Писатель Павел Санаев: «Прочитав мое школьное сочинение отчим кричал маме, что они воспитывают клинического идиота»

На этой неделе во Владимир впервые приехал автор нашумевшей повести «Похороните меня за плинтусом» Павел Санаев. Россияне знают его не только как прозаика, но и как один из самых узнаваемых голосов 90-х — Санаев перевел и озвучил множество кинофильмов, такие как «Один дома», «Джек и молчаливый Боб», «Эйс Вентура», «Час пик», «Без чувств» и многие другие.

29 ноября Павел Санаев встретился с владимирскими читателями во Областной библиотеке для детей и молодежи и презентовал свою книгу «Хроники Раздолбая-2. Спор на балу Воланда». Причем книгу еще не изданную! Так что всем, кто пришел на встречу, посчастливилось услышать отрывки из произведения, которого нет ни на просторах интернета, ни в книжных магазинах. В продажу вторая часть книги «Хроники раздолбая», она же — продолжение повести «Похороните меня за плинтусом», поступит только через год.

По приезду во Владимир Павел Санаев стал гостем программы «Только у нас» в эфире радио «Комсомольская правда — Владимир» (104,3 FM).

Полную версию эфира, который Павел начал с того, что вспомнил и даже повторил манеру перевода фильмов в лихие годы, можно услышать ниже, а пока читайте самые интересные моменты из интервью с писателем.

— Павел, во Владимире вы презентуете свою третью книгу «Хроники раздоблая-2», но она выходит только через год.

Эфир Павел Санаев на радио «КП-Владимир»

00:00

— Наверно, так никто никогда не делал. Я всегда по возможности старался избегать читательских встреч, не любил в них участвовать, потому что, как мне казалось, автор уже все написал. Если бы я, как Жванецкий, рассказывал со сцены новые вещи, это один разговор. А тут приходишь и говорить «Я Павел Санаев, я написал книгу», а потом отвечаешь на вопросы, например, «Что было самым трудным в написании повести?». Мне всегда это казалось скучным. Но в этом году в Санкт-Петербурге было такое мероприятие «Литература. Музыка. Парк», где я прочитал фрагментов минут на 40, и мне, и читателям это очень понравилось! Получился такой концертный номер. Тогда возникла идея организовать такие встречи в других городах. В сети я бросил клич, откликнулись 7 городов, и теперь у меня своеобразный тур. Самое интересное, что люди, которые приходят, читали только «Похороните меня за плинтусом», а вторую по разным причинам еще не прочли. И по факту происходит еще и презентация первой книги, романа «Хроники раздолбая».

— Если бы вы сами писали свою биографию, слово «писатель» было бы на каком месте?

— Сейчас, конечно, на первом. На данный момент кино у меня стоит временно на паузе. Если будет экранизация книги, ей буду заниматься не я. Я даже знаю, кому бы я хотел это доверить. Мне очень нравится как работает Константин Статский, режиссер сериала «Мажор». Мне очень нравится, как он снимает, как работает с актерами.

— Как вообще вы взялись за перо и начали писать?

— Мне тогда было 13-14 лет. Чем я хотел тогда заниматься? Гулять с друзьями, курить на улице и слушать хэви-метал. Мой отчим Ролан Антонович (Ролан Быков, советский и российский актер — Ред.) очень по этому поводу переживал, даже «пилил» меня, говоря, что нужно научиться работать. А я не понимал, что делать-то, как работать? Мне задали сочинение «Один день нашей Родины». В советской школе были определенные клише, которые нужно было просто компилировать, например, «мы всегда за мир», «наш народ в едином порыве строит светлое будущее», и школьники фактически не включали голову, используя эти клише. И в сочинении я использовал клише, которые и требовались. Листочек я оставил на столе. Ронан Антонович, увидев его и прочитав мое сочинение, пришел в ужас и начал бегать по комнате с листочком, крича маме: «Лена, мы растим идиота! Мы растим клинического идиота! Это сочинение дебила! Я не шучу!». В выражениях он не стеснялся. Потом он поставил мне на стол сувенирную черепашку из ракушек и потребовал, чтобы я про нее написал текст на два листа, написал все, что я посчитаю нужным. Работу нужно было положить в специальное место в шкафу, между двумя книгами была щелка, это был наш с ним почтовый ящик, он называл его «дупло». Когда я закончил и написал, Ролан Антонович прочитал и пришел в полный восторг и захвалил меня чрезмерно. Он выдал авансом дифирамбов на недели вперед. Я понял, что теперь, когда от меня отстали, можно дальше гулять и слушать хэви-метал. Вскоре я также написал какую-то ерунду про портрет на стене. Потом, когда почувствовал, что тучи надо мной снова сгущаются, решил записать историю про бабушку. Иногда, чтобы посмешить маму, я рассказывал ей истории про жизнь у бабушки. Часть я придумывал, чтобы было интереснее и смешнее, маме после рассказа, конечно, говорил, где была выдумка. И я решил один из рассказов записать. Это был как раз рассказ «Купание». Мне тогда было лет 16. Ронал Антонович меня вознес и захвалил, еще месяц я ничего не делал и был счастлив. Так у меня выработался условный рефлекс — чтобы тебя не ругали за лоботрясничество — напиши что-нибудь и гуляй месяц свободно. И так я за год написал 5-6 рассказов, которые стали первыми главами книги.

