Александр Кирюхин о преследовании семьи и «программном» воровстве из бюджета

Александр Козлов: — Здравствуйте! В эфире служба информации телерадиокомпании «Губернии 33», это программа «На всю Владимирскую…», меня зовут Александр Козлов. Гость программы сегодня — Александр Кирюхин, директор департамента здравоохранения Владимирской области. Александр Викторович, здравствуйте!

Александр Кирюхин: — Здравствуйте!

Александр Козлов: — Уважаемые телезрители, ну, если вы нас постоянно смотрите, то наверняка помните, что совсем недавно, двух недель не прошло, с Александром Викторовичем мы встречались в этой студии, и тогда мы обсуждали итоги прививочной кампании, ситуацию в Собинской районной медицине. Ну, вот сейчас Александр Викторович снова у нас, и связано это с тем, что на 15 ноября у «Белого дома» запланирован пикет сотрудников 2-го роддома — это, я, чтоб вы понимали, сообщу, тот самый роддом, который возглавляет супруга Александра Викторовича, — и вот с чем связано, что сотрудники лечебного учреждения выходят на пикет, и чего они хотят добиться — вот об этом мы и будем говорить с Александром Викторовичем Кирюхиным. 15 ноября, в 11 часов, у «Белого дома» будет проходить пикет. Во-первых, давайте определимся: он будет проводиться в поддержку вашей супруги, да, Ирины Михайловны? Причины, по которым вот необходима стала поддержка со стороны коллектива Ирине Михайловне, в чём они заключаются?

Александр Кирюхин: — Из расследования по конфликту интересов в нашей семье с женой. Есть решение прокуратуры о возможности конфликта какого-то. В результате этого, поскольку, так сказать, мы законопослушные люди, жена написала заявление достаточно давно. Единственно, была просьба, и я обращался в комиссию, чтобы это произошло после 24 ноября, поскольку 60 лет роддому, она 25 лет главный врач, почти 90 процентов сотрудников, которые сейчас работают, пришли при этом главном враче… Ну, а потом, главный врач в родильном доме — это еще и главный специалист, главный, кто выручает, и она, конечно, очень многому их научила. И поэтому люди видят, что заявление есть, действий никаких. Она говорит о том, что вынуждена уходить, а люди говорят: а как же мы остаемся и как же там наши пациенты? И люди крайне сопротивляются, они не хотят ухода ее, и поэтому они обратились…

Александр Козлов: — Вот смотрите, Александр Викторович, ведь в том заключении, в тех документах, которые пришли от Генпрокуратуры, там же указывается, что не то что имеется конфликт между Александром Кирюхиным и Ириной Кирюхиной, а возможен, теоретически. Тем не менее сейчас речь идет о том, что-либо ваша супруга должна покинуть место главного врача 2-го роддома, либо вы должны подать на развод?

Александр Кирюхин: — Да.

Александр Козлов: — То есть это действительно вот настолько остро стоит, что-либо давайте вы разводитесь, и тогда никакого интереса, конфликта интересов не будет, либо пускай Ирина Михайловна…

Александр Кирюхин: — Ну, вообще, конечно, посмешище. Поставить свою семью перед разводом — это, вообще, недопустимо, и я никогда не позволю сделать, ни жена. Поэтому когда мы в семье это всё обсуждали, она говорит: я подам заявление, уйду. Но она понимает, что за ней-то остаются еще люди: как это будет работать, что произойдет? И поэтому сейчас ситуация: люди сами не видят, в чём конфликт, они его не понимают. Они обращаются: ну, кто же будет защищать нашего руководителя, нашего главного врача, если не мы? Третья позиция: а как мы будем без нее работать? Это тоже важно, это же родильный дом!

Александр Козлов: — Вот сейчас эта ситуация всплыла… Ну, вот я не первый год как бы работаю на владимирском телевидении… Есть, значит, Александр Кирюхин, есть его супруга Ирина Кирюхина, и они…

Александр Кирюхин: — И каждый занимается своим делом.

Александр Козлов: — Но сейчас вдруг в этом обнаружили конфликт интересов?… А сколько вы женаты?

