Владимирский покоритель тайги

Охотник из Суздальского района Вадим Фролов вернулся из Западной Сибири, где охотился на соболей. Остались ли в тайге романтика и дичь?

Большая любовь к природе и охоте привела нашего земляка, жителя села Заполицы Суздальского района Вадима Фролова в конце лета прошлого года в Западную Сибирь — в Иркутскую область. Больше всего Вадиму было интересно пожить в охотничьем зимовье в тайге и познакомиться с настоящим сибирским промыслом добычи соболя. Иркутские охотники написали Фролову: «приезжай, если есть свободное время», но предупредили, что свободного времени должно быть месяцев пять — с августа по декабрь. Ехать на месяц — дело несерьезное.

Потом был 81 час на поезде до города Усть-Кут — предпоследняя станция перед Байкалом, — 5 часов на скоростном катере вниз по течению Лены до города Киренска, 7 часов или 320 километров на водомете по Нижней Тунгуске до села Преображенка, где его встретил охотник-промысловик Валера Лутошкин. Вместе с ним на моторной лодке они прошли еще 70 километров по Тунгуске и вошли в ее приток — Большую Ерёму.

По Ерёме 600 километров до своих зимовий опытный Валера планировал пройти за 2 — максимум — за 3 недели. Но оказалось, что воды в реке мало, и, что бы не сесть на мель, то и дело приходилось вылезать и тянуть моторку как бурлакам. Но самыми страшными оказались речные пороги.

«Приплыли в глухую тайгу, на участок Валерия», — говорит Вадим. Валерий, как и другие промысловики Преображенки, добывавшие в советское время зверье для промхозов, после их развала в перестройку, сохранили за собой участки тайги в 50-100 тысяч гектаров. У каждого на участке по несколько раскиданных зимовий, где охотник живет и промышляет осенью и зимой.

Зимовье — это рубленная избушка без фундамента, обычно на берегу реки, в которой есть кровать, буржуйка, бензогенератор для подзарядки раций и фонариков, радиоприемник. Рядом с избушкой может быть баня, гараж для бурана, лабаз — этакая кладовая на столбах, в которой могут хранится мешки с сахаром, чаем, крупами, мукой.

Вокруг этого зимовья в радиусе 30-40 километров расставлены капканы на соболей.

От зимовья на берегу Ерёмы Вадим с Валерием, оставив лодку, взвалив на плечи рюкзаки по 25 килограммов, двинулись за 16 километров в тайгу на главное зимовье. Первое время отдыхали, а Вадим осваивал быт промысловика. Трудно было по началу, говорит охотник, привыкнуть к еде, состоящей в основном из одного мяса или одной рыбы — того что сам добывал.

Не наедался, но потом привык. Безумно хотелось картошки и черного хлеба, хотя на зимовье пекут хлеб в специальных бочках, врытых в землю. Но главное в рационе промысловика, по словам Вадима, — это чай, который пьют десятками литров.

Настоящая охота началась с приходом зимы. В иные дни температура падала до минус 50 градусов.

Уже при минус 40-45 пар изо рта начинал шипеть и плевок, не успев долететь до земли, превращался в лед. Владимирский охотник, поселившийся на отдельном зимовье, обходил свои капканы на соболей, подвешивал на проволоке приманку — вяленые потроха птиц, а потом раз в четыре дня ходил проверял их.

Лицензии на отстрел в Сибири, в отличии от владимирских краев, покупают все из-за их дешевизны. Вадим охотничьим трофеям порадовался, в том числе соболям, но домой привез только шкуру росомахи и рога северного оленя. Мясо он отдавал Валерию, который на буране вывозил его на продажу.

Тайга не очень впечатлила, деревья — палочка и три веточки, наши леса красивее и величественнее, говорит Фролов.

Зато развеял для себя миф о том, что Россия не ведет разведку своих недр. Геологи в Сибири, обеспеченные всей необходимой техникой, пашут как проклятые, ища под землей все, что «можно продать за границу».

Домой Вадим Фролов начал собираться в конце декабря. Обратный путь был значительно легче. Назад не шли по реке, а ехали на «Буране». Новый год владимирский охотник встретил в поезде на станции «Тайга» Красноярского края.