«Чернобыль»: хроники одной катастрофы

Ничто не предвещало настолько мощного, продуманного, уважительного и аутентичного проекта. И от кого: от кинематографистов США и Великобритании. Для меня, внимательного зрителя, это самый большой киносюрприз как минимум последней десятилетки.

До «Чернобыля» образы нас — русских, украинских, советских — в голливудском кино обычно «собирали» как конструктор из всевозможных клише (ушанка, мат, водка, мафия и т.п.).

Я не знаю, кто из советских консультировал шведского режиссера Йохана Ренка, но этот «кто-то» заслуживает славы и почета. Ведь благодаря этому человеку (или этим людям) Ренк первым и пока единственным из западных постановщиков умудрился сделать, на мой взгляд, невероятно точный срез советского социума — со всеми мельчайшими деталями, пережившего одну из самых масштабных техногенных катастроф XX века.

Хотя в фильмографии Ренка есть отличные проекты — «Во все тяжкие», «Викинги», «Ходячие мертвецы», своим «Чернобылем» он шагнул на качественно новый уровень, создав по сути органичный симбиоз из документалки и художественного кино.

От «Чернобыля» реально не оторваться. Он многое доступным языком объясняет о причинах аварии и ее последствиях, трогает до слез картинами человеческих драм и бъет наотмашь осознанием того, насколько в таких ситуациях мы все уязвимы и беспомощны. Даже если уверены, что покорили все на свете — от живой природы до атома, мы всего лишь люди — слабые, хрупкие, но почему-то способные на фантастические акты отваги.

При этом, «в процессе» просмотра постоянно возникает желание залезть в Википедию и сразу выяснить судьбу показанных в мини-сериале персонажей.

Обалденный кастинг — еще одно достоинство «Чернобыля». Хотя массовый зритель «в лицо» узнает разве что Эмили Уотсон и Стеллана Скарсгарда. Вместе с Джаредом Харрисом они фактически вынесли на себе всю историю. Причем, Скарсгард и Харрис играли реальных людей — партийного деятеля Бориса Щербину и ученого Валерия Легасова, руководивших ликвидацией последствий на ЧАЭС, месяцами «ловивших» дозы радиации, что в итоге перекорежило все их последующие жизни и, конечно, сильно их сократило. Персонажа Уотсон в реальности не существовало, но ее Ульяна Хомюк, как пояснили создатели, воплощает собой всех ученых, которые участвовали в ликвидации аварии и поддерживали Легасова в его последующем «крестовом походе» за обнародование правды о произошедшем в Чернобыле.

Тем не менее, этот мини-сериал никого, кроме сложившейся системы «главное — отрапортовать верховному, что все под контролем», не обличает. Для меня он, скорее, больше похож на памятник людям, которые сделали то, на что способен далеко не каждый. Месяцами без какой-либо адекватной защиты торчали в зоне, где из-за радиации ломалась самая современная техника. Или, например, вызывались добровольцами на работы, когда прямо сказано — это билет в один конец. Или после падения товарища по эскадрилье продолжали подлетать на вертолетах к открытому реактору, чтобы сбросить очередную порцию песка с бором и схватить драконовскую дозу. Или, искренне любя животных, занимались их отстрелом в зараженных населенных пунктах, изо всех сил стараясь, чтобы те умирали сразу, не страдая. Или, как одна из героинь, будучи беременной, вопреки запретам врачей обнимала облученного мужа-смертника, которому так была нужна поддержка…

Гримеры у «Чернобыля» тоже были невероятные: художник картины Дэниел Паркер искал фото и видео последних дней пожарных, облучившихся на ЧАЭС в первый же день, но не нашел. Поэтому грим персонажам создавал по воспоминаниям очевидцев. Мне кажется, «Чернобыль» нужно посмотреть всем.