Александр Кирюхин: — 43 года. Мы же не первый год женаты, и никто никогда не скрывает, и мы люди-то, ну, наверное, в нашем пространстве публичные — она депутат, я был депутатом, мы везде писали, кто является кто… И вдруг через четыре года выявляется один конфликт, второй, начали поиски. Я считаю, что это заказ, определенный заказ под определенные цели, задачи и так далее. Это ситуация. Мне юристы объясняют они говорят о том, что «возможный конфликт», то есть, значит, ты должен его просто предупреждать, то есть ты должен как бы предупредить своего работодателя, что при осуществлении какой-то сделки и так далее, что ты, там, с женой договор какой-то подписываешь, еще что-то… Ау нас взаимоотношений-то практически никаких нет, у нас всё разделено! Вот попробуйте объяснить: «возможный конфликт интересов». Они (роддома) говорят: у нас, возможно, из десяти рожденных детей, возможно, через двадцать лет двое бандитов. Что нам теперь делать? Как предупредить их? Вот сегодня их там, допустим, или, там, через двадцать лет… Вот люди таким образом воспринимают.

Александр Козлов: — Ну, тем не менее, сейчас…

Александр Кирюхин: — Но заявление она написала, мы долго не показывали, скрывали этот факт, и люди, конечно, надеялись, а сейчас они как раз выяснили, узнали, что заявление написано, поэтому это их так возбудило.

Александр Козлов: — Кстати, ходит информация, что сотрудники 2-го роддома еще намереваются обратиться, ну, к губернатору — понятно, ее епархия, но еще и к президенту. Вам что-то об этом известно?

Александр Кирюхин: –Уже пришли некоторые обращения на адрес департамента, я тоже должен теперь давать объяснения, люди где-то не понимают, но они, по информации, которую я получил при встрече, они говорят, что «мы не остановимся и будем продолжать отстаивать свою позицию». Но я только одно хочу сказать: заявление с 25 ноября об уходе по собственному желанию лежит в департаменте, оно зарегистрировано, подписано, и в этой ситуации мы еще раз говорим, что, понимая возможную абсурдность ситуации, мы все-таки сторона законопослушная, и мы ее исполним.

Александр Козлов: — Ну, вот вы и прежде говорили, что это заказ, в начале разговора, обвиняют — то есть вы все-таки считаете, что речь идет об организованном давлении, ну, в данном случае не только уже на вас, но вообще на семью Кирюхиных…

Александр Кирюхин: — Ну, во-первых, фигурирует Плаксин Сергей Николаевич. Он везде пишет и так далее. Я же когда его обращение читаю, тоже понимаю, как оно написано, по какой форме, в каком виде, осведомленность определенная есть… Как бы мотивация его понятна — вроде бы, да, человек обиженный, там, страшная трагедия, гибель жены, уголовное дело… Но ситуация направлена почему-то только на семью Кирюхиных. Я позицию понимаю, но не сам Кирюхин (в операционной) стоял… То есть ситуация использования горя человека и, может быть, какие-то вещи для того, чтобы пробить эту стену… Не кто-то обратился, там, Петров, Сидоров, а Плаксин, именно тот человек, который создал блог, который всё время агитирует убрать Кирюхина, человек общественник, у которого своя группа… Просто так этого ничего не бывает. И пусть кто-нибудь убедит меня в обратном!

Александр Козлов: — Ну, возможно, имеет человек зуб, да, на вашу семью, на вас как на руководителя областного здравоохранения. Всё равно сложно поверить, что именно он является организатором…

Александр Кирюхин: — Я совершенно уверен в том, что его используют в этом плане, это абсолютно точно, потому что вот, как бы, аналогичная ситуация, давление на семью было в 11-12-м году. Мы всё это уже проходили. Это уже повторение того урока. Давили на жену, на дочь, там, на меня, была такая ситуация. Мы всё это прошли. И прошли какие-то доносы, проверки и так далее. Всё показало, что ничего нет. И вот как бы эта история начинает повторяться. И вот здесь не только даже в «конфликте интересов», понимаете, здесь важно людям показать, что вот семья Кирюхиных — не очень честная как бы, вы не думайте, мол, что они всю свою жизнь положили на работу в здравоохранении, эти люди вот такие… Да и удобное время, понимаете: смертьженщины, проблемы в здравоохранении, какой-то таракан ползающий — вот оно! Когда только ты открываешь что-то по здравоохранению (в СМИ), тут же Кирюхин (виноват), тут же появляются люди, которые (кричат): «сдохни на стуле», «куда этот старикан залез» и так далее. Это всё направлено на эмоциональную устойчивость семьи — как всё это человек выдержит или нет? А врач-то чувствительный человек, он привык-то получать другие отношения, ты стараешься людям помочь, а тебе говорят… И любая грязь протягивается через семью! Используют проблемы даже здравоохранения, они опять через семью обязательно…

Александр Козлов: — Тем не менее, я понимаю, что я сейчас, может быть, вам вопрос задаю неудобный, но вы уже сказали, что Сергей Плаксин, если говорить именно о нём, используется. Всё равно возникает вопрос: кем используется? Откуда вообще изначально это идет?

