Доклад митрополита Тихона «Образование и культура как основа обеспечения национальной безопасности России»
Как мы уже сообщали, в администрации Владимирской области проходит двухдневная научная конференция «Церковь, государство и общество: образование и культура как основа обеспечения национальной безопасности России». «ВВ» публикует полный текст доклада митрополита Владимирского и Суздальского Тихона.
(Подробнее о мероприятии можно узнать из материала Александра Известкова)
Замечательный русский ученый, мыслитель и патриот России академик Димитрий Сергеевич Лихачев, которого еще при жизни назвали совестью нации, рассуждал о России так:
«Россия — не абстрактное понятие. Развивая ее культуру, надо знать, что она представляла собой в прошлом и чем является сейчас. Как это ни сложно, Россию надо изучать…».
Почему сложно изучать Россию? — Потому что за минувшее столетие накопилось очень много разноречивых мнений и представлений об истории и культуре нашей священной державы, как Россия именуется в Государственном Гимне, и нам необходимы немалые усилия для преодоления накопившихся разделений, чтобы внести существенный вклад в сохранение исторической памяти и укрепление духовного и гражданского единства народа России.
Что может быть важнее для благоденствия и безопасности страны, нежели единство народа?!
Революция 1917 года не просто привела к смене одного общественного строя на другой. Она внесла в жизнь России, как говорят ученые, много разломов, разрывов и разделений. Особенно болезненным оказался разрыв двух культур, светской и церковной, который и послужил одной из важнейших причин великой русской катастрофы 1917 года.
В то же время период с 1917 года — это яркий пример действия Божия в нашей Отечественной истории. В конце XX века мы стали свидетелями возрождения Православной Веры и православной жизни в нашем Богом хранимом Отечестве, и это духовно-нравственное возрождение стало залогом народного единства и крепости России. История показала, что Святое Православие — величайшее достояние России на все времена.
Сегодня нам необходимо объективно исследовать Отечественную историю периода с 1917 до перестройки, дать нравственную и выверенную оценку причин и последствий событий и процессов этой истории. Суждение как об исторических деятелях этого периода, так и о широких массах людей, вовлеченных в те или иные события по разные стороны баррикад, должно основываться на всестороннем и честном осмыслении их действий. Нравственное и правовое осуждение преступлений, совершенных теми или иными лицами, не должно преуменьшать признание подвигов миллионов наших соотечественников, искренне трудившихся на благо нашей Родины и будущих поколений.
Тема настоящей конференции позволяет нам коснуться таких важных областей как образование, наука и культура, и показать важность этих сфер для сохранения народного единства, для целостности и национальной безопасности России в настоящее время.
Чтобы понять причины и истоки страшных событий 1917 года, необходимо вспомнить о том, чему учили большевики еще до февральской и октябрьской революций.
В 1913 году Ленин утверждал, что «есть две нации в каждой современной нации…». Следовательно, «есть две национальные культуры в каждой национальной культуре. Есть великорусская культура Пуришкевичей, Гучковых и Струве, но есть также великорусская культура, характеризуемая именами Чернышевского и Плеханова». Так в интересах своей политической линии Ленин развивал свою теорию о классовой борьбе как движущей силе истории.
Теперь известно к чему привела так называемая классовая борьба: миллионы невинных жертв и неисчислимые потери для России. Репрессированной оказалась не только Церковь, но и культура, и наука.
Выступая 18 февраля 2017 года на научной конференции «Февраль. Трагедия. Уроки истории» ректор МГИМО академик А.В. Торкунов указал на то, что следствием происшедших тогда событий стало разрушение исторической преемственности в развитии российской цивилизации:
«Была разорвана многовековая линия истории России, вектор которой определялся двумя важнейшими началами: государством и христианством. В периоды революционных потрясений срывается стоп-кран запретов, гарантировавших ранее более или менее стабильное существование общества, разрушается мораль, утрачивается ценность человеческой жизни, на поверхность вырываются самые темные инстинкты, неконтролируемое насилие становится формой разрядки накопившейся энергии всеобщего отрицания. Результатом революции и гражданской войны стало разительное сокращение населения. Страшным последствием была дегуманизация общественного сознания, утрата устойчивых моральных принципов и ориентиров».
