«Я у мамы революционер». Во Владимире прошел митинг

«Возраст несогласия» или бурное половое созревание?

«Пассионарная» молодёжь Владимира недавно выходила на «мимимишный» митинг против «кровавого тоталитарного» режима.

— Я тебе сейчас этот шарик знаешь, куда засуну? — с самозабвенным неистовством выкрикнул пухлый парнишка лет 15-и, замахиваясь не знавшей мозолей ладонью на своего приятеля (возможно однокашника), который пару минут кряду с задором лупил по голове юного «берсеркера» («яростный воин» -сканд., -прим. ред.) красным шариком, закреплённым на пластиковой палочке.
Безудержно хохоча, мальчик, спасаясь от карающей длани, отпрыгнул в сторону, задев плечом девушку с короткими волосами кислотно-мятного цвета.

— Блин, выросло поколение дураков, — сказала она, обращаясь к своему молодому человеку, отрешённо уткнувшемуся в мобильный телефон. — Эта «школота» компрометирует всю акцию.
Парень, не отрываясь от монитора гаджета, выдавил из себя скупое «угу», чем ещё сильнее распалил нервы своей темпераментной «второй половинки».

— Ты достал со своим телефоном! Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю.
Без лишних слов, молодой человек убрал цифровое устройство в карман, охапкой обнял «мятноволосую» и прервал бурный поток яростных словосочетаний, лившийся из её уст, страстным французским поцелуем. Девушка тут же успокоилась и, с по-кошачьи довольным лицом, прильнула к плечу своего парня.

«Вот они — вершители Нового Порядка. С такими и в разведку „не страшно“ пойти. Стены любой Бастилии сами бы рухнули к их кедам без единого выстрела» — подумал я и вышел из толпы молодёжи, собравшейся на несанкционированный митинг против действующей власти, проходивший под лозунгами вроде: «Скажем, что Он нам не царь». Я отошёл на пару десятков шагов от хвоста формировавшейся на глазах колонны, чтобы оценить приблизительную численность оппозиционеров.

По моим подсчётам выходило, что на Садовой площади на момент «старта» митинга собралось примерно 200 человек.

— Ребята, давайте двигаться, — прозвучала команда из арьергарда построения, именно там стояли главные активисты-«протестанты».
Разношёрстная людская масса покорно потекла нестройным построением в сторону площади.

Ортодокс, турист и дезертиры

В рядах «революционеров» можно было наблюдать что угодно, кроме порядка. Организаторы пытались «раскачать» толпу посредством скандирования примитивных лозунгов, но даже неокрепшие умы школьников (коих на митинге было изрядное количество) отказывались реагировать на ультралиберальные возгласы. Мальчики и девочки шли с пресными, неотягчёнными энтузиазмом физиономиями, при любом удобном случае делая вид, что всего лишь проходят мимо. Многие из них обсуждали новые творческие поделки модных видеоблогеров, рассуждали о трендах в одежде и сетовали на приближение летних экзаменов. Иными словами — подвергали мероприятие вербальному остракизму.

Колонна митингующих, словно раскатанная колесом велосипеда издыхающая гусеница, подползала к улице, именуемой Большой Московской. Среди недовольствующих уже наблюдались первые потери в личном составе. Однако органы правопорядка здесь были не при чём — «прогрессивной молодёжи» попросту становилось скучно, и она разбредалась по окрестным кафешкам, магазинчикам и смотровым площадкам.

«В носу» колонны шествовал курносый молодой человек, широко известный в узких кругах как активист одной из ортодоксальных «левых» партий. Заинтригованный, я подошёл к нему.
— А ты чего здесь забыл? — спросил я. — Никак в либералы записался?
— В партии (он назвал её аббревиатуру) сидят прогнившие бюрократы и лицемеры, держащиеся за свои места. Им ничего не нужно, и они меня выдавили!

«Как прыщ на изъеденном морщинами лбу» — подумал я.

Поскольку мероприятие проходило солнечным майским выходным днём, центральная улица Владимира была полна отдыхающих горожан. В большинстве случаев они встречали протестантов с плохо скрываемым сарказмом.

— Это что, «навальнята»? Пойдём, поглядим, как их ОМОН будет разгонять, — донеслась до моих ушей реплика, брошенная отделившимся от группы иногородних туристов мужчиной в красной бейсболке.
Однако никакого ОМОНА и даже обычных полицейских поблизости не наблюдалось.

Востребованные качели и гироскутеры

Толпа вышла на Соборную площадь, заставленную длинными разноцветными автобусами. На выдраенных до блеска бортах машин красовались причудливые логотипы разнообразных турфирм. Неуклюже лавируя между «нежданными» («Соборка», суббота, май… туристические автобусы? Как не странно — да! ФСБ здесь ни при чём) препятствиями, толпа вышла на маленький свободный пятачок асфальта между массивными деревянными качелями и пунктом проката гироскутеров. Здесь оппозиционные активисты, несмотря на запрет администрации города, планировали провести кульминационную часть своего митинга. Но что-то пошло не так…

И без того поредевшая колонна (куча) протестующих стала разбредаться, манимая благами хорошо устроенного общественного пространства. Стайки девчат и ребят, отбежав от знамён-транспарантов, оккупировали качели с целью наделать как можно больше фото для соцсетей. Те, что были посолиднее, направились покупать кофе и мороженое. Лишь наиболее мотивированные, дезориентированные и буйные оппозиционеры всё же попытались выступить с «разоблачительными» речами. Но даже в этом они потерпели фиаско.

Напротив пункта проката «катательных» средств, стояла большая колонка с могучими динамиками, из которых непрерывно фонтанировали песни и музыка, начисто заглушавшие смелые лозунги протестантов.

— Это всё специально подстроено, это ФСБэшники хотят сорвать наш митинг! — возмущались организаторы.

За всем этим фарсом хладнокровно наблюдали: богатырь, зодчий и рабочий — медные титаны, извечные стражи стелы «850-тилетия города Владимира», более известные в народе, как «Три дурака».
Я устал, я ухожу

Не найдя своего оппозиционного счастья на асфальте Соборной площади, остатки протестующих переместились к зданию, на фасаде которого красовалось название американской сети пунктов быстрого питания.

«Лидеры митинга, надо думать, перегрелись на солнце. Как можно приводить толпу в такой „кратер“? У него всего 3 выхода, чтобы их перекрыть достаточно пары десятков полицейских. Самоубийство.» — подумал я.

Действительно, спустя несколько минут все проходы были перекрыты сотрудниками службы правопорядка, призвавшими «несогласных» прекратить несанкционированный митинг, разойтись и не мешать отдыху нормальных горожан и гостей города.

Но не тут-то было. Владимирские оппозиционеры (школьник и лысеющий мужчина) ещё долго кричали про «кровавый режим» и «самодержавие», демонстрируя явные прорехи в своей исторической «подкованности». Они как могли затягивали «шоу», припирались с людьми в форме, кричали про свои (нет, не наши) права. Даже заядлые дебоширы уставали их слушать, народу оставалось катастрофически мало. В какой-то момент полицейским поступил приказ грузиться в автобусы. Надежды на массовые задержания, «полицейский произвол» и беспорядки разъярённой толпы — бесследно растаяли. Неуёмные «борцы за справедливость» продолжали вещать.

«Я устал, 2 часа жизни уже потратил на созерцание этой трагикомедии… » — подумал я и не торопясь пошёл на автобусную остановку.