Александр Кирюхин: — Вы знаете, в 12-м, в 11-м году было давление заместителя по социальным проблемам, когда губернатором был Николай Владимирович…

Александр Козлов: — Это Мартынов?

Александр Кирюхин: — Да, Сергей Николаевич Мартынов. И я тогда связывал всю ситуацию… Потому что тогда у нас был, ну, там, даже личный конфликт… Тот человек, который меня, так сказать, увольнял — понятно, это уже прошлая история, но он увольнял, и у нас был диалог, и я стал понимать, почему это происходит. Я не знаю, как сейчас, не хочу никого обвинять, доказательств каких-то нет, но вот процедура вот такого давления, она вот такая.

Александр Козлов: — Возникает вопрос о целеполагании. Зачем?

Александр Кирюхин: — Главное — деньги, поток денежный. Через здравоохранение идет порядка 16 миллиардов рублей.

Александр Козлов: — Регионального?

Александр Кирюхин: — Да, регионального.

Александр Козлов: — В год?

Александр Кирюхин: — Да, в год. Конечно, там часть зарплаты, там часть врачи и так далее. Ну, денежный поток большой. У нас же была программа модернизации (речь идет о РЕГИОНАЛЬНОЙ ПРОГРАММЕ «МОДЕРНИЗАЦИЯ ЗДРАВООХРАНЕНИЯ ВЛАДИМИРСКОЙ ОБЛАСТИ НА 2011 — 2013 ГОДЫ» , — ред.), да, там деньги пришли большие. Не могу сказать, что всё прямо было отвратительно, но вот по логистике, по ценам, по направленности… Что это дало результат? Результата-то это не дало. Что-то закупили, что-то сделали, а в результате результата не было самого, модернизации. А деньги были огромные, потоки шли какие-то. Зато частные компании стали появляться после этого. Поэтому я еще раз говорю: проверьте! Мы же давали материалы, счетная палата приезжала, проверяли, и не всё было хорошо в этой проблеме. И до сих пор об этом говорят, что огромные деньги, которые упали на Владимирскую область, они вот как-то, так сказать, растворились…

Александр Козлов: — Я вот тут попытаюсь, извините уж, даже, может быть, в каком-то смысле подловить: правильно ли я понимаю, что если речь идет об 11-12-м годах, когда, вот, собственно, эти деньги приходили на модернизацию, да, потом вы упомянули появление частных клиник — то есть вы связываете эти два…

Александр Кирюхин: — Я ведь здесь тоже стою как тот человек, который, живя в этой жизни, понимает, что один идет за другим процессом, почему бы вот эту вот цепочку не проявить и не посмотреть, не исследовать? Не я это должен делать, я занимаюсь другими делами, есть другие люди, которые должны были это, возможно, проверить. Если это не так, то одно решение, если так, то, по-моему, там какие-то проверки должны всё равно быть. Потому что вот до сих пор это идет. Я так же сравниваю по своей аналогии: и меня проверяют, я говорю о дочери. Она тоже имеет частную клинику. В 2003-м году открыла, столько-то там метров квадратных, столько-то там работает — об этом всё известно и не скрывается. Масса проверок была, масса была — и в 10-м, и в 11-м, в 12-м, и сейчас обычные проверки. И сейчас я тоже в этой ситуации, когда говорили, тоже обратился в Росздравнадзор и говорю: ну давайте проверьте, проверьте правильность выдачи лицензии и так далее, чтоб как-то снять все подозрения-то…

Александр Козлов: — Коль скоро уж мы вспомнили Росздравнадзор — ведь сейчас деятельность областной медицины, ну, вообще областная медицина проверяется плотно Росздравнадзором, проверка еще не закончилась, какие-то, ну, хотя бы предварительные претензии, может быть?