В конце 1919 года был выпущен приказ ВЧК: «Наши специалисты — в большинстве своем люди буржуазного круга и уклада мыслей, весьма часто родовитого происхождения. Лиц подобных категорий мы по обыкновению подвергаем аресту или как заложников, или же помещаем в концентрационные лагеря на общественные работы. У нас мало еще своих специалистов. Приходится нанимать буржуазную головку и заставлять ее работать на советскую власть (…). Надо считаться с целесообразностью, когда специалист больше пользы принесет — арестованный или на советской работе. — Подписи: Председатель ВЧК Ф. Дзержинский. Зав. секретным отделом Лацис».
Искусство, культура, знания — все должно было подчиняться «чисто практическим» целям большевиков.
С 1921 года начинается высылка выдающихся ученых, философов, писателей. Многие потом ушли этапом на Соловки, в ГУЛАГ. Некоторым пришлось уйти добровольно, не дожидаясь репрессий. В те годы Россия потеряла И.А. Бунина, А.И. Куприна, Н.Д. Кондакова, А.И. Соболевского, И.А. Ильина, Л.П. Карсавина и многих других выдающихся русских мыслителей, писателей, ученых.
Академик Д.С. Лихачев писал об этом следующее:
«Представить себе все бедствия «репрессированной науки» чрезвычайно трудно. Дело ведь не только в том, что отдельные ученые или отдельные направления в науке подверглись гонениям, запрещениям, уничтожению… Гонениям и репрессиям сопутствовали бедствия еще более широкие.
В науке насаждалось представление, что с самого начала исследования может быть правилен только один путь, одно истинное направление, одна научная школа и, разумеется, только один главный ученый, «вождь» своей науки. Иными словами, наука развивалась (если это можно назвать развитием) под давлением мысли об изначальной правильности одного направления и неправильности всех остальных. И это «правильное» направление, выбранное по чисто внешним признакам, объявлялось подлинно марксистским. Тогда не было и не могло быть предположения, что научная истина рождается где-то на перекрестке путей, где-то посередине или в совсем особой, другой области. Предопределенность истины считалась неоспоримой — особенно в общественных науках, но не только в них».
В марте 1921 года Совнарком за подписью Ленина принимает декрет об упразднении в вузах исторических, филологических, философских факультетов и кафедр. Другим декретом вводится обязательный научный минимум, предписывающий изучать такие дисциплины, как «исторический материализм» и «пролетарская революция». До середины 30-х годов вообще было прервано преподавание родной истории.
В 1920 и 1923 годах из Наркомпроса шли указания изъять из библиотек «устаревшую литературу». Но поскольку работа велась вяло, в 1924 году Политпросвет во главе с Н.К. Крупской издает специальную инструкцию, подробно регламентирующую чистки библиотек от «вредной» литературы. Был составлен «Указатель об изъятии антихудожественной и контрреволюционной литературы из библиотек, обслуживающих массового читателя».
Что же подлежало изъятию? Многотомная «История государства Российского» Карамзина. Та самая, которую Пушкин оценил как «труд, гением вдохновенный», и которой посвятил своего «Бориса Годунова». В списках запрещенных — произведения Лескова, Достоевского, басни Крылова, произведения Полевого, Скотта, Купера, Дюма-отца. В целом список изымаемых из библиотек книг включал 51 наименование. Изымались труды педагога Ушинского, сочинения «идеалистов» Платона, Декарта, Канта, других философов.
Досталось от Крупской и детской литературе. В списках — 20 русских сказок и 6 детских журналов, таких как «В школе и дома», «Галчонок», «Доброе утро». Позднее Крупская писала: «Мы ратуем против сказок… Ведь это мистика». «Содержание детской книги должно быть коммунистическое», — писал Крупская в статье «Детская книга — могущественное орудие социалистического воспитания».
С особым усердием Крупская занималась антирелигиозной работой. Она считала, что в библиотеках «отдел религии должен содержать только антрелигиозные книги». Призыв «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» — она называла «величайшим антирелигиозным лозунгом, вырывающим корни религиозности».
В 1932 году «Союз воинствующих безбожников» спланировал пятилетку борьбы с религией. Согласно этому плану все храмы в СССР должны были быть закрыты, а священнослужители высланы за границу. «К 1 мая 1937 года имя Бога должно быть забыто на всей территории СССР».
