то департаменты, кто-то что-то об этом бы сказал. Это считалось бы внутренним решением — и все. А сейчас любые решения со всех сторон начинают обсуждаться, критиковаться, а публичное принятие решений — это и есть политика.
Или было у нас за последнее время несколько скандалов, связанных, насколько мы знаем, с перераспределением ресурсов между областным и местными бюджетами. И в итоге были какие-то компромиссные решения приняты. То есть, каким-то образом договариваются все политические стороны, что, на мой взгляд, свидетельствует о попытке, каком-то шаге к возврату нормальных политических отношений в регионе. Это тоже очень важно. Не всегда эти решения всех устраивают и оказываются эффективными — такого вообще не бывает. Но именно для этого и нужна политическая конкуренция, партии, разные точки зрения, разные позиции — чтобы была возможность их публично обсуждать. И это тоже некий положительный сдвиг.
И если говорить про недостатки?
Если мы будем говорить о недостатках, то, конечно, мы их можем легко найти. Во-первых, я уже назвал проблему с кадрами. Понятно, что у Сипягина нет большого опыта публичной политики и руководства такими крупными организационными объектами — это совершенно очевидно. У него явно нет опыта публичных выступлений и общения с прессой. Правда, сказать, что у Орловой были большие достижения в общении с прессой — это большая натяжка. Да и Виноградов тоже не очень это любил. Тут мы просто посмотрим: научится или не научится. Все это совершенно очевидные вещи, которые вырастают из того, что Сипягин стал губернатором неожиданно и к этому не готовился. Я думаю, что все основные проблемы и трудности связаны прежде всего именно с этим.
Но несмотря на то, что Сипягин постоянно находится под неким валом критики со всех сторон, мне кажется, что он потихоньку пытается найти со всеми общий язык, и ему это удается.
Уже очевидно, что были достигнуты какие-то договоренности с администрацией президента. И несмотря на постоянные слухи о том, что вот сейчас его снимут и отправят в отставку, этого не происходит. На мой взгляд, в ближайшее время это вряд ли произойдет. Я всегда исхожу из того, что для того, чтобы снять кого-то с какого-то поста, этот человек должен совершить какое-то крупное преступление или какую-то крупную ошибку в отношении с местными или федеральными элитами. Либо должен появиться кто-то, кто хочет занять это место, и тогда под него это место будет освобождено. Пока я не вижу ни одного из этих факторов. Плюс, если мы возьмем довольно спокойную оценку населения, то мы увидим, что вряд ли что-то говорит о подобных перспективах. Конечно, у нас может произойти все что угодно в любой момент, но пока я не вижу ничего, что толкало бы администрацию президента на то, чтобы отправить в отставку Сипягина. У них сейчас много проблем, особенно с выборами губернаторов во многих регионах. И после этих выборов, я думаю, всем будет не до Владимирской области.
Ходят разговоры, что во Владимирской области работают группы московских социологов, которые мониторят настроения людей для принятия Кремлем решения по Сипягину. Вам известно об их работе?
Я никаких следов их не видел. Но именно по нашим данным ничего не меняется.
Говорят, что и у московских социологов оценки Сипягина остаются на уровне тех, что были показаны на выборах.
Если вернуться к вопросу о том, по каким критериям население оценивает работу главы региона, по каким критериям эксперты должны его оценивать, по каким критериям деятельность губернатора должна оценивать вышестоящая власть, то мы видим, что на всех этих уровнях критерии разные. Пресса, например, чаще всего оценивает по тому, как он общается именно с ней: насколько он открыт, насколько готов идти на контакт. Это то, что прежде всего волнует прессу.
