Профессор ВлГУ Сергей Аракелян: «Надо следовать заветам Жореса Алферова в нынешней России»

Наша беседа с профессором ВлГУ, доктором физико-математических наук Сергеем Аракеляном прошла под впечатлением от недавней кончины нобелевского лауреата по физике академика Жореса Алферова. Многое из того, чем занимался и о чем говорил Жорес Иванович, близко и Сергею Мартиросовичу. Тем более что в общей области знаний — лазерной физике — они не раз пересекались…

— Сергей Мартиросович, вы ведь еще в студенческие годы в Ленинграде впервые встретились с Жоресом Алферовым. Как это было и как повлияло на вас?

— Я родился в семье военного. Наше поколение проходило военную подготовку еще в вузе и получало офицерское звание после принятия присяги. Считаю важным об этом сказать, поскольку военные дают присягу своей стране один раз. И, как поется в известной песне, «я рожден в Советском Союзе, сделан я в СССР». Об этом, в первую очередь, надо говорить, когда речь идет о судьбах науки и образования в современной России и памяти академика Алферова. И не стоит об этом забывать нашим нынешним реформаторам…

А рос я в Ленинграде, учился в элитной 239-й физико-математической школе, ныне лицее, а затем поступил на физико-механический факультет Ленинградского политехнического института. И этот факультет находился тогда, в конце 60-х годов, под кураторством Физико-технического института (знаменитого ФТИ имени Иоффе), где работал Жорес Алферов и где сложилась в дальнейшем его научная школа. Сотрудники института читали нам лекции и общались с нами. Так что политехническая физика для меня началась со знакомства с ФТИ, великие традиции которого поддерживал и развивал Жорес Иванович. Это во многом определило мой выбор специальности. Говорю я об этом не потому, что хочу приобщиться к великому человеку, а для молодежи, чтобы знали, как тогда было.

— Как в дальнейшем сложилась ваша «научная биография»? Как вы стали владимирцем?

— Своим образованием я обязан трем вузам. Я только год учился в Ленинградском политехническом, позже семья переехала в Ереван, и я окончил физический факультет Ереванского госуниверситета. В МГУ я выполнял дипломную работу на 5-м курсе физического факультета, а затем там же учился в аспирантуре и защитил обе — кандидатскую и докторскую — диссертации. После этого работал в госуниверситете в Ереване. А когда развалили великую страну — СССР, я переехал из Армении в Россию, во Владимир. Дело в том, что моя жена Татьяна Анатольевна Трифонова — из Владимира. Мы с ней еще в МГУ познакомились. Она — доктор наук, биолог, профессор МГУ, и во Владимирском университете заведует кафедрой экологии.

Что касается моего пути в физике, то к школе академика Алферова, представители которой есть во многих странах, я не принадлежу. Но так получилось, что занимаюсь той же областью, что и Жорес Иванович, — лазерной тематикой, полупроводниковыми лазерными устройствами. И мы по работе с ним не раз пересекались. Тем более что я принадлежу к знаменитой во всем мире школе МГУ академика Р.В. Хохлова и профессора С.А. Ахманова, которые часто общались с академиком Алферовым и проводили с ним совместные научные семинары и конференции, где и мы — молодые — присутствовали.

— Чем же так ценны научные открытия Жореса Алферова?

— Открытые им фундаментальные истины превратились в устройства, которые сегодня у каждого на столе — от лазерных указок до микросхем в каждом компьютере и мобильном телефоне. Жорес Иванович был сосредоточен на работах в области физики полупроводников, полупроводниковой и квантовой электроники, технической физики. Разработал физические принципы и воплотил в жизнь «идеальные» полупроводниковые гетероструктуры, фактически положив начало новому направлению — гетеропереходные процессы в полупроводниках.

Алферов доказал, что для такого типа лазера не нужно экстремальных условий и больших устройств, и данные лазерные технологии можно использовать в быту при обычной комнатной температуре. Жорес Иванович был энтузиастом внедрения в повседневную жизнь и квантовых технологий, у которых большие перспективы.

