Читая Конышева

Продолжается полемика между Обществом друзей Владимиро-Суздальского музея-заповедника и его директором И.В. Конышевым. С предыдущими публикациями можно ознакомиться по ссылкам: Виталий Гуринович. «В музее громят науку» Виталий Гуринович. «Остановить уничтожение науки в ВСМЗ! » Игорь Конышев: «Само название научного сотрудника было притянутым за уши» Ответ на мою статью генерального директора ВСМЗ И.В. Конышева («ВВ» от 17.10.2018) поражает как безграмотностью, так и безответственностью перед читателями. Поставлены серьезные вопросы, приведены аргументы, и если у руководителя музея есть внятная позиция, и он готов ее защитить, объяснив, как в результате его реформ музей станет работать лучше и результативнее, то разговор бы мог получиться. Но нет, разъяснений мы не получили. Что ж, придется еще раз обратиться к текстам, да простят читатели за длинные цитаты, но это важно – ведь на кону история и культура нашего края, то, как дальше она будет изучаться и сохраняться. Так Конышев, полемизируя со мной, говорит: «У нас нет сметы. Он, видимо, читал старую редакцию Устава, действовавшую до 2011 года. У нас нет сметы, у нас есть субсидия». Отвечаю. В настоящее время на сайте музея заповедника размещен текст Устава ВСМЗ от 1 июня 2011 года (директору рекомендую ознакомиться). В нем сам термин смета употреблен четырежды: Ст. 24 «Музей-заповедник осуществляет следующие основные виды деятельности в пределах государственного задания, которые до даты принятия Министерством культуры Российской Федерации решения о предоставлении Музею-заповеднику субсидии из федерального бюджета (…) являются основными видами деятельности Музея — заповедника, осуществляемыми за счет средств федерального бюджета на основании бюджетной сметы». И далее еще в трех статьях, имеются отсылки на смету в части приносящей доход деятельности. То есть смета есть, как существует и субсидия. Директор музея не понимает, что это две неразрывные части, субсидия – это способ предоставления бюджетных средств, смета – это документ, в котором представлен расчет по всем видам расходов и доходов музея. Субсидии, и до 2011 года благополучно существовали. А смета (без наличия которой, кстати, никакое получение субсидии невозможно) и в настоящее время представлена как часть документа «План финансово-хозяйственной деятельности на 2018 год и плановый период 2019-2020 годов». План также размещен на сайте ВСМЗ, подписан он г-ном Журавлевым, который как заместитель по экономическим вопросам сможет объяснить директору, где у него субсидия, и где у него смета. Остается констатировать, что г-н Конышев не только критические статьи в газетах читает по диагонали, но и документы собственной организации не знает. Конышев настаивает: «Устав – это Устав, а есть понятие госзадания. Все учреждения культуры с 2011 года живут в режиме госзадания. (…) У нас наука в госзадании не представлена вообще. У нас нет ни одного показателя госзадания, который напрямую коррелировал бы с наукой. (…) Показателей научной деятельности у музея не было никогда в чистом виде. Все придумано». Фактически присвоив себе право выступать от имени всех музеев, Конышев прямо утверждает, что ни в одном из музеев научная деятельность не ведется. Правда, отвечая на прямой вопрос корреспондента: Эрмитаж, Политехнический музей, Третьяковка – у них тоже нет научной деятельности? » он тут же вынужден сдать назад, говоря, что «у них есть научно-фондовая деятельность, научно-экспозиционная и научно-просветительская». При этом он пытается противопоставить устав и госзадание, очевидно, имея в виду, что и в госзадании у этих музеев, научная деятельность должна присутствовать, и что, видимо, их госзадание отличается от того, что есть у ВСМЗ. Что же, давайте поищем различия. Сравним уставы ведущих музеев, есть ли в них различия в отношении видов деятельности и госзадания. Смотрим. Обнаруживается интересная деталь: и у Третьяковской галереи, у Эрмитража, у Государственного исторического музея, у Политехнического музея, и у ГМИИ им. Пушкина и еще у ряда других уставы были приняты и подписаны в министерстве в один день, также 1 июня 2011 года. Интересное совпадение, открываем все эти уставы, и что же мы видим – все они написаны, как под копирку, как в целях и видах деятельности, так и в описании государственного задания. Нетрудно догадаться, что такое совпадение, как по дате, так и по содержанию не случайно, и наш музей в ряду других музеев страны принял устав на основании предложенных министерством разработок, которые