«Никас Сафронов — это таран, который сюда будет внедрять вот этих кошечек в манжетиках»

Своим мнением по поводу ситуации вокруг «Старой аптеки», которую экспозицию в которой хотят дополнить картинами московского художника Никаса Сафронова, в ходе программы «На всю Владимирскую…» поделились заслуженный художник РФ Игорь Черноглазов и создатель, по сути, единственной художественной школы в Коврове, заслуженный художник РФ Виктор Бычков. Публикуем полную версию интервью:

Борис Пучков: — Вот вы в принципе можете вспомнить, с чего начиналась эта история? Насколько я понимаю, новость о том, что в музее «Старой аптеки» будут применяться, так скажем, использоваться картины Никаса Сафронова, была известна еще осенью минувшего года. Если не ошибаюсь, вы входили в так называемую рабочую группу по проекту музея «Старой аптеки». Так ли это? С чего началась эта история для вас?

Игорь Черноглазов: — Не совсем так. Рабочая группа, в общем-то, по «Старой аптеке» если и была, то меня туда не приглашали. Инициатором просто я был музея «Старой аптеки», одним из инициаторов, и, собственно говоря, отсюда и рождалась скульптура Аптекаря — та, что установили рядом с ней, чтобы как-то ускорить вот этот момент, чтобы действительно «Старая аптека» заработала как аптека. Я думаю, что у многих горожан многое связано с этим зданием, и у меня в том числе. Когда я сюда переехал, я еще застал аптеку действующей, и меня очень радовал этот интерьер, какой-то теплый… И я думаю, что вот это как раз самая интересная тема и была бы, чтобы сделать.

Борис Пучков: — А каким представлялся музей тогда, год назад? О чём шли разговоры, как это виделось и что сейчас получается, на ваш взгляд, на данный момент? Есть какая-то разница между первоначальным проектом и тем, что сейчас происходит?

Игорь Черноглазов: — Ну, то, что я услышал, конечно, я не мог остаться равнодушным. Потому что когда всё это начиналось в «Старой аптеке», я там вообще находился с начала работ, где делалась тротуарная зона, я увидел, что, оказывается, когда аптека работала в старые времена, может быть даже 19-го века, я нашел там много старых бутылочек, скляночек каких-то, которые я использовал, кстати, для памятника — снимал формы и всё вот это вот… И я сказал, что вот это всё надо собрать для аптеки. Позже я просто был свидетелем того, что шел у главы администрации разговор с Никасом Сафроновым о том, что там будут проводиться мастер-классы. Шел разговор именно о втором этаже, что там могут быть мастерские для детей, для творчества и там же могли бы проводиться мастер-классы. И, в принципе, это как-то сначала не озаботило, потому что это никак не связывалось со «Старой аптекой». А разговоры шли первоначально о том, что там, где зона «пожарки», будут ремесленные мастерские, и я, в принципе, был бы только рад, если бы там какие-то такие объекты были. Но когда я прочитал на Фейсбуке первую речь — то, что выложил Виктор Бычков, я залез уже в интернет глубже, чтобы посмотреть: что, действительно там уже разговоры о музее? И там уже, в средствах информации в Коврове, были выложены слова просто Никаса, что вот, да, во Владимире будет его музей. Ну, правда, он часто выдает желаемое за действительное, и тут уж вот как бы ситуация сложилась таким образом, что никто этого не знает. Несколько раз интервью были какие-то небольшие — по «Комсомолке», еще где-то по разным средствам информации… Заинтересовалась очень этим Алиса Ивановна, потому что ну как же так… Аксенова Алиса Ивановна, бывший директор ВСМЗ, Герой Труда. Говорит: я тоже, конечно, буду против такого музея. Потом у меня был разговор с начальником управления по культуре, и Алина Алексеевна сказала, что никакого музея Никаса Сафронова не будет, всё готовится именно под музей аптеки, что это действительно так — заказываются какие-то материалы и, как это правильно сказать, атрибуты для «Старой аптеки», и это будет именно музей аптеки, так же как вот сейчас наши художники делают роспись плафона аптеки, который, в общем-то, работает именно на образ тот, который и должен быть там. И какие-то имитации витражей, то есть, я думаю… Надеяться хотелось бы, чтобы было так.