Вышестоящие власти не выработали каких-то четких критериев — мы видим, что сейчас они пытаются выработать все эти KPI разнообразные, о которых все время говорят и в правительстве, и в администрации президента. Все ждут, что они выкатят какой-то список критериев, по которым будет оцениваться губернатор. Но пока единственный критерий, который публично был назван и широко обсуждался — это уровень доверия в регионе президенту. То есть, если опросы показывают высокий уровень доверия, если он не снижается, значит и губернатор справляется со своей работой. Но это как раз то, что вряд ли может является эффективной формой оценки, и сейчас волнует население в последнюю очередь.
Было бы понятно, если бы главу региона могли оценивать по величине привлеченных инвестиций, по количеству созданных рабочих мест, по количеству новых школ и больниц, по снижению смертности и росту рождаемости, по росту доходов. Правда, это в последнюю очередь зависит от губернатора, но это понятно и является очевидными критериями оценки уровня качества жизни населения. По этим критериям было бы оценивать правильно.
Оценивает ли по этим критериям само население? Далеко не всегда. Потому что население оценивает очень часто нерационально, особенно в те моменты, когда отвечает на вопросы социологов и голосует. Особенно наше население при нашей политической культуре. Один из более-менее понятных критериев сейчас, когда люди могут хотя бы ответить на вопрос: стало хуже или не стало хуже.
В принципе, мы видим, что у нас за последние годы уровень социального самочувствия постепенно снижается. То есть, в основном не позитивные оценки преобладают, а средние — «удовлетворительно», «можно терпеть». Но и какого-то обрушения очевидного тоже не происходит, несмотря на то, что многие эксперты ожидают это обрушение социального самочувствия, потому что уровень доходов падает, качество жизни снижается. Пока народ еще терпит и отвечает, что еще можно терпеть — некая инерция в оценке своего социального самочувствия сохраняется. Безусловно, это переносится и на оценку власти.
Смотрите, как это работает. У нас наиболее высоко оценивается работа президента, губернатор находится где-то на среднем уровне, а наиболее критично оценивается местная власть, которая ближе всего к людям. Постепенно в сознание людей начинает проникать, что очень много в жизни зависит именно от главы города, депутатов местных. И чем меньше населенный пункт, тем больше это ощущается. Губернатор как институт, в принципе, оценивается довольно ровно — где-то в целом на тройку, и так происходит почти во всех регионах.
А можно ставить вопрос так: «Оправдал ли Владимир Сипягин ожидания»? И вдогонку вопрос: «Были ли у населения эти ожидания в принципе?».
Мне представляется, что основные ожидания оправдались на утро после второго тура выборов, когда все поняли, что губернатор сменился. Это было главное ожидание и главное желание людей на выборах. А чего-то особенного, какой-то революции, качественного улучшения жизни от Сипягина и не ожидали. Тут вы очень правильно ставите вопрос. Он и во время своей избирательной кампании ничего особенного не обещал. Какие-то обещания совершенно очевидные и довольно банальные, связанные с экономическим ростом и прочее, он давал уже в течение года, но за год их выполнить сложно. Будет видно, справится ли он с этим, когда будут следующие выборы, и удастся ли ему до них досидеть на своем месте. То есть, можно сказать, что такая ровная оценка губернатора связана с тем, что особых ожиданий не было и ничем он не разочаровал.
По опросам видно, что почти никто у нас не сожалеет о том, что Орлова ушла из региона. Таких мало. Об этом мы тоже спрашивали, и таких сожалений почти никто не высказывает. Поэтому в принципе результатами выборов люди остались довольны. А дальше не ожидают, что губернатор каким-то образом перевернет регион. Я думаю, эксперты понимают это, исходя из набора полномочий и практики отношений центральной и региональной власти. А люди где-то на подсознательном уровне чувствуют, что от губернатора не так много зависит сегодня. Поэтому и ожиданий больших нет.