позволили методически и нормативно единообразно выстроить музейную деятельность в стране в модели выполнения государственного задания. Вывод первый, нет никакой разницы в том, что прописано в уставах всех ведущих музеев, в том числе и в той части их уставов, которая посвящена научной деятельности и составу государственного задания. Теперь сравним отчеты о выполнении государственного задания, благо на сайте ряда музеев эта информация есть. Открываем отчеты Третьяковской галереи и Государственно исторического музея, учитывая, что в отсутствии науки даже Конышев не смеет их заподозрить. Догадались? Правильно, там те же самые показатели, что и у ВСМЗ, и я их приводил полностью в предыдущей статье. Можно убедиться, пройдя по ссылкам: http://vladmuseum.ru:8085/files/docu/otchet_o_vipolnenii_gos_zadaniya.pdf http://www.tretyakovgallery.ru/about/documents/akts/ http://www.shm.ru/missiya-i-organizatsiya/dokumenty/ То есть вывод второй – показатели госзадания у ведущих музеев страны такие же, как и у ВСМЗ. Следовательно, либо и у них также, выражаясь его словами «наука притянута за уши», либо это Конышев пытается притянуть за уши несостоятельные аргументы, чтобы сломать сложившуюся десятилетиями и прекрасно работавшую все это время структуру научных отделов в ВСМЗ. При этом Конышев, не устает твердить: «Не понимаю, почему общество так взбудоражено. Показателей научной деятельности у музея не было никогда в чистом виде. Все придумано». Видимо, теперь все музеи должны прислушаться к его доводам и начать перестраивать структуру, следуя его нетленным откровениям: «У нас, у музеев, задача простая – привести штатную структуру в соответствие с показателями государственного задания, которое мы выполняем». ГИМ не собирается отказываться от научных сотрудников-историков, Третьяковка не отказывается от искусствоведов, и справедливо считает, что они занимаются научной деятельностью, и только новоявленный теоретик музейного дела без тени сомнения переводит научных сотрудников на ставки специалистов проектно-экспозиционного отдела, даже не предоставив им новых должностных инструкций. И не удивительно, ведь Конышев отрицает научно-экспозиционную деятельность в музее как таковую. Он не читал учебников музееведения, а именно там прямо сказано, что «Музейная экспозиция является одной из форм публикации научных трудов». Далее Конышев утверждает за все музейное сообщество: «Само название научного сотрудника было несколько притянутым за уши. Собственно, музеи давно от этого отошли. Тот же Эрмитаж. У них нет научного отдела. (…) Исследования архивные необходимы в том случае, если сотрудник готовит три вещи: экспозицию, выставку или музейную программу». Делать нечего, открываем страницу сайта Эрмитажа, на которой расписана его структура. И видим, что помимо других подразделений, в составе Эрмитажа длинный список – около двух десятков отделов, выполняющих различные виды научной деятельности: научно-экспозиционные, научно-просветительские и научно-фондовые. Можете убедиться сами. Не давая науке права на существование в стенах музея, Конышев как минимум должен быть последовательным. На сайте ВСМЗ (в его новой четырехмиллионной редакции) в заглавном меню мы видим страницу под названием «Поддержка науки», а зайдя на нее читаем: «Раздел знакомит с содержанием сборников материалов научно-исследовательской и просветительской работы сотрудников музея-заповедника». И действительно, там представлены многочисленные сборники трудов музейных научных сотрудников за многие годы. Да что там сайт, открываем уже упомянутый выше свеженький документ «План финансово-хозяйственной деятельности на 2018 год и плановый период 2019-2020 годов», и что там, догадались? Правильно, там есть показатели научной деятельности, причем не просто показатели, а прямые выдержки из устава музея, который Конышев пытается противопоставить государственному заданию в части научной деятельности. Только недавно музеем был издан прекрасный каталог произведений владимирских художников, каталог, который готовился ни один год трудами искусствоведов. Есть ли в этом научная деятельность? Конышев так не считает, ведь по Конышеву в музее есть только «исследовательская деятельность, но не наука. Для того чтобы классифицироваться по показателям научной деятельности, наш научный сотрудник должен публиковаться в ВАКовских журналах, иметь коэффициент цитируемости и делать еще кучу разных вещей, которые у нас в госзадании не прописаны. У нас этого нет. Мы не научно-исследовательский