Борис Пучков: — Виктор, насколько я понимаю, вы узнали о планах Никаса Сафронова, когда он был в Коврове именно в мае 2017-го, совсем недавно, когда он сказал, что во Владимире будет открыт его музей. Вот как всё это происходило и что вызвало опасения со стороны не только владимирских художников, но и всей общественности?

Виктор Бычков: — Вообще, я хочу сказать, что мы здесь с Игорем Алексеевичем представляем всех художников Владимирской области, потому что все озабочены этой ситуацией. Все озабочены. Озабочены почему? Потому что, знаете, Владимир славен своими прекрасными живописцами и графиками. Нам есть кем гордиться. И в то же время мы столкнулись с удивительным, беспардонным проталкиванием художника, чрезвычайно одиозного, понимаете? Он одиозен. Я бы избежал слова «пошл», чтобы он на меня в суды не подавал, но вот эти кошечки в манжетиках, понимаете, на Владимирскую землю… Зачем мы опускаем планку высокого искусства, какое было определено и выработано нашими предшественниками? Как услышали мы об этом, как узнали? Есть такой фонд «Виктория» благотворительный в городе Коврове…

Борис Пучков: — Вот расскажите, как вы узнали, как натолкнулись на этот сайт?

Виктор Бычков: — А вы знаете, всё же как-то всё тайное становится явным, и в конце концов появилась информация, мы тоже ее прочитали — да, фонд «Виктория», за подписями, когда, что… То есть что Никасу Сафронову на этот музей выделяется четыре с чем-то миллиона рублей…

Борис Пучков: — Из фонда «Виктория»?

Виктор Бычков: — Да, из фонда «Виктория».

Борис Пучков: — Что это за фонд?

Виктор Бычков: — Это благотворительный фонд, он зарегистрирован у нас в городе Коврове. Благотворительный фонд — помогать онкобольным детям, но плюс еще помогать тем, кто попадает в трудные ситуации. Понимаете, вот здесь уже, это начало, это уже очень некрасиво, очень… Ну, нельзя. Фонд «Виктория», ну если уж помогаете вы детям… Я знаю, какие бывают ситуации, были в Коврове, труднейшие, когда детям не смогли набрать денег и детки умерли, понимаете? А здесь же этому одиозному человеку дают деньги! Как он может их брать? И этот же фонд «Виктория», удивительно совершенно, но он пишет заявку на грант на президентский, чтобы еще добрать там сколько-то миллионов… То есть опять же — на создание музея Никаса Сафронова. Причем, что интересно, в этом проекте Владимира нет. Там есть около десятка других городов по России. И мы смотрим на всё это как на большую такую акцию, большой проект, в котором Никас Сафронов — это просто такой вот таран, который сюда будет внедрять вот это новое какое-то, как они считают, либеральное искусство, вот эти кошечки в манжетиках… То есть, по сути дела пошлость, понимаете? Это место, мы почему так считаем… Ну если он уж очень хочет, или власти если так его полюбили, ну откройте музей где-нибудь, но не на этом намоленном месте! Это намоленное место владимирскими художниками, здесь написаны сотни работ, вот именно владимирскими художниками, с этого места — на Успенский храм, на Николо-Галейский, Вознесенский храмы… То есть это место удивительно красивое, мы все его любим и почитаем, ценим. И мы считаем, что это недопустимая вещь. Это центральное, вообще-то, место, центральная площадка во Владимире. Вот почему мы и возмутились. У нас есть свои художники, есть своя славная история — и вдруг по каким-то непонятным причинам… И почему вот это всё скрывалось? Нам почему не нравится — если в октябре еще что-то решалось, то в мае вдруг выплывает информация. В мае, под лето, сейчас люди разойдутся в отпуска — когда мы соберем хоть какое-то движение, чтобы остановить этот проект? Он порочен, он чужероден нам! Вот здесь Игорь Алексеевич сказал про Алису Ивановну Аксенову. Вот я скажу, что вот, знаете — удивительное дело, время проходит и понимаешь… Пятьдесят лет, по сути дела, Алиса Ивановна влияла на культуру области — не только города, а области. И мы не можем вспомнить ни одного какого-то порочного действа, вот чтоб было что-то такое, что нанесло ущерб или боль какую-то нравственную нам. Всё продумывалось и всё как-то взвешивалось с мнением горожан: будет ли им от этого лучше, комфортнее, не станет ли это морально наносить какой-то урон, удар… Вот эта идея с этим музеем — возможным музеем — Сафронова, я считаю, что это просто удар по нашему самолюбию, по нашей гордости просто владимирской.