А учитывая, что он не вступает в какие-то яркие конфликты, ведет себя довольно спокойно, пытается тихо договариваться — большого негатива к нему не пристает. Помните, даже попытка обвинить его в том, что он кого-то назвал фашистами, в общем, не имела успеха. Правда, отбивались они от этой истории тоже довольно неумело, можно было более профессионально это сделать. Но это тоже показатель неопытности. На мой взгляд, у нас слово «фашисты» употребляется в повседневной речи очень часто, и смысл этого термина уже многим непонятен. Все понимают, что это что-то плохое, поэтому в речи люди часто бросаются такими обвинениями. Но, конечно, губернатор себе такого позволять не должен, нужно за своей речью следить. Но даже здесь ничего к нему не прилипло.
При этом его знают, он уже узнаваем. Знают, что губернатор Сипягин. Это показывают открытые вопросы, когда задается вопрос: «Кому вы доверяете на уровне региона?». В открытой форме без предложенного списка фамилий большинство опрашиваемых его вписывает. Это значит, что он известен и не имеет какого-то антирейтинга существенного, что тоже помогает держать эту ровную оценку.
Когда Орлова проиграла, говорили, что это произошло из-за конфликта с местной элитой — ее просто «слили» муниципалы. Какое сейчас отношение муниципалов к Сипягину? Это консолидированная позиция, или идущие на открытый конфликт с губернатором сити-менеджер Владимира Шохин и глава Александровского района Дудоров — одиночки?
Вы привели в пример глав крупных муниципалитетов. Это неслучайно, потому что они имеют большую численность населения, более серьезные бюджеты, чем остальные. Соответственно, у них больше стремления к самостоятельности, у них больше ответственности, и поэтому они, может быть, в большей степени чувствуют за собой силу в этом конфликте. Это по своему характеру довольно яркие фигуры. И они вступают в конфликт. Этот конфликт существует столько же, сколько и новая Конституция — с 1993 года. По этой Конституции наша система власти трехступенчатая, и логично, что с первого же момента этот конфликт между главой региона и главами крупнейших городов этого региона высветился, он ведь всегда есть.
На самом деле, он был и между Шохиным с Орловой, у них были очень непростые отношения. Но они были непубличные, потому что в силу партийной принадлежности Шохин не мог ярко выступать. А сейчас, поскольку все главы члены «Единой России», а губернатор представляет ЛДПР, руки у них развязаны: им проще сейчас конфликтовать, чем с Орловой. Хотя в предыдущий период, на самом деле, уровень конфликта была гораздо более высокий и переживался более сложно людьми, которые вынуждены были в публичной сфере терпеть, кланяться, соглашаться и потом где-то пытаться этот конфликт разрешать.
Конечно, когда конфликт открыт, всегда проще. Почему и хороша открытая политическая конкуренция: все всегда четко, конкретно высказываются. Здесь очень важно, чтобы заложниками не становилось население, потому что такое мы уже однажды видели в Коврове. Помните, там когда-то был конфликт между главой города и горсоветом, который выражался в том, что они просто не давали друг другу вообще ничего делать, а качество жизни населения при этом ухудшалось. Здесь важно, чтобы все эти конфликты разрешались в интересах населения, потому что именно в интересах избирателей и должен распределяться бюджет. Так что сейчас — совершенно естественный ход событий. Посмотрите в любой регион — там будет то же самое, потому что губернатор должен распределять свои усилия на всю область, а глава столичного города, естественно, как самый мощный, всегда требует больше внимания и средств — отсюда и возникает этот конфликт.
А как оценивает нового губернатора владимирский бизнес. Кто может представлять позицию предпринимателей?
