«Пели те, кто остался жив»

В редакцию «ВВ» позвонила Мария Алексеевна Бритова, известный в педагогической среде Владимира человек. Окончив факультет русского языка и литературы Владимирского пединститута (третий выпуск института), она всю жизнь проработала в сфере образования. Начинала карьеру учителем школы рабочей молодежи во Владимире, потом трудилась в Александровском гороно. В 1977-м стала председателем обкома профсоюза работников просвещения, организовала пионерлагерь «Лукинские зори». Став пенсионером республиканского значения, еще 23 года трудилась в школах. Трудовой стаж Марии Алексеевны — 52 года. Она награждена семью почетными знаками, четырьмя медалями. Ей присвоены звания «Отличник народного образования СССР» и «Отличник просвещения РСФСР». С помощью нашей газеты Мария Алексеевна предложила рассказать о своем военном детстве. — Время все дальше отделяет нас от начала войны. И молодежь не знает о войне ничего. Что бы ни сказали им по телевизору, они всему верят (или, наоборот, ничему не верят). А мне хотелось бы, чтобы лю Отец Мария Бритова родилась в селе Бакино Александровского района в 1933 году. Тогда это была территория Ивановской области. Мама работала в колхозе и растила пятерых детей. Маша была старшей дочерью. Воспоминания об отце Алексее Егоровиче Пустове у нее фрагментарные, похожие на цветное кино. — Помню, однажды, когда мне было шесть с половиной лет, я стояла у крыльца своего дома. Он у нас был большой, пятистенный, расположенный в очень красивом месте: впереди запруженная речка Ольховка. И вдруг я вижу, как с другого берега по мосту идет красноармеец. Я их никогда прежде не видела. Мне так было интересно! Я восторгалась формой: шинелью, буденновкой со звездой. А оказалось, что это мой отец пришел с финской войны! Я была еще маленькая, про войну эту не знала даже и отца практически не помнила. Радость была неописуемая! Он тогда сказал: «Побили финнов и прочесали Варшаву». Это было весной 1940 года. Счастье воссоединения семьи длилось недолго. Спустя год 22 июня по селу прошел бригадир. Он стучал в окна домов и повторял: «Война началась! Война началась!» Такое вот было средство массовой информации. В деревне тогда не было ни электричества, ни радио. — В селе была суматоха, недоумение. Многие, в их числе и отец мой, были уверены, что фашистов мы быстро разобьем, — вспоминает Мария Алексеевна. 4 июля ему принесли повестку из военкомата. Последний день папы дома дочь даже 76 лет спустя не может вспоминать без слез. — Я проснулась рано утром, села, вижу — папа с мамой не спят. «Дочка, что ты так рано встала?» — спросил отец. «Тебя на войну, папа, провожать», — ответила я, и отец, который крепился до тех пор, расплакался. Дедушка — он был церковным старостой — благословил сына с иконой. С фронта от отца пришло только два письма. Последнее в сентябре. В ноябре родился пятый его ребенок. А в декабре семье сообщили, что рядовой Алексей Егорович Пустов пропал без вести. — Мама ждала отца все время, верила, что он живой. Она не хотела считать его погибшим. Мы ходили с ней к гадалкам, и все говорили: «Жив, жив!» А потом она поняла, что ждать нечего, и стала плакать все время. Что бы ни делала, куда бы ни шла — в глазах ее все время стояли слезы. Мама повсюду брала меня с собой, ей одной было очень тоскливо, — вспоминает Мария Алексеевна. Где могила ее отца по сей день неизвестно. Нет информации даже о том, где он служил. «ВВ» обратились за помощью к поисковикам, но и они не смогли прояснить судьбу солдата. Мария Алексеевна у каждой братской могилы думала об отце. А видела она их немало — объездила за свою жизнь всю страну и полмира в качестве руководителя туристической группы. Школа Сельская девочка, которая пошла в школу в первый год войны, смогла получить хорошее образование и сделать блестящую карьеру. Мария Алексеевна вспоминает, что ей всегда нравилось учиться, науки ей давались легко, а главное — мама поддерживала девочку в стремлении к