Борис Пучков: — Вокруг этой ситуации очень много слухов, очень много домыслов, очень много информации, которая нуждается в подтверждении, но подтверждений иногда не находит. На ваш взгляд — как отделить зерна от плевел? Кто-то говорит о том, что уже мебель закупается, даже озвучивают сумму — 19 миллионов. Другие средства массовой информации говорят о том, что есть некая фирма «Никас-фарм», которая занимается реставрационными работами и на деньги которой якобы эти работы проводятся… Вот как здесь определить, что истина, а что — нет? Для себя что вы решили?

Игорь Черноглазов: — Ну, я, например, даже не слышал этого, потому что даже и не в курсе вот этого — «Никас-фарм» и тому подобного, что вы говорите. Почему? Потому что то, что делалось раньше, допустим, то, что вот Виктор привел в пример Аксенову Алису Ивановну, то же захоронение Дмитрия Пожарского — это обсуждалось, я не знаю, собрали всю культурную общественность для того, чтобы выяснить: можно ли вот из такого материала делать, насколько он будет долговечен, сколько он простоит в нашем климате, еще что-то, надо ли это, не надо ли это делать… Потом какое-то время была Мельникова Светлана Евгеньевна у нас директором музея-заповедника, она тоже поднимала вопросы относительно там, вот этого здания — рядом с кузней Бородиных находится двухэтажное здание, там тоже сделать музей, выставочную площадку владимирских художников. У нее была идея перенести владимирских художников туда. Ведь речь-то не идет о ныне живущих художниках, потому что мы достаточно активны, достаточно много выставляемся, персональные выставки, постоянно выставки в Москве, в регионах… Речь идет именно о тех людях, которые создали славу владимирского искусства — живописцах и графиках. Поэтому и говорилось о том, что неплохо бы сделать такой музей. Или вот эту же зону продлить и создать музей владимирских живописцев… А вот что касается аптеки самой, то, на мой взгляд, там чужды будут любые работы — не то что там Никаса Сафронова или кого-то… Во-первых, там нет должного освещения, там нет должной обстановки для экспозиции, и я думаю, что владимирские художники там будут выглядеть очень плохо. Я бы, например, был бы против, чтобы владимирские художники там выставлялись — среди атрибутики аптекарской и музея аптекарского. Да и, по-моему, каждый художник… Единственное, что там, это если у них есть дизайнер, который работает с этой аптекой, единственное, что может быть, это, наверное, специально заказанные какие-то натюрморты, которые будут работать на аптеку, еще что-то, сделанное в стиле 19-го, 18-го века, возможно, вот так. Вот такое мое мнение.

Борис Пучков: — Виктор, вас лично что смущает: расположение экспозиции в «Старой аптеке» или же само творчество Никаса Сафронова? Тут все-таки нельзя отрицать, что, возможно, имя московского художника Никаса Сафронова все-таки у всех на слуху и все говорят о туристической привлекательности… Может быть, это поспособствует привлечению туристов во Владимирскую область, во Владимир… На ваш взгляд, что здесь камень преткновения?