Александр Кирюхин: — Ну, знаете как — у нас проверок много, вообще, в системе: в образовании, там, где угодно. Но вот проверка в здравоохранении, Росздравнадзор — внезапно, с прокуратурой, с автоматами — все так хотят писать… Нет, идет нормальная проверка, да, она внеочередная, она на стадии окончания. Да, есть вопросы, которые проверяются, должны проверяться. Здравоохранение оценивается по почти 460 показателям. 460 показателей, по которым мы должны представить данные. Они формируются в так называемые сигнальные показатели, сигнальные целевые показатели — ну, это вот такая система, в них надо разбираться и понимать, что сигнал — это еще не результат, это предупреждение. Можно ли ехать на красный свет? Да, можно, но опасно — можешь попасться. Но красный свет еще не означает, что там будет преступление. Я проверки рассматриваю как еще проверку своей правильности выбора, правильности поведения, правильности направления. И они показали, что у нас есть положительная динамика, они показали, что мы в составе регионов не являемся отстающими — есть проблемы как у нас, так и у них, и видно, как их решать. В здравоохранении, я опять обращаюсь к модернизации — если бы тогда всё сделали по-другому, сегодня бы были другие результаты. А нам приходится сегодня, несмотря на то что огромные деньги, приходится находить крохи и выстраивать другую систему. Поэтому есть некоторые вопросы, которые где-то мы в чем-то достижений не сделали так, как хотелось нам по целевым, но динамика абсолютно положительная по всем 19 показателям.

Александр Козлов: — Вот вы говорите, когда модернизация медицины, 11-12-й годы, если бы тогда сделали как было должно, то сейчас этих проблем не было бы. Что тогда нужно было сделать так, как должно, и что не было сделано?

Александр Кирюхин: — Вот у нас проблема — детское здравоохранение. (Говорят) Кирюхин требует здание и так далее. Сегодня нет помещения, сегодня нет больниц нормальных, чтобы лечить детей. Пришла инфекция — где лечить? Лечить негде. Мы и тогда говорили, что корпус детской областной больницы нельзя было закрывать. По туберкулезу хорошие результаты, и, наверное, они пришли не только сегодня, они еще и тогда были заложены, но детский корпус нельзя было закрывть, там детская инфекция была, там корпус, теперь его нет. Как тогда вот, как с детскими садиками — все раздали-отдали, а потом рождаемость, давайте опять будем строить… Вот эти ошибки, которые повторяются у нас. Поэтому сегодняне хватает мощностей. Здравоохранение потеряло мощность, не хватает коек. Поэтому сегодня почти 900 миллионов уходит на сторону, в другие области, потому что там мощности сохранены.

Александр Козлов: — То есть это по системе ОМС туда уезжают пациенты?

Александр Кирюхин: — Ну конечно. Если бы имели серьезные мощности, такого бы не произошло, и 900 миллионов, ну, наверное, не 900, потому что 900 мы отдаем, 350 мы зарабатываем, но по крайней мере деньги бы оставались, служили бы на благо — и зарплаты сотрудников, и так далее, и так далее. Ведь в экономике всё имеет свои какие-то последствия. Если бы мы расположили по-другому сосудистый центр, тогда бы была другая сегодня картина. В Александрове или Муроме, где остались без ангиографа, нет операций и так далее. Или в том же Коврове, где закупили ангиограф, и три года он стоял, мы его запустили с большим трудом. Есть вещи, которые, допустим, мы говорим сейчас о росте онкологии, но сегодня мы тоже с вами понимаем, и мы говорим: в районных больницах элементарно рентгеновских аппаратов нет — старье, флюорографы старые, эндоскопического оборудования нет, но, тем не менее, мы купили, огромные деньги потратили на различные капитальные ремонты с хорошим антуражем и так далее. Даже наш сосудистый центр, который сегодня региональный, мы его показываем, все-таки мы им гордимся, но столько было денег затрачено на этот ремонт, что, ну, совершенно не нужно было многие вещи делать, лучше было бы пустить их не на антуражные вещи, внешние, а пустить на дело. То есть во всём надо было искать такую логику и понимать, что этих денег больше наверняка не будет. А сегодня вот эти все крохи, которые мы собираем, ремонтируем эти больницы, и, конечно, ремонта еще много — ремонтируем-ремонтируем и, я думаю, порой даже конца не видишь, когда же закончатся эти ремонты… И в это время, конечно, те проблемы, которые были, они сейчас возникают, и вот сейчас всё это, так сказать, сгруппировалось.

А сейчас… Чего там сделано в здравоохранении? Давай им таракана подбросим — пусть они там… Ищем теперь тараканов, активно ищем…

Александр Козлов: — Кстати, по поводу этих ковровских тараканов… (речь идет о скандальном материале блогера Варламова. — Ред.)