знаниям. В начальной школе, которая находилась в селе, работали два учителя: муж с женой Перемиловские. Григорий Никитич окончил Владимирскую духовную семинарию, но при этом был коммунистом и в 1941-м ушел на фронт политруком. Его супруга одна учила все четыре класса в две смены. При этом у нее своих детей было двое. — Тетрадей никаких у нас не было. Писать мы учились между строк старых книг и газет, — рассказывает Мария Алексеевна. — Помню, как в четвертом классе (это был 1944 год) нам диктовали новый адрес: стала Владимирская область вместо Ивановской. Но главное воспоминание о школе там всегда было очень холодно. И голодно. Никаких школьных буфетов не было. Из дома ребятишки приносили хлеб -, а в войну его пекли из чего придется. Свекла это еще не худший вариант был. Но маленькой Маше приходилось измельчать корнеплоды с помощью терки помогала маме. Руки от такой работы покрывались кровоточащими ранами, которые никогда не заживали. Но собственное хозяйство спасало в войну от голода. Картошка была своя, огурцы солили. Держали корову. — Но тогда все было «для фронта, для победы». Мама подоит утром корову и несет молоко — сдавать. Самим мало чего оставалось. Питались неважно. Как приходила весна, ели щавель, траву всякую. Ходили за «тошнотиками» в соседнюю деревню Жердеево Киржачского района — «тошнотиками» называли перезимовавшие в земле картофельные клубни. Из них пекли оладьи. Дети войны работали наравне со взрослыми, особенно в летние каникулы. Женщины косили рожь, пшеницу, а дочери ходили следом за мамами и вязали снопы. — Это было очень утомительно. А с поля идем и еще целый тюк сорной травы насобираем, несем за плечами домой — скотину кормить, — вспоминает Мария Алексеевна. — Горох осыпавшийся собирали с земли по горошине. Не для себя, конечно, в колхоз. Наша учительница Антонина Васильевна организовывала нас лес чистить. Мы, ребятишки начальной школы, стаскивали в лесу сучья в кучи, а потом их увозили. Убирали и кок-сагыз, растение, родственное одуванчику. Оно в годы войны было стратегическим сырьем — из него добывали каучук. И дети знали, что частичка их труда есть в шинах военных автомобилей, а значит — и в будущей Победе. — У нас в семье никто не курил, но мама сажала в огороде грядку табака. Мы его сушили, измельчали, складывали в мешочки, которые сами шили, и посылали в Александровский госпиталь. Мне даже благодарность раненые однажды прислали за это, — рассказывает Мария Алексеевна. Победа Победа для 12-летней Маши на самом деле была, как в песне поется, со слезами на глазах. Утром пробежали по селу, постучали в окна: «Победа, победа, победа!» Заиграла гармошка, народ высыпал на улицу, все пели, плясали. Так хотелось девочке оказаться в центре всеобщего праздника. Но мама не пустила. — Поют и веселятся те, кто остался жив. У нас отца нет. Нам с тобой ждать некого, — сказала мама и ушла копать огород, поливая землю слезами. А Маша 9 мая провела за учебниками готовилась к экзаменам за начальную школу. В победном 1945 году она сдала на пятерки все экзамены и получила похвальную грамоту. Она единственная из класса продолжила образование в средней школе в селе Мячково, за пять километров от дома. Одноклассники пошли кто работать в колхоз, кто получать рабочую специальность в ФЗУ (фабрично-заводское училище). После семилетки учительница чуть не увезла Машу в Ярославль в театральное училище. Девочка мечтала стать актрисой и в школьных постановках имела успех. Но мама решила, что дочери нужна более серьезная профессия, и отправила Машу в Андреевскую сельскую школу, которая была уже в 10 километрах от дома. Ходила на занятия и в снег, и в слякоть. Зимой особенно боялись волков. Однако детям, пережившим войну, многие лишения и бытовые трудности были по плечу. — Мы даже усталости особой не чувствовали, — сама удивляется Мария Алексеевна, представительница поколения, которое стало для всего российского народа удивительным примером силы, стойкости и трудолюбия.