Виктор Бычков: — Ну, я думаю, что наши власти городские все-таки выдают желаемое за действительное, они преувеличивают, скажем так, медийность Сафронова и что народ просто валом поедет из Москвы или там из Китая, условно говоря, основной турист сейчас, что они валом пойдут туда. Я думаю, что те же китайцы с гораздо бОльшим интересом посмотрели бы творчество владимирских художников, которые действительно известны на весь мир. Это одно. Второе — то, что вот комплексов-то мы не испытываем, поверьте мне, мы совершенно нормально себя чувствуем. Нам просто, скажем так, непонятно, как власть выстраивает диалог с творческой интеллигенцией, с людьми творческими, кто живет здесь и работает с ней под боком, скажем так. Мы такие же сограждане, как и они, в общем-то. Мы — граждане, любим свою Родину, малую родину, и с этого всё начинается. Поэтому — пусть они почаще приходят на выставки к нам, на наши выставки, познакомятся с нашим творчеством, узнают нас, понимаете? Потому что когда вдруг появляется такая, удивительная совершенно, нерасторжимая любовь к заезжему художнику московскому — вы знаете, я не настолько глуп и пожил достаточно много на свете, сразу же появляются какие-то сомнения: всё ли там будет чисто с этим проектом? Вот и то, что привлечена фирма «Виктория» — я думаю, что это идет проталкивание с очень больших верхов, проталкивание самого проекта «Никас Сафронов», понимаете? То какой-то «Фарм-Сафронов», то еще что-то… Вот каким-то коготком зацепиться здесь, во Владимире. И поэтому власть все-таки должна к нам более уважительно подходить, и к нашему мнению тоже. А вот так закулисно, за спиной… Вот даже сегодня — я не знаю, правда или нет, но речи Николая Степановича Сафронова, какие он говорил вчера, когда посещал вот эту «Старую аптеку», должны возмутить просто горожан, если это действительно так, если он сравнивал нас с крепостными, понимаете, которые типа там — вы, братцы, молчите, помещик сам решит, как вам жить, что вам смотреть, что вам есть и что надевать. Ну, знаете, так разговаривать нельзя. Так с быдлом разговаривают. И вот это просматривается, к сожалению. Знаете, мы не будем с вами считаться — Юлия вот эта Геннадьевна, понимаете… Зачем так переформатировать жестко пространство во Владимире? И зачем привозить сюда пластилиновые живописи, понимаете?

Борис Пучков: — Видимо, Юлию Румянцеву вы имеете в виду?

Виктор Бычков: — Да. Сэра Арабекяна какого-то и так далее… Вы понимаете, эти проекты могут просто провалиться. Без диалога с художниками, с Владимирским союзом художников эти проекты нежизнеспособны. Как и идея с Никасом Сафроновым. Мы считаем, что она очень порочна и что она наносит удар, по исторической правде наносит большой удар. Потому что у нас была своя гордость, мы действительно гордились владимирской школой живописи, владимирскими графиками, а теперь получается так: они у нас опускаются до уровня, уж извините, где-то новкинского уровня — ну, так, где-то что-то там… А теперь у нас, значит, есть одна фигура, в которую влюблен глава города и считает, что это просто первое медийное лицо. Ну и потом — ну, ради денег нельзя на всё идти, нельзя! Нельзя торговать всем ради денег.

Борис Пучков: — Сегодня мы вот эту ситуацию вокруг «Старой аптеки» попросили прокомментировать представителей городской администрации. Мы связались с ними по телефону, и я предлагаю послушать ответ Александра Карпиловича, что он сказал по поводу музея в «Старой аптеке» на Георгиевской.