Разумеется, священнослужителей за границу никто не высылал: их продолжали заключать в тюрьмы и расстреливать. Но сколько было разрушено храмов и монастырей?! А среди них ведь было немало памятников архитектуры…
5 декабря 1931 года воинствующими власть имущими безбожниками был взорван Храм Христа Спасителя. А перед этим несколько недель в Москве распространялись брошюры, в которых утверждалось, что Храм Христа Спасителя «не имеет культурно-исторической ценности». Храм-Памятник победы России над Наполеоном, стены которого хранили имена русских героев! Храм, стены которого расписывали великие русские художники К.Е. Маковский, В.М. Васнецов, В.И. Суриков и другие выдающиеся живописцы XIX века. И заявлялось, что этот Храм — ХРАМ РУССКОЙ СЛАВЫ — не имеет культурно-исторической ценности!
Какой же была ненависть к истории и культуре России, чтобы так варварски разрушать святыни русского народа и величайшие памятники культуры Земли Русской?!
Русский писатель И.С. Шмелев (1873–1950), узнав о том, как совершилось изъятие (фактически поругание) мощей святого благоверного великого князя Александра Невского, в своем очерке «Солнце мертвых», написал:
«Новые творцы жизни, откуда вы?! С легкостью безоглядной расточили собранное народом русским! Осквернили гроба святых и чуждый вам прах благоверного Александра, борца за Русь, потревожили в вечном сне. Рвете самую память Руси, стираете имена-лики… Самое имя взяли, пустили по миру, безымянной, родства не помнящей. Эх, Россия! соблазнили Тебя — какими чарами? споили каким вином?!»
О том, что происходило тогда в научной жизни страны, ярко написал в предисловии к сборнику «Репрессированная наука» Д.С. Лихачев.
«Движение науки вперед мыслилось как расправа с теми, кто был не согласен с единственным, изначально правильным направлением. Вместо научной полемики — обличения, разоблачения, запрещение заниматься наукой, а во множестве случаев — аресты, ссылки, тюремные сроки, уничтожение. Уничтожению подвергались не только институты, лаборатории, ученые, научные школы, но и книги, рукописи, данные опытов. «Вражеские вылазки», «классовые враги в науке», «вредители», «буржуазная контрабанда в науке» и пр. — такими выражениями пестрели «научные труды» 1930—1950-х гг.
Людей преследовали за хранение книг с именами арестованных, за их упоминание в трудах, а с другой стороны, за отсутствие ссылок на «труды корифеев». Последние, как предполагалось и утверждалось, никогда не ошибались, не говорили и не писали чего-либо случайно, без великого смысла. Все это разрослось до масштабов тотальной социальной политики».
«Теоретической базой» этого наступления на науку и культуру, на книгу, ее создателей и «потребителей» — читателей служило марксистско-ленинское «учение» о непримиримой противоположности «буржуазной» и «пролетарской» культур. С серьезным видом утверждалось, будто «буржуазная» наука и культура переживают глубокий кризис, что они умирают — на смену якобы идет «пролетарская культура», «наука пролетариата».
В годы репрессий, наступивших после революции 1917 года, пострадало не только много священнослужителей Русской Православной Церкви, монахов и твердых в вере простых прихожан. Много ведь пострадало и ученых, врачей, учителей и творческих работников сферы культуры. Один из наиболее известных примеров — это великий ученый академик Николай Иванович Вавилов (1887–1943).
С 1933 по 1937 год. Вавилов ходатайствовал об освобождении из тюремного заключения 44 ученых. А 6 августа 1940 года он был арестован сам. Что получил от советской власти этот великий ученый? — Более чем двухлетнее тюремное заключение. Жестокий и скорый по военному времени суд, приговоривший ученого к расстрелу. Ожидание исполнения приговора в одиночной камере. Высылка в числе тысяч других заключенных в Саратов в ночь панической эвакуации Москвы 15 октября 1941 года. Немцы уже совсем близко подходили к Москве. В Саратове — снова одиночка, замена высшей меры на 20-летнее заключение. И мучительная смерть в тюрьме от истощения и болезней, наступившая 26 января 1943 года.
Может быть уже пора понять, что сама революционная идеология — это разрушительная идеология. Революция сначала зверски пожирает своих противников, затем «пожирает своих детей» — пособников революции…»
Недаром же сейчас мы все чаще слышим: надо развиваться не революционным, а эволюционным путем. Так почему же нельзя дать правдивое определение самому явлению, которое называется революцией?!