Дело в том, что бизнесмены предпочитают не высказываться. На мой взгляд, это одна из главных бед России. Если говорить исторически и научно с политологической точки зрения, это означает, что у нас до сих пор не решены те задачи, которые должна была решить еще Февральская революция. У нас буржуазной революции так и не произошло. Почему это не произошло в 1917 году — понятно. Потому что тогда коммунистическая революция произошла, и зарождающаяся буржуазия была просто уничтожена. А сейчас, когда после Перестройки появилась надежда, что у нас возникнет класс предпринимателей, который создаст свою партию, займет место на политической арене и будет отстаивать свои интересы в политической сфере. Какие-то шаги были сделаны в эту сторону, но потом все опять пошло вспять — когда у нас все лидеры бизнеса вступили в «Единую Россию» в течение нулевых годов, а потом оказалось, что они не способны самостоятельно противостоять власти ни центральной, ни местной, ни региональной. Они так и не создали никакую партию, никакие сильные структуры. Почему? Это тоже понятно. Поэтому политически они сейчас никак и не высказываются — в принципе не имеют такой возможности. Это одна из главных проблем: бизнесмены пытаются решать проблемы через какие-то личные связи, например, через личное депутатство.
А отношение к губернатору депутатского большинства в ЗакСобрании для вас очевидно?
Позиция областного парламента понятна — он в некой оппозиции к исполнительной власти находится. В принципе, это напряжение, на мой взгляд, совершенно нормальное. Сейчас же одно удовольствие наблюдать за английским парламентом — как они там решают вопросы. Вот так и должны решаться вопросы в политике, это и есть политическая жизнь, политическая борьба.
Анонимные телеграм-каналы, работающих против Сипягина, давят на несколько болевых точек, например, на состояние медицины. Вы не считаете, что проблемы здравоохранения могут похоронить карьеру губернатора?
Дело в том, что если мы берем такие крупные сферы, как медицина, образование, состояние школ, то это вопросы вечные. И если здесь проблемы есть, то они точно не из-за Сипягина возникли. Эти проблемы хорошо известны, и я не знаю, насколько они решаемы на местном уровне. С оборудованием более-менее все решено, но остались проблемы с кадрами в медицине, с бесплатной медициной, с невозможностю попасть ко врачу. Это все хорошо известные вещи, которые, на мой взгляд, в нынешней ситуации губернатор такого региона, как Владимирская область, решить вряд ли может. Глава Татарстана, наверное, может, а главам Владимирской, Ивановской, Ярославской областей гораздо труднее с такими «экзистенциальными» проблемами работать.
То, что Сипягина за это критикуют, понятно — это тоже элемент политической борьбы. Тем более, что его критикуют какими-то обходными путями — через интернет, телеграм-каналы. Вы же понимаете, если бы спикер ЗакСобрания Киселев напрямую начал упрекать Сипягина в том, что у нас проблемы в медицине, то это смешно бы смотрелось. Ведь сам-то Киселев понимает, откуда это идет, и это просто несолидно было бы с его стороны. Особенно, если учесть, что любой человек знает, сколько времени во главе Законодательного Собрания находится сам Киселев и какой период в регионе работает Сипягин, и даже та же Орлова. Поэтому понятно, что в данном случае используются разные методы политической борьбы — это нормальные, легальные методы. Это не то, что я назвал бы черным пиаром — просто современные технологии. А сами по себе проблемы действительно есть, и их надо решать.
Сразу после выборов, вы говорили, что главная задача Сипягина — договориться и с политическими лидерами, и с разными социальными группами, и с общественными организациями. Получилось ли у него легитимизировать себя как губернатора, представляющего интересы большинства населения. Он старался это делать?
Сказать, что он полностью решил задачу позиционирования себя, как всенародно избранного губернатора, который сейчас все отдаст за интересы избирателей и будет противостоять всем, защищая жителей области, вряд ли возможно. Но что ему удалось — это, как минимум, не рассориться. Несмотря на все конфликтные ситуации, сложные проблемы, обсуждения, политическую борьбу, все-таки удается крупные конфликты гасить и каким-то образом договариваться. И я не вижу очень жесткого неприятия внутри нашей региональной элиты — я вижу совершенно нормальные системные конфликты, которые должны происходить между губернаторами, депутатами, членами разных партий.