Нобелевскую премию Алферову присудили в 2000 году за фундаментальное открытие, которое он сделал еще в 60-е годы. Вот насколько он опередил время, и как высоко его вклад оценили в мире!

На основе многих идей Алферова мы стараемся разрабатывать новые физические принципы создания элементов и устройств микро- и наноэлектроники; то, что сейчас называется фотоникой, воплощать в нашем университете эти достижения сегодня.

— У академика Алферова были особые взгляды на науку и образование… Вы их разделяете?

— Во многом да. В 2011 году Жорес Алферов блистательно выступил в нашем университете. Он горячо обсуждал с нами положение дел в науке и образовании России, которое его очень тревожило. Причем фундаментальные наука и образование для него неразделимы. Он ставил на первый план не обучение навыкам и компетенциям, а призывал учить молодежь прежде всего знаниям, но не пичкать информацией.

Знание и информация — это разные вещи. Если примитивно наблюдать с точки зрения информации восход Солнца, то подумаешь, что Солнце вращается вокруг Земли, а не наоборот. Если не знаешь фундаментальных истин, то легко скатиться к лженауке и вредительству, что особенно опасно, если речь идет о субъектах с административным ресурсом на разных уровнях…

Алферов говорил, что система образования нашей страны должна готовить созидателей, уникальных исследователей, а не исполнителей. И не только говорил: он создал в Петербурге академический университет. Коммерческие вещи как приоритетную задачу в школе и вузе он не признавал. Считал, что если бизнесом наука не востребована, то это беда не науки, а бизнеса, особенно нашего добывающего бизнеса. В мире, а тем более в США, — ситуация кардинально другая.

— Вы ведь работали в США, видели, как там финансируется наука?

— Да, еще в советские времена полтора года проработал в Калифорнийском университете (г. Беркли) и сейчас бываю в Америке. Там востребованность науки и образования идет прежде всего со стороны бизнеса. В США бизнес сам приходит к ученым и финансирует — не только прикладные, но и фундаментальные исследования. Наука и образование в Америке имеют огромные инвестиции: на две трети от бизнеса и на треть от государства.

— Вроде бы спрос рождает предложение. Что-то нужно бизнесу, а наука разрабатывает. Так ведь?

— Алферов проповедовал идею, что в наукоемких технологиях не спрос рождает предложение, а наоборот. Например, у нас еще недавно не было мобильников и не было на них спроса. А вот когда на основе в том числе и открытий Алферова появилось устройство для массового использования, оно сразу завоевало рынок. Получается, что в наукоемких технологиях предложение рождает спрос.

И потом, бизнес бизнесу рознь. Алферов был против стандартного типа предпринимательства, нацеленного на скорейшую прибыль. Новое, технологическое предпринимательство, работает по-другому: сначала закладывается фундаментальная основа всех новых разработок, потом создается устройство, которое продается и приносит прибыль.

Алферов говорил (и эти его слова звучат как завещание): в каком бы тяжелом положении ни находилась Россия, если у нее будут качественное фундаментальное образование и наука, то страна останется передовой и авторитетной в мире.

Абсурдно выдвигать на первый план для науки финансовые критерии, монетизировать в ней все и вся. Именно государство должно отвечать за будущее, тратиться на те направления, которые дадут отдачу через годы. Сегодня нам надо направить наши ограниченные ресурсы в те ниши, где наша фундаментальная наука имеет бесспорные достижения. Уровня некоторых наших разработок американцы не достигли до сих пор.

— Все это возвращает нас к традициям организации науки в СССР.

— В Советском Союзе была триада: Академия наук и университеты как оплот фундаментальных знаний, отраслевая наука с политехническими вузами и заключительное звено — наукоемкое производство. И все это работало в том числе и на независимость и национальную безопасность страны и ее ведущую роль в мире в высокотехнологичных секторах промышленности, включая уникальные разработки и достижения ОПК. Во всем мире этот опыт СССР перенимается, а у нас — в собственной стране — сегодня это во многом утрачено. Алферов говорил, что надо восстановить эту систему в России.