Если же дать правдивое определение, то событие под этим названием надо не праздновать, а поскорбеть над ним, чтобы глубже его осмыслить.
Осмыслить, для того чтобы не повторялись подобные смуты, раздоры и братоубийства. Осмыслить, чтобы отдать дань памяти всем тем, кто невинно пострадал в годы, последовавшие за революцией. Осмыслить, чтобы почтить тех, кто положил свою жизнь за верность России, ее истории и духовному наследию.
Репрессирована после революции была не только наука, но и культура.
Православие, которое в течение более девятисот лет цементировало нравственные устои Российского государства, было объявлено «пережитком». Новая власть открыто поставила задачу — покончить с религией, с верой, с Церковью! Религию объявили опиумом. Церковь отделяется от государства и от школы. Святыни народа — храмы, монастыри, иконы, книги — сжигались, разрушались и уничтожались. Как ярко написал о том времени варварства поэт Анатолий Владимирович Жигулин:
Мне страшную быль рассказали,
Ее повторить я готов,
Как древние книги сжигали
В начале тридцатых годов.
Горели и акты и святцы,
Сказанья Родимой земли.
Да что ж вы наделали братцы!
Да как же вы это смогли?!
Русская философия тоже стала не нужна: многих выдающихся русских философов и мыслителей в 1922 году на «философском пароходе» выслали из России. В 2021 году Россия отмечает 800-летие со дня рождения св. блгв. князя Александра Невского.
Множество национальных христианских святынь России после революции 1917 года подверглось поруганию, расхищению, варварскому уничтожению… Многие святыни якобы хранились, а на самом деле были сокрыты от православных верующих людей в музеях, архивах и библиотеках. А некоторые святыни до сих пор не возвращены Церкви. Например, до сих пор в музее «Государственный Эрмитаж», находится экспонат под грифом «Инв. № РО–7319А».
Что это за экспонат?
Это рака, в которой с 1724 года до 1922 года находились святые мощи Благоверного князя Александра Невского. На изготовление этой раки пошло 90 пудов чистого серебра. Серебряная пирамида, возвышающаяся над ракой, украшена надписями, составленными Ломоносовым и описывающими вкратце подвиги Благоверного князя и время сооружения раки. Петр Первый сам участвовал в торжественном перенесении мощей Александра Невского из г. Владимира в северную столицу. А серебро было пожертвовано его дочерью Елисаветой Петровной. Стихи, помещенные на раке, принадлежат Ломоносову:
Святый и храбрый князь здесь телом почивает
Но духом от небес на град сей призирает
И на брега, где он противных побеждал
И где невидимо Петру споспешествовал.
Являя дщерь его усердие святое,
Сему защитнику воздвигла раку в честь
От первого сребра, что недро ей земное
Открыло, как на трон благоволила сесть.
Что такое рака с мощами святого? — Это священное надгробие. Можно ли из надгробия делать музейный экспонат? Не кощунственно ли, изъяв из раки святые останки, заниматься каталогизацией раки-гробницы как «памятника культуры»? Разве так важно определить, какого значения этот «памятник» — федерального, или регионального?!
Во время проведения яростной антирелигиозной кампании в 1918–1920 годы было вскрыто и разграблено до семидесяти святых мощей, укрытых священными надгробиями-раками. В мае 1922 года Зиновьеву удалось получить Постановление Петросовета о вскрытии раки с мощами Александра Невского. В 12 часов дня большевики, несмотря на сопротивление священнослужителей, вскрыли раку. Вскрытие проводилось публично: в Александро-Невскую Лавру пригнали «общественность» — работников райкомов партии и представителей воинских частей.
Мощи Святого князя Александра Невского сначала оставили в Лавре, а серебряный саркофаг разобрали на части и из Свято-Троицкого собора на грузовиках вывезли в Зимний дворец. Там саркофаг был выставлен на публичное глумление в одном из залов «Музея революции», который тогда размещался в бывшей официальной резиденции русских императоров. Вскрытие святых мощей воинствующие безбожники отсняли на кинопленку, и в 1923 году в голодном «красном Петрограде» в кинотеатрах демонстрировалась «хроникальная лента» «Вскрытие мощей Александра Невского»…
И сейчас рака, в которой много лет верующие люди благоговейно хранили святые мощи великого защитника Земли Русской, продолжает экспонироваться — в музее под названием «Государственный Эрмитаж», «культурном преемнике» Музея Революции. Руководство этого музея может отчитаться, что рака уже много лет изучается «специалистами-прикладниками».
