Как в Вольгинском льют колокола

Здесь энтузиасты создали художественную мастерскую «Вольгинский колоколец». Их смело можно считать первопроходцами в данном деле, ведь, как утверждают знатоки, своего завода по отливке колоколов на территории Владимирской губернии не было. В гости к мастерам отправились корреспонденты «ВВ».

Колокольный звон — один из символов России. Не зря появилась присказка «Русь жива, пока поют колокола».

В древности колокола отливали поштучно. Прямо на месте. Процесс изготовления «голоса церкви» Тарковский показал в новелле «Колокол» фильма «Андрей Рублев». Колокольных дел мастера с окраины Вольгинского действуют по иному.

Колокольная миссия

— Мой тесть — Игорь Егорович Сидоров всю жизнь колокола льет, — рассказывает директор мастерской Игорь Лукьянов. — В семье постоянно обсуждали проблемы возрождения традиций колокольных звонов, производства колоколов. Мы все прикипели к этому делу. У кого первого родилась идея создать семейное производство по отливке колоколов — сейчас уже и не вспомню. Ощущение, что она одновременно возникла сразу у всей семьи.

Производство колоколов, убежден Лукьянов, решает сразу несколько задач. Это и новое производство, и новый туристический продукт, и продвижение местного бренда, и духовно-патриотическое воспитание земляков. А еще, утверждает Лукьянов, имеется и некий мистический аспект «колокольной миссии»:

— Там, где возрождаются звоны, возрождаются и села. Звон охраняет, оберегает, направляет. Потому что колокольные звоны гармонизируют пространство, помыслы и устремления людей. Нет церкви — нет села. Вот смотрите, у нас рядом два старинных села — Иваново и Аргуново. В Иванове восстановили церковь и звонницу. И село живет, развивается. А Аргунова больше нет. Хотя большое село было. Аргуновские плотники славились по всей России. Как церковь снесли, так и села не стало. Одна только колокольня осталась. Ее два раза пытались взрорвать, — устояла. Потом артиллеристы (рядом военная часть находилась) стали ее как мишень для стрельб использовать. Хорошо, что кому-то из начальников в шестидесятых стыдно стало, решили оставить колокольню в покое. Так и стоит она одиноко в лесу. Даст Бог, найдутся люди, восстановят. Тогда и село возродится.

Лукьянов уверен, что последовательность именно такая — сначала духовное возрождение, а потом уже экономический рывок.

Секреты мастера Егорыча

Директорского тестя в мастерской зовут просто и уважительно — Егорыч. Игорь Егорович колокольное дело знает туго и не скупясь передает свои секреты молодым вольгинцам. Сам Сидоров — из плеяды первопроходцев, возрождавших почти утраченные традиции древнего ремесла.

— Меня Константин Чернов в начале 1990-х пригласил в свою артель. Он тогда одним из первых создал мастерскую по литью колоколов в Москве, — вспоминает Игорь Егорович. — В советские-то годы производство колоколов было полностью уничтожено. Все с нуля возрождать приходилось. Но колокола артели Чернова до сих пор признаются специалистами лучшими как по качеству литья и орнамента, так и по звучанию.

На пенсии Егорыч долго не усидел. Не смог без любимого дела. Да и не оставляли мастера мысли, что можно сделать колокола лучше «черновских». И сделали. В вольгинской мастерской.

— Мы свою форму придумали. За основу взяли силуэт колокололитейного завода Финлядского, но профиль у нас более летящий. Есть и своя придумка -секрет, — гордится Лукьянов. — У нас стенка колокола в середине более тонкая. Поэтому наш колокол, например, в 4 кг может звучать так, как у других звучит 8-килограммовый. Это важно, потому что уменьшается нагрузка на несущие конструкции колокольни. И можно разместить больше колоколов, сделать звучание более богатым.

Есть у вольгинских мастеров и другие секреты, позволяющие им получать структуру металла без дефектов и с ювелирным качеством поверхности, с красивым тембром и долгим (в 40 секунд!) послезвучием.

Первыми ценителями новой колокольной традиции стали местные депутаты, официально признавшие бренд «Вольгинский колоколец», и звонарь Андрей Дьячков — руководитель Международного центра колокольного искусства, отметивший безупречный вид колоколов, качество орнаментации и гармоничное сочетание звона.

Из «ветеранов» в мастерской — Егорыч, Игорь Лукьянов — отец Игоря, и художник Александр Дружинин. Дружинин как раз при нас вырезал на воске эмблему Президентского полка для обнарядки подарочного колокола — колокола «наряжают» надписями, эмблемами, изображением святых, орнаментами.

— Я сюда в 1994 году из Казахстана переехал, — говорит художник. — С работой по профессии, а я — ювелир-гравер, тогда не задалось. Сложное время было. Брался за все: и грузчиком работал, и водителем. Потом с супругой магазин держали. Когда предложили изготавливать восковые формы для обнарядки колоколов, согласился с радостью. Наконец-то займусь любимым делом! Да и коллектив здесь супер. Молодежь в основном.

Молодежи и правда много.

— Я тут сварочными работами занимаюсь и шлифовкой колоколов. Работа сама по себе интересная, а еще приятно, что когда говоришь людям, где работаешь, то восхищаются. Зарплата хорошая, на жизнь хватает, но престиж профессии, уважение к ней — важно не меньше, — признался Дмитрий Афанасьев.