Александр Карпилович, начальник управления по связям с общественностью и СМИ администрации г. Владимир: — Я с искренним и действительно большим уважением, с чувством отношусь к нашим художникам. Это замечательные мастера своего дела, настоящие профессионалы, ну и просто приличные в подавляющем большинстве своем люди. Сразу скажу о том, что ни о каком музее, персональном музее уважаемого Никаса Сафронова речи не идет. Речь идет лишь о том, что не исключено, что он представит свои работы, а может быть, даже и будет проводить мастер-классы вот такого оформителя — Оформителя с большой буквы — в музее «Старой аптеки». Речь идет исключительно о том, что сами авторы концепции музея в «Старой аптеке» обратились к Никасу Сафронову как к человеку, безусловно медийному, известному, способному привлечь своим именем дополнительные потоки туристов, может быть даже и горожан, с предложением, с просьбой поучаствовать в оформлении интерьеров этой музейной экспозиции — не более и не менее того. Ну, а что касается беспокойства нашей уважаемой творческой общественности — оно вполне понятно, потому что приходит оформитель, пусть даже с большой буквы Оформитель, так это назовем, человек, который не имеет, конечно, отношения к владимирской школе живописи, — ну и что? И что из этого? Пусть приходит — в конце концов конкурентная среда рождает, как мне кажется, творчество. А последнее, пожалуй, вот в чём. Я сейчас намеренно, как вы, наверное, заметили, не акцентирую внимание на каких-то там критических оценках творчества Никаса Сафронова. Ну, во-первых, это не моя история, а во-вторых — любая оценка достаточно субъективна. Вспомните, пожалуйста, условно говоря, Ван Гога, который при жизни не продал ни одной картины и был абсолютно безвестен, а сейчас является иконой стиля. А что касается Никаса Сафронова — кому-то его творчество нравится, кому-то не нравится, всё это достаточно субъективно, поэтому пусть рассудит зритель. А что касается оценок вот такого формата, что это кич — ну, что ж, кич тоже имеет право на существование…

Борис Пучков: — Ну, вот такой комментарий. То есть то, что мы и говорили. Да, выяснилось к тому же, что 26 июня Никас Сафронов был во Владимире, побывал в «Старой аптеке», очень долго смотрел, как ведутся ремонтные работы… Некоторые средства массовой информации, которые выдали вот эту информацию, они приводят в пример высказывание Никаса Сафронова, которое дословно звучит так: «Здесь будут мастер-классы, художники приезжать западные. Мы хотим сделать полностью, чтобы это творческий был такой момент. Понятно, что здесь идет какая-то… Интриги проще плести там, в Москве. Но мы только во благо. Конечно, результат надо смотреть — как будет, понимаете? Ведь это будет украшать». У меня вопрос: действительно ли, возможно, и приезд Сафронова, и его какое-то обоснование во Владимире в качестве, может быть, даже просто выставки его работ, не музея, или оформления может создать конкурентную среду во Владимире среди владимирских художников?

Игорь Черноглазов: — Так не вопрос. У нас же все выставочные залы находятся в центре города, как говорится — от ворот до ворот. Есть городской муниципальный выставочный зал, он очень часто простаивает, и там можно выставлять всех, любых художников. И ради бога, тут дело-то не идет… У художников нет как таковой конкуренции. Почему — потому что, на мой взгляд, у каждого зрителя свой художник. У каждого зрителя есть свой художник. И у Никаса Сафронова есть свой зритель, у меня есть свой зритель, у Виктора Алексеевича свой зритель, и поэтому тут… Пускай сделают выставки — никто ж не против, чтобы делались выставки того же Ван Гога или кого он там, Сальвадора Дали еще, по-моему, перечисляет… Я был в этом музее Сальвадора Дали. Наверное, кому-то было бы интересно, если бы музей Сальвадора Дали привезли во Владимир, но ведь это же нонсенс, это же просто сотрясание воздуха, популизм.

Борис Пучков: — Виктор, ваше мнение? Боитесь конкуренции?

Виктор Бычков: — Ни в коей мере. Ни в коей мере! Вы знаете, а что бояться, если, так сказать, мы работаем здесь, это наша земля, мы любим ее, понимаете, нам не стыдно разговаривать со своим зрителем. Но, понимаете, мы вот разговор опять ведем… Я вот остался под впечатлением от речи Карпиловича, уважаемого мною, правда, и какое-то грустное осталось впечатление…

Борис Пучков: — Почему?