В Исаакиевском соборе в 1931 году кощунственно был открыт «Музей религии и атеизма!» В собор стали водить экскурсии, для того, чтобы «рассказывать посетителям о вреде религии». В том же году в этом соборе установили гигантский маятник Фуко. Показывали его как доказательство триумфа науки над религией. В пасхальную ночь 1931 года семь тысяч ленинградцев собрали в Исаакиевский собор для того, чтобы они услышали лекцию, посвященную опыту Фуко. Сейчас маятник демонтирован.
Некоторым людям очень не нравится, что церковное достояние возвращается Церкви. Поэтому возбуждаются дебаты о том, надо ли возвращать Церкви Исаакиевский собор. В начале 30-х годов почему-то не проводили опроса населения: надо ли из православного храма делать безбожный музей.
И все это делалось под лозунгами об успешном построении новой счастливой жизни, под пролеткультовскими призывами «За советскую культуру!», под знаменами воинствующего безбожия — «Наука — против религии!»
Здесь уместно вспомнить слова академика Д.С. Лихачева: «Культура — это святыни народа, святыни нации». Если попираются и уничтожаются святыни народа, — значит уничтожается и отечественная культура.
Дмитрий Сергеевич Лихачев еще в девяностые годы предупреждал: «Сохранение культурной среды — задача не менее существенная, чем сохранение окружающей природы». Тогда его идеи о защите гуманитарных ценностей от загрязнения антикультурой не могли быть восприняты ни властью, ни обществом. Общество жадно знакомилось со всяческой жвачкой, попсой и фастфудом. Мало кто услышал предостережения Лихачева об опасности фастфуда культурного, убивающего этнокультурное и цивилизационное своеобразие. Ведь он предупреждал: подобно тому, как «несоблюдение законов биологической экологии может убить человека биологически, несоблюдение законов экологии культурной может убить человека нравственно».
Академик Дмитрий Лихачев подчеркивал, что «точность истолкования произведения — это один из элементов охраны нашего литературного наследия». Он был убежден: тот, кто субъективно истолковывает Пушкина, Достоевского или Чехова, дискредитирует их. Потому что тем самым предполагает «шаткость и неопределенность замысла классика, его творческую слабость».
В настоящее время все большее место занимает так называемое «провокативное искусство». Здесь действуют жесточайшие требования к создаваемому произведению. Они сформулированы кураторами и экспертами конкурсных комиссий. У «новой драмы» такие строгие каноны, что классицизму не снилось: 1) специальный язык — матерный; 2) паразитирование на чужом шедевре; 3) политический протест, желательно в желто-голубых тонах; 4) эпатажный документализм; 5) гомоэротика и порно-шик; 6) наркотики; 7) кровь; 8) глумление над иконой — не обязательно церковной, можно глумиться над улыбкой Гагарина, например.
Таковы императивы антиискусства, направленного на разрушение религиозных, общественных, семейных, эстетических, языковых и других ценностей. По этим калькам делается большинство современных модных проектов.
Помимо разрушения религиозных, семейных, исторических ценностей провокативному искусству необходимо взломать само представление общества о том, что искусство — это область прекрасного. Общим свойством подобных проектов является то, что они неэстетичны.
Многие уповают на науку, образование, искусство, культуру. Но сами по себе эти важнейшие сферы не могут обеспечить или гарантировать мирной и созидательной жизнедеятельности общества и государства.
Наука, без руля и без ветрил, лишенная глубинного нравственного стержня, может быть чрезвычайно опасной. Всякая добрая вещь, становясь предметом культа, превращается в свирепого идола, требующего себе жертв. Но источник научного творчества, как и всякого настоящего творчества, — в Боге. Многие ученые с мировым именем были верующими людьми.
Образование без духовно-нравственного воспитания — также приносит только горькие плоды.
Искусство и культура, призванные служить народу, если начинают вырождаться и превращаться в антикультуру, то больше всех других рассматриваемых сфер принесут вред народу. Особенно детям и молодежи. Искусство, созданное русским народом, — это не только великое культурное богатство, но также нравственная сила, которая помогает нашему народу во всех тяжелых обстоятельствах. Пока в России живо Православие, жива будет и великая русская культура.