институт. Мы — музей. У нас есть исследовательская деятельность. Но это описательная деятельность». То есть, если следовать этой логике все искусствоведы, и Третьяковки, и Пушкинского музея, и Эрмитажа никогда и никак не смогут заняться научной деятельностью, поскольку нет у них ее не может быть по определению, вот описательной деятельностью — пожалуйста… Бред. И наконец, по поводу совершенно скандального утверждения Конышева о том, что «экспертов по музейному делу в области нет. Ни одного человека, который бы понимал, как сейчас устроен федеральный музей, просто нет, потому что никто с этим не сталкивался». Очевидно, он забыл, что прибыл сюда в уже готовый обустроенный федеральный музей, который все эти годы создавался руками людей, которые вправе считать себя экспертами. А.А. Тенеткина 35 лет возглавляла науку в музее, под ее руководством научные сотрудники работали с ведущими музейными специалистами страны А.К. Левыкиным, А.И. Комечем, Л.И. Лифшицем, Н. П. Синициной, Л. А. Щенниковой, С.В. Ямщиковым, художниками Е.И. Дешалытом, А.А. Гравесом, Л. Озерниковым, Д. Судаковым, Е. Смирновым, Е. Амаспюром, которые с удовольствием приезжали в наш музей. Понимает ли Конышев, что ни один уважающий себя музейный специалист не станет сотрудничать с музеем, в котором научных сотрудников и научных отделов нет как класса? Среди экспертов в нашей области директор Александровского музея-заповедника А.С. Петрухно, Т.П. Тимофеева, недавно уволенная из музея, С. С. Гордеев, а отказать в экспертном потенциале А.И. Аксеновой, создателю «музейной империи», директору, при которой музей дважды был удостоен Государственной премии и премии Президента РФ – это уже совсем крайний перебор. Судя по вызывающему тону последнего заявления, именно себя Конышев считает тем единственным экспертом музейного дела у нас в области. Между тем, уже очевидно, что самоуверенность директора, замешанная на дилетантизме и отсутствии базового образования — вот главные причины нынешних бед ВСМЗ. А судя по количеству уже наломанных им дров, его собственный экспертный потенциал стремится к нулю. Добавьте сюда высокомерное вызывающее поведение и неспособность договариваться с церковью о порядке использования культовых памятников, которые уже привели к кризису в отношениях музея и епархии, чего никогда не было при прежнем руководстве. За время его пребывания в музее не создано не одной постоянной тематической экспозиции, зато количество разрушенных и варварски урезанных уже перевалило за два десятка. И вот теперь – разгром науки. Директором и его окружением начата непонятная реформа, в результате которой должно быть достигнуто формально соответствие новой структуры показателям государственного задания. Неясно, насколько и как именно, предлагаемая реформа может улучшить деятельность музея. Действовавшая многие годы в нашем музее, и действующая в других музеях страны структура научно-экспозиционных отделов основана на специализации: есть историки, есть искусствоведы, археологи и другие сотрудники – узкие специалисты, глубоко изучающие предмет, и уже затем публикующие результаты своей деятельности, в том числе и посредством экспозиций. Чем же помешала эта структура? Зачем ее ломать? Только ради ее приведения в формальное соответствие с терминами, используемыми в государственном задании? Боюсь, что никаких содержательных ответов на поставленные вопросы мы так и не услышим, как до сих пор не увидели концепции музея, как до сих пор не дождались озвученного с трибуны общественной областной палаты приглашения на обсуждение ситуации в ВСМЗ на площадке самого музея. В условиях, когда директор музея не считает нужным ответить по существу на критику, когда он демонстрирует вопиющую некомпетентность, незнание основ музейного дела Общество друзей Владимиро-Суздальского музея-заповедника вновь обращается к Министру культуры В.Р. Мединскому с просьбой незамедлительно рассмотреть вопрос о соответствии г-на Конышева занимаемой должности. Всем музеям брошен вызов, и музейное сообщество не может оставаться в стороне. Мы также обращаемся к музейному сообществу, к директорам, научным сотрудникам с предложением обсудить сложившуюся ситуацию, и принять участие в дискуссии о том, есть ли наука в музеях. Мы обращаемся к Союзу музеев РФ и его председателю М.Б. Пиотровскому с просьбой высказать свое мнение по данной ситуации. Гуринович Виталий Эдуардович, член правления Общества друзей Владимиро-Суздальского музея-заповедника, бывший заведующий отделом истории современного общества ВСМЗ.