Характерно, что когда разваливался Советский Союз, американцы приглашали к себе прежде всего наших ученых-фундаменталистов, а не «прикладников» и «отраслевиков». Ведь в советское время, даже при холодной войне, сложилось разумное «разделение труда» в науке и технологиях между СССР и США. У нас — особенно сильные позиции были в фундаментальной науке, которую двигали вперед люди типа академика Алферова, а у них — прикладная наука и внедрение. Так, базовые идеи шли от нас, а реализация в конкретные устройства — от них.

Кстати, Алферов вовсе не был зациклен на советском строе. Он говорил, что надо сохранить все лучшее от Советского Союза в организации науки и образования. И при этом применить на нашей почве опыт США во внедренческой части — финансировании и реализации достижений научных направлений и в организации обрабатывающей промышленности.

— Есть ли шанс в современной России вырастить и воспитать нового Алферова, новое поколение ученых?

— Шанс есть, но для этого власть должна понять, что без фундаментальной науки и образования развитие страны невозможно. Одними деловыми играми в поисках новых лидеров России ситуацию не исправишь… А нашей науке очень нужны такие люди, каким был Жорес Алферов, и те, кто составляет его школу. В том числе и для того, чтобы смело говорить властям реальную правду, а не оптимистичные мифы о состоянии науки и образования в нынешней России и требовать от властей адекватных решений для развития научно-образовательного сектора страны. В нынешних условиях он закошмарен всякими индикаторами и показателями, рейтингами и коммерциализацией, которые в таком бухгалтерско-финансовом формате «дебит-кредит» только уничтожают науку и образование. Как будто, например, тотальное усиление публикационной активности профессуры поможет выпускать автомобили, самолеты, ракеты, а не способствует, по крайней мере, утечке информации и госсекретов.

К сожалению, не удается закончить нашу беседу на оптимистичной ноте.

Эти самые власти не слушали академика Алферова, когда он был жив. Те самые люди, против вредных решений которых в науке и образовании он выступал и которые его фактически блокировали, особенно в последние годы, сейчас на его кончину говорили всякие замечательные слова. Хочется в связи с этим напомнить стихотворение Лермонтова, потрясенного гибелью Пушкина, «На смерть поэта». Цитировать и комментировать эти строки не буду, но очень советую их освежить в своей памяти…

Досье «ВВ»

Сергей Мартиросович Аракелян — известный в России и за рубежом специалист в области лазерной, когерентной и нелинейной оптики, лазерно-информационных систем и технологий.

Родился 2 января 1949 года в Рязанской области.

В 1971 году окончил с красным дипломом Ереванский государственный университет по специальности «физика». После окончания аспирантуры физического факультета МГУ там же защитил диссертации кандидата и доктора физико-математических наук.

В 1980-1981 годах в статусе «рost-doctor» работал на физическом факультете Калифорнийского университета, г. Беркли (США), в 1985 году — там же, приглашенным профессором.

В 1981 году стал членом Американского оптического общества.

С 1988 года — профессор кафедры оптики, а с 1990 года — завкафедрой молекулярной физики и лазерной биофизики физического факультета Ереванского госуниверситета.

С 1992 года работает во Владимирском госуниверситете. С 1994 года и до сих пор заведует кафедрой физики и прикладной математики ВлГУ.

С 1996 по 2003 год был проректором по информатике и информационным технологиям.

В 2003-2005 гг. являлся заместителем гендиректора, а с 2005 г. — консультантом гендиректора Государственного научного центра РФ ФГУП «НПО Астрофизика» (оборонная промышленность) в Москве.

С 2006 года по май 2012 года — проректор по инновациям и стратегическому развитию ВлГУ.

Почетный работник высшего профессионального образования РФ.

Действительный член Академии инженерных наук РФ.

Научный руководитель Регионального лазерного инженерно-технологического центра.