Про приставов и налоговиков, задушивших «Мортадель»

Первый вице-президент «Мортаделя» Эльвира Агурбаш конкретизировала, какие именно претензии у нее есть к руководству Владимирской области из-за того, что крупный свинокомплекс в «битве с сетями» потерял рынки сбыта и почти все поголовье скота.

После «разгромного» интервью «Интерфаксу», в котором руководитель крупнейшего свинокомплекса региона-33 Эльвира Агурбаш весьма нелестно отозвалась о команде губернатора Светланы Орловой, глава «Мортаделя» решила пояснить, какие именно претензии она может предъявить владимирскому Белому дому. Напомним, Агурбаш рассказала о последствиях «битвы с торговыми сетями», в результате которой производитель мясопродуктов лишился 98% рынка сбыта продукции. По мнению «хозяйки» свинокомплекса, расположенного в Александровском районе, владимирские власти сделали далеко не все, чтобы поддержать местного производителя свинины в трудный момент. В интервью Зебра ТВ Эльвира Агурбаш выразила мнение, что владимирские журналисты сделали не те акценты, выбрав в ее интервью главной темой господдержку предприятия в регионе-33. А она стремилась вынести на общественное обсуждение ситуацию, когда из-за диктата торговых сетей, требующих непомерные деньги с производителей, могут разориться даже успешные компании. И действия налоговиком вместе с судебными приставами, по мнению Агурбаш, совсем не способствуют развитию сельхозпроизводства и созданию продовольственной безопасности в стране. Руководитель «Мортаделя», который в августе прошлого года начала банкротить ФНС, рассказывает о своем конфликте с судебными приставами Подмосковья. На ликвидные активы агропромышленного комплекса — квартиры, купленные для сотрудников, и землю на Ярославском шоссе — в настоящий момент наложены обременения. Между тем, по оценке Агурбаш, продажа данного имущества на которое уже есть покупатель, освободила бы «Мортадель» от долгов перед кредиторами и по налогам. Цена вопроса — порядка 150 миллионов рублей. «Размеры несоизмеримы — сумма долга порядка 150-180 млн, а активы на 5 млрд Почему активы, которые мы можем быстро продать и закрыть долги перед кредиторами, выплатить компенсации уволенным сотрудникам — почему они это держат? Да, у приставов должно быть залоговое обеспечение —, но долги в 150 млн и активы на 5 млрд — это разные вещи», — говорит Эльвира Агурбаш. Что касается Владимирской области, то здесь, по словам Агурбаш, у нее вопросы к работе налоговиков Александровского района. Руководитель «Мортаделя» уверена, что местная налоговая служба не услышала аргументы владельцев свинокомплекса в части снижения налогооблагаемой базы. «У нас 90% имущества во Владимирской области не задействовано в получении прибыли, в производстве. У нас одна ферма сегодня работает, в которой племенное стадо стоит. А плачу я налог на имущество за всё. И я просила налоговую службу александровскую — ну зачем вы делаете таким образом, дайте мне отсрочку какую-то, я перейду на сельхозналог с 1 января 2019 года. Нет, они подают на банкротство сразу. Ну это что такое? Районная налоговая — пускай бы доложили вышестоящему руководству, что 90% имущества предприятия не участвует в производстве. Почему мы должны платить с него налог? Мне что, все бульдозером снести, чтобы этого имущества не было, чтобы за него не платить? Ну это же абсурд. Наверное, должно быть какое-то государственное мышление и подход. Наверное, александровская налоговая должна была написать письмо в федеральную налоговую службу, о том, что предприятие «Мортадель» просит отсрочки, давайте им дадим отсрочку. Но это же не значит, что надо нас топить! Вот говорят — проблемы только у «Мортаделя», это неправда, не только у нас. Вторичный рынок оборудования мясоперерабатывающей отрасли сейчас переполнен, потому что у людей нет денег, оборотных средств. И вместо того, чтобы поднимать, нас бросили на съедение монополистам из торговых сетей. На местах у налоговой службы должна стоять задача помочь сохранить предприятие, рабочие места, а не уничтожать. А везде ограничения. Ну оставили бы хоть какой-то ручеек предприятию, оно бы и налоги платило, и людей работой обеспечило. А они все вокруг как