Это ему, видимо, удалось в силу личностных каких-то характеристик. Он пытается избегать конфликтов, не поднимает их на всенародный уровень, и мы видим, что приемлемый уровень согласия у нас есть. Очень показательный случай в этом смысле произошел с Алисой Бирюковой. Когда появилась информация, что ее собираются уволить с должности директора департамента культуры, за нее тут же вступились все видные деятели культуры, и проблема очень быстро была снята. А при таком человеке, как Орлова, если бы решили кого-то уволить, то, несмотря на все выступления общественности, решение продавливалось бы всеми силами и еще в каких-то унизительных формах. И это как раз то, почему люди голосовали против Орловой. Людям не понравился такой стиль управления. А у Сипягина стиль явно другой: он пытается избежать конфликтов, пока ему это удается. Насколько долго это будет продолжаться — посмотрим.
Можно ли предположить, что ситуация в ближайшее время изменится и этому будет способствовать федеральная власть?
Посмотрим на установки центральных властей. Пока она ведет себя примерно так: не сломать то, что есть. Очевидно, что задача стоит сохранить некую пресловутую стабильность. Не всегда это удается, но попытка есть. Очевидно, что прорыва никакого не предвидится, поэтому никакой прорыв не объявляется. То же самое и на региональном уровне: никакого прорыва не может быть. Он может состояться только в том случае, если будет санкционирован сверху. Если, например, на федеральном уровне будет принято решение о создании какой-нибудь свободной экономической зоны, вливании больших ресурсов в создание технопарков. Но поскольку всего этого вряд ли можно ожидать, значит пока все стремятся к тому, чтобы все работало, как работает. Очевидно, что Сипягин — это не Трамп. Роль Трампа скорее Орлова выполняла. Ей до Трампа, конечно, далеко, но это такой тип политика, который пришел и начал вокруг себя все крушить. Очевидно, что Сипягин не такой. Ничего крушить он не будет. Но и прорывов вряд ли следует ожидать — объективно это вряд ли возможно.
После ухода Орловой пугали, что будет потерян тесный контакт с федеральной властью. Недавно вышел фильм, в котором на примере Владимирской области пытались доказать, что без губернатора из «Единой России» исчезает «движуха». То, что в регион перестали приезжать федеральные тяжеловесы и проводиться форумы, сказалось как-то на нашей жизни?
По очень большому счету, область, наверно, ничего не потеряла. В качестве имиджа, на мой взгляд, конечно, потеряла, потому что любые крупные мероприятия, на которые приезжают люди из других регионов, где идут какие-то встречи, обмениваются контактами — это всегда хорошо. В мае обсуждался вопрос о том, надо ли проводить экономический форум. Решили не проводить. В принципе, наличие у нее каких-то контактов и было главным преимуществом Орловой, которое всегда выпячивалось, потому что опытом управления она ведь тоже не обладала — отсюда и стиль управления такой ошибочный.
Дало ли это нам какие-то большие преимущества? Какие-то крупные инвестиционные проекты, по большому счету, так и не состоялись. А что такое «движуха»? Насколько она полезна в условиях, когда прорыв реально сделать невозможно, а возможно только наделать много шума и пиара? Здесь, я думаю, мы немного потеряли, потому что привлекать инвестиции можно и без большого шума, выстраивая отношения с деловыми кругами из других регионов и даже стран, это даже Сипягину удается. По сути, единственное, что удалось реализовать за время губернаторства Орловой — это построить Лыбедскую магистраль, которую планировали еще в 1960 году. А все, что не было запланировано до этого, не могло реализоваться и не реализовалось. Из «Волгабаса», по большому счету, ничего так и не получилось. А к появлению «Яндекса» региональная власть никакого отношения не имеет.
При этом мы видим, что дороги федеральные как чинились, так и чинятся. И внутренние дороги чинятся. Поэтому сказать, что какой-то прорыв был при Орловой, а теперь все начало рушиться, мы не можем. Так что еще раз: именно то, что не произошло резко обрушения, дает возможность людям ровно оценивать этот год губернаторской работы. Все работает. И поэтому широкая общественность не заметила смены власти.