Александр Кирюхин: — Ищите все, поставьте видеокамеру, чтоб все тараканы были на видеокамере, и смотрите, чтобы в коробке с тараканами извне не приносили, проверяйте. Может быть, конечно, таракан этот, он ползает, а не летает, поэтому могут быть тараканы в ковровской больнице, если там мы ремонт, масштабный ремонт вот сейчас только начали делать, и, конечно, в первую очередь нам надо сделать операционные, где сердце хирургии, потом реанимацию — это так сказать, жизнь пациентов, и все отделения. Много будет надо, наводим какой-то порядок. Может ли тот таракан появиться в любой больнице? Конечно, может…

Александр Козлов: — Да где угодно может!

Александр Кирюхин: — Но эту вот ситуацию надо в таком виде преподать! Вот это самое главное…

Александр Козлов: — Позвольте, я по этому пути так и пойду. У нас совсем немного времени остается, а есть еще вопросы, которые мне бы хотелось вам задать. Это касается последних медийных поводов. Вот, значит, в мае в александровском роддоме два ребенка за неделю погибло— чем эта история завершилась?

Александр Кирюхин: — Ну, значит, там еще уголовное дело, потому что точки не расставлены. С нашей позиции что сделано? У нас полный контакт со всеми вот этими женщинами, они пострадали, но мы им должны дать возможность родить, поэтому сейчас вот они у нас во втором родильном доме и наблюдаются, и, возможно…

Александр Козлов: — У Ирины Михайловны?

Александр Кирюхин: — Да, у Ирины Михайловны. Вторая ситуация. Знаете, это же такая трагедия, и когда мамочки боятся, ну, страшно идти в родильный дом, где вот что-то случилось, боязнь… Поэтому мы тоже взяли на себя наиболее тяжелые (случаи), взяли группу женщин, с которыми контактируем, чтобы они переключились на Владимир. Ну, вот благо, что жена здесь в этом плане помогает в системе здравоохранения. Ну и в самом родильном доме, и Светлана Юрьевна посетила родильный дом, посмотрела там работу, организованность… Ну, дополнительные средства выделили… Ну, там, руководство пострадало — естественно, не без этого. Но в целом ситуация сейчас, стараемся вот этот родильный дом взять на особый контроль и всё время, всё время там вот как-то обозначаться, смотреть, чтобы они мониторировали, докладывали по каждой женщине.

Александр Козлов: — Еще по ковровской больнице. Значит, проходила информация, что там закрывается урологическое отделение, которое оказывает, правда, коммерческие услуги, то есть оно не государственное…

Александр Кирюхин: — Это не наше отделение, оно находилось на базе, и я думаю, что…

Александр Козлов: — То есть они арендовали там?

Александр Кирюхин: — Да, арендовали, был договор об аренде. Я думаю, что вот такие, существование таких отделений в государственных учреждениях, наверное, не должно быть. Есть частные клиники в Коврове, они будут заниматься урологией, я думаю, что… Ничего не могу сказать подробнее, потому что не наше отделение.

Александр Козлов: — Еще совсем немного времени у нас остается — относительно детей, которые пострадали от взрыва в Петушках… Когда только эта информация появилась, там первая реакция была: ну, вот опять никуда детей не пристроишь, все мучаются…

Александр Кирюхин: — Конечно. Во-первых, дети под контролем, «скорая» вовремя приехала, вовремя прогоспитализировали, связались — у нас большие связи с Нижним Новгородом, с институтом, с директором института…

Александр Козлов: — Специализированного ожогового?

Александр Кирюхин: — Да, и мы давно им туда специализируем, поэтому контролировали, селектор был, лечение согласовали, приняли совместное решение, что в первые часы везти нельзя — состояние шока. Одного ребенка, правда, сразу забрали во Владимир, в областную детскую больницу. Принято решение, а на следующий день подготовили транспортировки, машины, транспорт, ГАИ, а по Нижнему Новгороду даже три машины ГАИ шли. Четырьмя машинами реанимации перевезли, транспортировка удачная. Трое детей в реанимации, один в ожоговом отделении сегодня. Вот могу информацию на утренние часы: двое в реанимации, двое в уже ожоговом отделении, то есть одному ребенку стало лучше. Есть проблемы, конечно, с кожей, это одна ситуация, а еще ожоги дыхательных путей, которые могут быть. Это вот самое сложное сейчас, почему вот, Нижний Новгород имеет огромный опыт, именно в этом плане очень много помогает. Я думаю, что состояние детей вот на сегодня как бы, ну, обнадеживающее.

Александр Козлов: — Вышло у нас время. Я напоминаю, гостем программы сегодня был Александр Кирюхин, директор департамента здравоохранения администрации Владимирской области. Александр Викторович, спасибо, что нашли время, приехали к нам. Спасибо, что объяснили ситуацию по заданным вопросам.