Нужно наконец собраться с силами и преодолеть все еще довлеющее над нами наследие прошлого — непоправимый разрыв двух культур, светской и церковной, который и послужил одной из важнейших причин великой русской катастрофы 1917 года. Именно это противостояние ограничивает творческий и духовный потенциал нашего общества и ведет к саморазрушению.
Здесь настоящее общее дело для всех нас — и для людей Церкви, и для людей светских, которым небезразличны судьбы своего народа, Отечества и его культуры. И можно ли ее адекватно понять и оценить, оторвав от взрастившей ее православной почвы? Для того чтобы образовывать людей, необходимо выработать ориентиры образования. Не блуждает ли наша система образования после долгожданного краха государственной идеологии в тех же трех соснах, не продолжает ли за деревьями не видеть леса?
Само формирование русского народа и российской государственности происходило на православной основе, обусловлено православной иерархией ценностей. Православной верой на протяжении тысячелетия Русь крепла. Благодаря вере поднималась она целой и духовно неповрежденной и возрождалась из пепла своих городов. Все ключевые особенности, отличавшие русского человека на протяжении веков, были воспитаны в русском народе православной верой. Это — серьезное отношение к жизни и живая потребность в том, чтобы у нее был смысл. Это — непрестанное стремление к улучшению и преобразованию жизни, неудовлетворенность бытом и повседневностью, неприятие всякой относительной истины, доброжелательство к ближнему и кроткий отходчивый нрав.
Исторический выбор, сделанный святым равноапостольным князем Владимиром 1000 лет назад, не был случаен. Несмотря на географическую близость Запада, основной обмен идеями и людьми шел в южном и северном направлениях по течениям рек Восточно-Европейской равнины. Но не менее важным был и другой фактор, связанный с религиозной психологией народа, с его художественно-эмоциональным восприятием мира. Не закона искали русские, но благодати и красоты, той красоты, которая, по словам Достоевского, «спасет мир». Красота «русского мира», имеющая своим началом духовную красоту души человека — чистую совесть, свободу и достоинство.
В душах наших соотечественников разрушена иерархия ценностей. Они как бы отделены труднопреодолимым барьером от лучшего в себе самом. Отсюда и всеразъедающий скепсис, и непробудное подчас пьянство, безволие, но в то же время безапелляционность и агрессивность, самоутверждение в мелочах и тут же добровольное согласие на самозомбирование, презрение к смерти, но панический страх перед смертью, неуважение никакой власти и тут же пресмыкание, лакейское пособничество, поразительная неспособность отличить настоящую истину даже от самых грубых и примитивных видов ее подмены.
Подлинная свобода человека — только в открытости его своей собственной глубине, в освобождении от власти греха — от пленения материальным, от частного, затмевающего целое и лишающего жизнь настоящего смысла, который заключается в соборном созидании общего благополучия.
Случаен ли непрестанный интерес русской литературы, русской культуры, русской науки к истории? — Нет! Он заметен с самого начала в «Повести временных лет» преподобного Нестора Летописца. Интерес к своему прошлому характерен именно для народа, стоящего перед историческим выбором. В выборе есть Божие избрание, однако человек только сам, только самостоятельно может совершить поступок и определить свое будущее. Чтобы выбор был правильным, безошибочным, человек должен знать историческую правду, иметь и включать в настоящее опыт предков.
На всем протяжении исторического существования России именно Православие являлось нравственной основой, духовным средоточием воспитания и образования. Если в школе игнорируется православное наследие, в ней процветает атеистическая парадигма, а не якобы некое нейтральное «светское образование».
Нельзя никого насильно заставить поверить в Бога. Это совершается в душе, в личной встрече человека с Богом. Но каждому человеку, каковы бы ни были его убеждения, подобает с благоговением относиться к святыням, к духовной культуре своих предков, к святыням миллионов людей, живших до нас, да и живущих рядом с нами.
Д.С. Лихачев говорил: «Исторический путь России свидетельствует о громадных запасах не только материальных благ, но и духовных ценностей».
А Святейший Патриарх Кирилл сказал: «Народ становится народом, когда живет общими духовно-нравственными ценностями, культурными смыслами, сознает свою связь с прошлым и солидарно открыт будущему».
Утверждение в обществе ценностей, укорененных в Евангелии и основанных на вере во Христа, является залогом духовного и социального благополучия нынешних и будущих поколений.