Виктор Бычков: — Ну, как-то, знаете, вот это — кич, не кич… Ну, то есть как бы… Ну, наверное, власть должна все-таки очень бдительно за этим следить — все-таки она как бы поднимать должна уровень культуры в городе, правда? А то, что — мол, ну давайте, кич будем, ну давайте кошечки в манжетиках… И этим мы же планку-то понижаем. И как-то он так отозвался о Ван Гоге… Он даже не понимает, наверное, к сожалению, сути вопроса. Правильно — у Ван Гога и не купили ничего, потому что был настоящий художник, понимаете? А вот здесь мы видим: в русский храм, храм русского искусства, пришел торгаш. Почему вот такая реакция, в общем-то, болезненная? Мы разные, мы все разные — кто-то слабее, кто-то сильнее, кто-то, может быть, энергичен, кто-то устал в пути и так далее, всё может быть, вот так. Но понимание, что такое русский художник, служение, быть со своим народом — это совершенно другие вещи. И пришел человек, который говорит нам: вы, условно, почти что дословно, вы быдло, власть сама знает, что должно висеть, понимаете? Ну, это не разговор с нами, не разговор со зрителем и с гражданами. А мы, вообще-то, себя считаем гражданами своего родного города и своей области.

Игорь Черноглазов: — Мне тоже кажется, что горожане тоже должны что-то решать в этом городе: нужно это или не нужно. Потому что, ну вот в парке 850-летия, Центральный парк городской он сейчас называется, в свое время были убраны скульптуры малых форм — то, что делалось на протяжении трех лет. Ни у кого не спросили, загрузили в самосвал и всё вывезли. Это ж тоже неправильно, люди же работали. Единственные образцы были работ 90-х годов, больше скульптур не сохранилось 90-х годов во Владимире. И я считаю, что каждый какой-то такой значимый объект должен все-таки обсуждаться. Если мы говорим о Георгиевской, ведь концепция Георгиевской же обсуждалась. Допустим, те же скульптуры, которые, грубо говоря, я устанавливал, ведь они же все непосредственно были привязаны именно к тому, чтобы именно это была улица Георгиевская в городе Владимире, а не какая-нибудь там, к примеру, мной тоже уважаемая Покровка в Нижнем Новгороде или в Амстердаме там, где вылазит водопроводчик или еще что-то, такого плана. Здесь все скульптуры каким-то образом привязаны к тому, чтобы эта Георгиевская была — тот же пожарный, художник, которые часто собираются на пленэры здесь…

Борис Пучков: — Время нашей программы, к сожалению, уже подходит к концу, а в этом вопросе, как мне показалось, рано ставить точку, несмотря на официальный ответ городской администрации, и остается много неясного, много вопросов, мы это понимаем в процессе нашей программы. Вопросов, действительно, очень много, а буквально последний вопрос, вкратце: вот теперь, когда известен официальный ответ городской администрации, каковы будут дальнейшие действия творческой интеллигенции Владимира и Владимирской области, что вы будете предпринимать, какие ваши действия будут?

Игорь Черноглазов: — Нет, ну, а какие действия, если власть говорит, что действительно здесь будет музей «Старой аптеки»? Как можно не верить власти в таком случае, если они официально это заявляют? Я думаю, что надо посмотреть этот музей «Старой аптеки», какой он появится, и быть счастливым.

Виктор Бычков: — Я думаю, что власти очень умело играют словами и всё дело идет, конечно, к музею Сафронова, обязательно. Поэтому от нас от всех очень многое зависит, от неравнодушных граждан, чтобы этого не было, понимаете? Идеальный вариант — это действительно, как сказал Игорь Алексеевич, возвратиться к идее просто «Старой аптеки», какая там была. И, наверное, действительно можно сделать очень интересный интерьер, ну и к нему уже что-то добавлять. Но Никас Сафронов — это не та фигура, которая просто в уголочке повесит несколько своих работ, поверьте — влезет коготком, он захватит всё здание.