с цепи сорвались. Я бы сегодня продала квартиры, землю — и вообще закрыла бы все вопросы по-максимуму. Налоговые службы Александровского района — для чего звонить приставам, давайте, арестовывайте все имущество? Мы что — воры какие-то, преступники какие-то?», — не скрывает эмоций руководитель «Мортаделя». К владимирскому Белому дому у вице-президента «Мортаделя» только один вопрос: почему самый крупный свинокомплекс региона не смог получить субсидированный кредит, о котором просил два года. «Когда мы обратились в департамент сельского хозяйства администрации Владимирской области, они не приложили все усилия, чтобы мы получили субсидию дополнительную — тогда, когда можно еще было всё спасти. У меня претензия была — почему всеми силами владимирская администрация не помогла полтора-два года назад, чтобы мы получили кредит субсидированный. В банки надо было прийти и сказать — дайте этому «Мортаделю», это не такая большая сумма, мы просили всего 100-150 млн всего лишь. Чтобы мы не зависели от завода «Истрахлебпродукт», который прекратил с нами договор, сказал срочно возвращать деньги и чтобы платили по факту. А когда ты по факту платишь, ты не можешь найти без отсрочки платежа такое количество денег. И другие комбикормовые заводы, испугавшись, тоже заявили — по факту платите. И мы оказались в ситуации, что нам нечем было платить за корма. Я надеюсь, что с губернатором Светланой Орловой мы встретимся, еще до момента, как вышла эта публикация «Интерфакса», я звонила в приемную и мне сказали, что встреча состоится. Я, конечно, не знаю, чем она закончится, но встреча будет. Второе — на нас выходил уполномоченный по защите прав предпринимателей во Владимирской области, мы с ним разговаривали вчера. Посмотрим. В этой ситуации мне бы хотелось, чтобы Владимирская область подняла вопрос высоко и сказала, чтобы нам банки дали денег на комбикорма, чтобы я могла развивать стадо. Вот и все. Да, у нас нет оборотки, но у нас есть активы. И бизнес-план у меня есть», — заявляет Эльвира Агурбаш. Руководитель «Мортаделя» рассказывает, что осенью 2017 года ей удалось попасть на прием к первому заместителю министра сельского хозяйства, он отправил на свинокомплекс во Владимирской области комиссию. По словам Агурбаш, хозяйство в Александровском районе было признано передовым, проверяющие убедились, что для сохранения производства срочно нужны комбикорма. Но денег на субсидирование кредита тогда не нашлось ни в федеральном, ни во владимирском региональном бюджетах. Средства на субсидию выделил бюджет Подмосковья — однако к тому моменту «оборотка» предприятия существенно сократилась и банки отказали в выдаче даже субсидированного кредита. В итоге из 65-тысячного стада «Мортаделя» осталось только 500 голов. Зато «золотых», уверяет Эльвира Агурбаш. «Сегодня у нас там стоит племенное стадо. Красавицы-свиноматки, роскошные, хряки хорошие, канадская порода. Генофонд сильнейший, они пережили самые тяжелые времена в 2017-18 году и выстояли, сильнее и лучше этих свиней сейчас нет. И их мы кормим, находим средства. Если бы я хотела закрыться, я бы этих свиней пустила под нож. Для чего я их держу? Для того, чтобы их разводить дальше. Все наши действия говорят о том, что „Мортадель“ не хочет закрываться и не будет закрываться. Там 500 голов. Запустить процесс осеменения — и все, они начнут плодиться. Но я боюсь увеличивать поголовье, потому что нужно будет больше денег на комбикорма, а у меня нет денег на комбикорма сейчас. И поэтому я их берегу, как зеницу ока, этих свиноматок. Если государство поддержит финансово, то есть все перспективы для восстановления производства. Тем более, есть опыт, мы пережили такие тяжелые времена, сейчас в условиях кризиса выживаем. Для чего я держу свиноматок — для того, чтобы быть, жить и развиваться». Агурбаш объясняет, что мощности «Мортаделя» позволяют иметь годовой оборот стада до 120 тысяч голов свиней. В «предкризисный» период на свинокомплексе стояло 65 тысяч голов свиней. Руководитель предприятия говорит, что до этого количества можно восстановиться за полтора года — при том, что власти и надзорные инстанции изменят свои подходы к поддержке сельхозпроизводителя.