Сергей Коткин, ученик Егорыча, сменил профессию строителя на литейщика колоколов.

— Столько надо знать: и пропорции строго соблюдать, и технологию. Чуть отступишь, и колокола звенеть не будут, или даже треснуть могут. Мне интересно все эти премудрости освоить. Да и хочу, чтобы колокола везде звенели. Это же наше, русское, — рассказывал Сергей, выжигая воск из отливочных форм.

Здесь же, в мастерской, — небольшой набор старинных колоколов. Колокола дефектные — либо не звонят, либо звон неяркий, глухой, моментально затухающий. Эти «экспонаты» из-за дефектов и попали в музей, а не на колокольню. А в мастерской им нашли место — всегда полезно иметь перед глазами примеры, чем оборачиваются ошибки мастера.

Колокола объединяют

Музей колоколов и медного литья совершенно логичен в миссионерской логике создателей «Вольгинского колокольца». И помещение для него уже готовится. Пока же собранные экспонаты будущего музея «проживают» в разных местах: часть в мастерской, часть — в киржачском Музее меди и латуни.

— Чтобы люди ценили и гордились историческим и культурным достоянием своей страны, они должны о нем знать. А где узнать о традициях колокольного дела? — вопрошает Лукьянов. — Сейчас в стране только 5-6 предприятий колокола льют. Может, за Уралом или в Воронеже и проводят экскурсии, но это далеко от нас. На подмосковное предприятие «посторонних» не пускают. Вот мы и хотим исправить ситуацию. Готовы все показать-рассказать. И о производстве, и об истории колоколов. Даже мастер-классы устраиваем.

На мастер-классах экскурсантам предлагают «нарядить» небольшой сувенирный колоколец — сувенир для себя или для близкого человека, сделав из воска «именную» обнарядку, или научиться звонить в колокола. Специальный компактный тренажер для обучения звонарей подарил вольгинцам Андрей Дьяченко.

На экскурсиях уже побывали постояльцы ближайших санаториев и вольгинские школьники. Остались довольны. Многие, говорят в мастерской, ящик для пожертвований пополнили.

— Зачем этот ящик? Это на отливку колокола, — пояснил Игорь Лукьянов. — Колокольный звон — та же молитва. Это старая традиция — увековечивать память о людях в колоколах. Кто-то заказывает свое имя на колоколе, кто-то имена близких. Считается, что при каждом ударе колокола эти имена поминаются — и во здравие, и за упокоение — на небесах. И сейчас можно заказать персональный колокол. Только стоит это очень дорого. Медь сама по себе дорогая, а еще при плавке очень много расходуется топлива и электроэнергии. Даже самый маленький церковный колокол никак не меньше 10 тысяч рублей выйдет. Не у всех людей такие деньги есть. А мы решили отливать народные колокола. Люди бросают в ящик, кто сколько может, набирается на колокол, мы его отливаем с именами жертвователей и дарим в какой-нибудь из местных храмов.

Идей и планов у вольгинских колокольных мастеров полно. И большая часть их предполагает включенность общественности в жизнь предприятия, или, наоборот, включенность предприятия в жизнь местного сообщества. Да и не особо это важно, главное — что вместе, что «соборно».

Сейчас, например, с благословения епископа Александровского и Юрьев-Польского по храмам Петушинского благочиния собираются подписи под прошением установить в строящемся главном храме Вооруженных Сил России вольгинские колокола. Колокола для этого храма уже заказаны в Воронеже, но жители Петушинского района уверены, что там и вольгинским колоколам найдется место. Миряне даже готовы собирать пожертвования на их отливку.

По вере и призванию

Такой энтузиазм весьма заразителен. Но есть ли четкая бизнес-стратегия нового предприятия? Не случайно же и в дореволюционной России, когда церквей и действующих монастырей на Владимирской земле было куда больше, колокольного производства здесь не возникло. Потому что рынок и тогда был не слишком большой, да еще учитывая, что и тогда, и сейчас ценятся колокола, которые служат почти вечно — не выходят из строя с окончанием «гарантийного срока». Туристический продукт, «сувенирка» тоже требуют «раскрутки» и времени для их вывода на рынок. А, значит, должен быть бизнес-план…

— Это у американцев должен быть бизнес-план. А мы русские, у нас — призвание, — кажется, даже слегка обиделся на меня Лукьянов. — Какой бизнес-план может быть у художника? У него потребность творить! Продадутся картины — отлично, а даже если не очень хорошо будут продаваться, он же писать не перестанет? У нас миссия, а не бизнес-план. Мы работаем, чтобы во все храмы России вернулись колокола, чистый колокольный звон вновь как и раньше раздавался тысячами голосов и оберегал нашу землю. Для нас колокольный звон — это как напоминание, что ты живешь в России, что это твоя страна и ты должен ее сохранить. У нас и девиз такой «Звони и сохрани». Да, у нас нет бизнес-плана, зато есть любовь к родному краю и интересному делу, ее нельзя выдумать, ее нельзя написать на бумаге и отнести инвесторам, но и отнять ее тоже нельзя. Я думаю, мы в начале очень интересного и важного пути находимся.

Непривычный по нашим временам подход. А, с другой стороны, у колокольщика Бориски из фильма «Андрей Рублев» было и того меньше для успеха предприятия. У него, как оказалось, даже отцовского секрета не было. Только надежда, вера и призвание. И все получилось. А, может, так и должно быть?

Читайте также: Под Суздалем появится музей Суворова