Дальше Ролан Антонович начал подбивать меня написать книгу. Это был первый курс университета, мне было 20 лет, и на главе «Железноводск» я споткнулся. Понял, что не могу двигаться дальше. На уровне короткого рассказала справлялся, а выстроить сюжет уже не смог. Прошло пять лет, я учился, и пришло время писать дипломный сценарий. Я взял за основу то, что я написал, выбросив всю художественность. Защитился. И этот сценарий был отправлен в Госкино на финансирование, и был потом переделан Снежкиным (режиссер экранизации «Похороните меня за плинтусом» — прим. Ред) не по причине того, что он был плох, а просто были трудности с реализацией моих задумок. В итоге, от съемок я отказался. Сценарий как раз и стал основой, «рыбой» для книги.

. Фото: Сергей МОРКОВКИН

— Как вы сели в режиссерское кресло?

— Что такое режиссер? Это стержень, который крутит вокруг себя огромную махину техники, финансов, актеров. В детском, юношеском возрасте я не видел в себе такого стержня, чтобы управлять этим огромным механизмом. Но с конца 90-е у любого человека, у которого была камера и компьютер, мог снять какое-то кино. И я подумал, а почему бы не снять? Тогда я попробовал сделать три короткометражки. Ужасны. Четвертую из них нашла моя жена и сильно смеялась, не веря, что это сделал я. Что самое удивительное, режиссер этого не видит. Он может снимать полную чушь, будучи уверенным, что это всем понравится. Этот ужас на полном серьезе я показал 25 человеком. Они смотрели с большим удивлением. К слову, про большой механизм. Я помню, что в первый полноценный съемочный день, когда вокруг стали крутиться люди, растягиваются какие-то шнуры, меня от переживаний несколько раз вырвало. Со временем, конечно, ко всему привыкаешь. И я заболел кино. И появились «Нулевой километр», «На игре»… Тогда у меня появилось чувство гордости и все это стало нравится.

— Сейчас вы молодой отец. Сегодня вы понимаете, как воспитывать ребенка? Бабушек от воспитания не отстраняете?

— Бабушки принимают большое участие в воспитании Вероники. Я работаю, жена работает, поэтому бабушки много времени проводят с дочкой. У нас две бабушки и одна прабабушка, и они по очереди с ней занимаются, учили читать и так далее. Нельзя сравнивать ту мою ситуацию и ситуацию нынешнюю, психически нормальную.

— Как вообще вы оцениваете воспитание детей в современной России?

— Сколько семей — столько воспитания. Но мне грустно наблюдать, когда бабушки, мамы папы кричат на детей на улице «Куда ты идешь, как ты идешь, иди нормально, а то по шее получишь!». Это похоже больше не на родителя, а на конвойного. Дети требуют много энергии. Пока у меня не появился ребенок, я не знал, что ее нужно столько. И этой энергии не всегда хватает. Ее вытягивает городская жизнь, дела и так далее. И проблема в том, что часто людям не хватает энергии, и они начинают срывать на детей, как на причину, абсолютно лишающую этой энергии. Главное — научиться правильно распределять свои ресурсы, не заставляя ребенка чувствовать себя нелюбимым.